Где ты, мой незнакомец? (Приди, полюби незнакомца) (др. перевод)

Добравшись до окна, она раздвинула двойные портьеры и чуть не вскрикнула — в глаза ей хлынул ослепительный поток света. Словно теплая, заботливая дружеская рука ласково коснулась ее лица. Душа у нее будто оттаяла и терзавшие ее страхи и сомнения рассеялись без следа. Она опустила усталую голову на подоконник, куда падала тень, и взгляд ее упал на зеленую, ухоженную лужайку перед домом. Высоко над землей пышные ветви деревьев сплетались в причудливый зеленый шатер. Солнечные лучи, с трудом пробираясь сквозь густую листву, зайчиками прыгали по траве. Хотя стояла зима, и пышная зелень газона слегка поблекла, но ее внимательный глаз невольно отметил, что заботливый садовник не оставляет сад своими заботами. Аккуратно посыпанные гравием дорожки прихотливо вились тут и там и порой исчезали среди куп заботливо подстриженных кустов, а потом вновь появлялись, огибая клумбы, увитые плющом, которых было немало подле узловатых стволов деревьев. Из темных кронам вечнозеленых кустарников выглядывал только украшенный резьбой купол беседки. Укрытая пышной листвой от посторонних глаз, она словно звала к себе ищущих уединения любовников.

Лирин осторожно повернулась и ухватилась рукой за спинку ближайшего стула, чтобы снова тем же путем добраться до постели. Сделав неуверенный шаг, она вдруг краем глаза уловила какое-то движение слева. Не на шутку перепугавшись, она резко обернулась, на минуту забыв об острых когтях боли, которые только и ждали, чтобы впиться ей в мозг. Словно раскаленные зубья со скрежетом и визгом расщепили ей череп, заставив дорого заплатить за минутную неосторожность. Одной рукой она судорожно вцепилась в спинку стула, другой плотно закрыла глаза, пока боль чуть-чуть не отпустила и к ней вновь вернулась способность думать. Когда же она отважилась приоткрыть глаза, оказалось, что прямо перед ней — огромное, до пола зеркало, а в нем — она сама. Острое любопытство толкало ее вперед, но до зеркала было далеко, а пот уже лил с нее ручьем и она понимала, что подойти поближе у нее просто не хватит сил. На нее навалилась усталость и, остановившись, где стояла, она принялась всматриваться в собственное изображение издалека, в душе шевельнулась неясная надежда а вдруг, увидев себя, она вернет утраченную память?! Женщина, что предстала перед ее глазами, не понравилась ей с первого взгляда. В конце концов пришлось признать, что выглядит она примерно так же, как и чувствует себя. Щеки были мертвенно-бледными и только с левой стороны их немного оживлял синевато-лиловый синяк. Лоб был тоже синевато-серым, как-то неприятно подчеркивая пепельную бледность кожи. С откинутыми за спину спутанными волосами и запавшими, лихорадочно блестевшими зелеными глазами, в которых отражался страх, она казалась загнанным зверьком. Хотя она понятия не имела, сколько ей лет, но тонкая фланелевая рубашка не скрывала ни женственных изгибов и очаровательных округлостей изящного, молодого тела, ни ее хрупкого сложения.

На языке у нее вертелись слова на незнакомых ей языках, какие-то неясные цифры то и дело проносились в мозгу, но откуда они, оставалось для нее полнейшей загадкой. Тем не менее она была уверена, что сможет красиво накрыть стол, помнила, как обращаться со столовыми приборами и вести вежливый и непринужденный светский разговор и изящно танцевать, но где и когда она научилась всему этому, она так и не смогла вспомнить, сколько ни старалась.

— Лирин Уингейт, — чуть слышно прошептала она. — Неужели это действительно я?

На этот вопрос она была бессильна ответить. Внезапно девушка встрепенулась — из холла до нее долетел звук чьих-то шагов. Они приблизились к двери, раздался негромкий стук и Лирин лихорадочно огляделась, ища, где бы укрыться. На ней не было ничего, кроме ночной сорочки и девушка почувствовала, как мгновенно пересохло в горле. Из него вырвался лишь слабый, хриплый звук. То ли его не услышали, то ли и не ожидали услышать, во всяком случае его оказалось недостаточно, чтобы предотвратить вторжение и дверь мгновенно распахнулась. Слабый возглас удивления вырвался у девушки, она резко дернулась в сторону и лишь чудом не упала. Перед глазами все завертелось и в бешеном круговороте перед ней всплыло озадаченное лицо Эштона, который замер на пороге, вне себя от изумления. По-видимому, он не ожидал, что она рискнет встать с постели. Лирин зажмурилась, изо всех сил стараясь удержаться на ногах. Ей показалось, что она балансирует на краю огромного, темного кратера, и ее со страшной силой затягивает куда-то вниз, в его зияющее жерло. Она покачнулась. Комната совершила еще один резкий поворот вокруг своей оси. В то же самое мгновение чьи-то сильные уверенные руки подхватили ее и она почувствовала, как ее прижимают к широкой груди. Они были совершенно одни, ее слабость и беспомощность сделали ее послушной игрушкой в его руках. Лирин попыталась было высвободиться, вне себя от смущения, когда сквозь тонкую ткань сорочки почувствовала закаменевшие мускулы его бедра, все его по-мужски горячее тело, опалившее ее огнем. Но руки его стиснули ее словно стальным обручем и от ужаса она забилась в его объятиях, пытаясь освободиться. Теперь она уже сомневалась не только в собственном рассудке, нет! Гораздо больше ее пугал безумный вид этого незнакомого мужчины, который, по-видимому, намеревался овладеть ею силой прямо под носом у родных!

Толкнув его в грудь, она попыталась увернуться и с яростью замолотила по нему кулаками.

— Нет! Прошу вас! Вы не можете сделать это со мной!

Она трепыхалась, но с таким же успехом могла бы рваться на волю попавшая в сачок бабочка. Вдруг ее ноги оторвались от пола, и она почувствовала, как ее поднимают на руки. Перед ее глазами внезапно возникла кровать и она мысленно представила себе сцену, что в следующее мгновение разыграется на постели и которая иначе, как грубым насилием, ничем не может закончиться. Она еще успела заметить, как осторожно ее опускают на постель и тут темная пелена страха накрыла ее с головой. Сопротивляться не было сил. Она изо всех сил зажмурилась и вцепилась в одеяло мертвой хваткой, натянув его до самого подбородка. От отчаяния и ощущения полной беззащитности на глазах у нее навернулись слезы.

— Если ты овладеешь мной, то только силой! — задыхаясь, проговорила она сквозь стиснутые зубы. — Ни за что на свете я не приду к тебе по доброй воле. Мерзавец! Грубое животное!

Вдруг к своему удивлению она услышала над головой веселый смешок, и чья-то прохладная рука отбросила влажные, спутанные волосы с ее горячего лба. Широко распахнув от изумления глаза, она встретилась с другими глазами — карими, в них искрилось веселье. Добродушно улыбнувшись, он присел на край постели.

— Любимая моя Лирин, ты и представить себе не можешь, как я горю желанием вновь испить вместе с тобой из кубка страсти! Но когда это произойдет, поверь, ты и думать забудешь о насилии. Уверен, что случится это не скоро. Но до тех пор, мадам, я настаиваю, чтобы с вы большим вниманием относились к собственному здоровью. Силы еще не вернулись к вам. А пока вы ведете себя, словно неразумное дитя, ни о каком выздоровлении не может быть и речи.

Убедившись, что бояться ей нечего, по крайней мере, пока, она с облегчением вздохнула. Эштон вгляделся в бледное, как мел, личико, отметив про себя и темные круги под глазами и то, как она невольно поморщилась, словно от боли. Смочив полотенце в тазике, он аккуратно отжал его, помахал им в воздухе, чтобы ткань стала прохладной, и положил его девушке на лоб. Она благодарно вздохнула, с наслаждением ощущая, как понемногу отступает мучительная боль и дышать становится легче. В голове прояснилось и вдруг какая-то мысль, неосознанная, но тревожная, заставила ее встрепенуться и открыть глаза. Он смотрел на нее с такой пронзительной любовью и заботой, что она почувствовала, как вдруг что-то дрогнуло у нее в душе и сердце ее рванулось к нему.

— Вы сказали «когда» это случится, — слабо прошептала она. — Может, было бы правильнее «если»?

Не говоря ни слова, он приподнял мокрое полотенце и убрал влажную прядь у нее со лба, а потом нежно коснулся кончиком пальца холодной щеки и обвел маленький, упрямый подбородок. Склонившись над ней, он осторожно обхватил ее за плечи. Несмотря на небрежный тон, она заметила, как напряглось его лицо и потемнели глаза.