Орел и полумесяц (СИ)

— Что?! — вскрикнула Зена. — Это мой ребенок, только мой! А ты… Да ты просто…

— Поверь, так будет лучше для него самого, — почти ласковым голосом ответила ей мать Ареса.

Зена вновь хотела возразить ей, но потом поразмыслила и решила притворно согласиться с этим требованием Геры, но потом как-нибудь обмануть ее.

— Я согласна, — сказала она.

— Вот и славно, — улыбнулась Гера. — Тогда, как моей новой чемпионке, я дарую тебе особые способности, которые помогут тебе победить Наджару… и не одну ее. Я наделю тебя пирокинезом и левитацией, а также умением передвигать вещи. Сейчас мы пойдем с тобой в кузницу моего сына Гефеста. Ты носишь в своей утробе моего внука, а это значит, что в тебе течет кровь бога. Там ты сможешь вобрать в себя силу божественного огня.

— Благодарю тебя, — кивнула Зена. — Арес будет славно отомщен.

========== Глава десятая Битва ==========

Раб Поска обнаружил свою госпожу лежащей на полу. В лице ее не было ни кровинки, а на нежной шее и груди девушки были укусы, подобные укусам какого-то хищного животного. Преданный слуга испугался было, что госпожа умерла, но потом услышал ее слабое дыхание и принялся хлопотать возле нее. Наконец, она стала приходить в себя и открыла свои красивые светло-голубые глаза.

— Как хорошо, — пробормотала Наджара. — Наверное, я уже умерла…

— Нет, — сказал, взяв ее руку, Поска, — умереть вам я ни за что не позволю. Но что здесь произошло? Что за зверь напал на вас?

— Я не хочу об этом говорить, — помрачнев, произнесла она. На ее восковое лицо как-бы набежало облачко.

— Вы можете верить мне, госпожа, — не желал отступать слуга. — Я никогда не выдам доверенной мне тайны. Если бы мой господин Цезарь был здесь, он бы подтвердил мои слова.

Наджара вздрогнула и пристально посмотрела на него. По выражению лица Поски было видно, что старый раб Цезаря и вправду ничего не знает. И, все-таки, она не решалась открыть ему эту ужасную тайну, услышав которую иной мог счесть ее сумасшедшей. Поска не торопил ее.

— Твой господин действительно был здесь, — собравшись с силами, выдохнула она.

Старый раб со страхом посмотрел на Наджару, испугавшись, что его бедная госпожа потеряла разум.

— Я в своем уме, Поска, хотя будь я безумной, мне не пришлось бы переживать то, что я переживаю сейчас, — сказала ему она. — И не было бы этого чувства вины… вины перед ним.

— Госпожа… — смущенно начал слуга.

— Я хотела вырвать его из лап смерти, Поска, и я… сделала это. Мой любимый ожил, но принес с собой лишь необратимый ужас, — глухим голосом проговорила Наджара.

— Он теперь не человек, а хладный демон, питающийся кровью. А еще он винит меня… винит в том, что я вырвала его из… рая. Он там был со своими родителями, и ему было хорошо. А здесь он мучается…

Поняв, что слова эти принадлежат не сумасшедшей, Поска пришел в еще больший ужас.

— Господин стал вампиром?.. — дрожащим голосом спросил он.

— Да, и эти укусы — его укусы. Я решила дать ему насытиться моей кровью и подарить мне смерть, ведь в случившемся виновата я одна. В последний момент он отчего-то остановился, оставив меня. Куда исчез мой Юлий? Не знаю, не знаю… — Наджара прикрыла глаза. — Мне лишь теперь пришла в голову мысль, не могу ли я от этого сама стать вампиром?

— Нет, будьте спокойны на этот счет, госпожа, — стал успокаивать его Поска. — Я кое-что знаю о таких вещах. Для этого, испив вашей крови, он должен был дать вам вкусить своей.

Девушка покачала головой:

— Он не сделал этого, но почему-то не стал высасывать и всю мою кровь. Почему Юлий остановился? Может, он борется со своей новой природой, не хочет принимать ее? Или… просто из любви ко мне?

Доброму слуге искренне хотелось хоть чем-то порадовать госпожу, и он ответил ей:

— Конечно, он ведь не мог забыть свою любовь к вам. Какая-то часть его все помнит. Но я слышал о способе, с помощью которого вампир вновь может стать человеком.

— Что ж ты молчал? — вскинулась Наджара. — Что это за способ?

— Он должен напиться крови величайшего из воинов, живущих на земле.

Глаза девушки сверкнули:

— Ну что же, я знаю, чью кровь он должен выпить. Она — одна из его убийц, она же и послужит его исцелению. Но вначале я должна ее найти… потом я найду его!

***

…Адская жажда гнала его вперед, в ночь. Это превращение, также как и недолгое пребывание в царстве мертвых, на самом деле, были предусмотрены им. Он всегда просчитывал все свои ходы на много шагов вперед, и этот случай не был исключением. Но его предали собственные чувства. После удара кинжалом от того, от кого он все же не ожидал получить его — от своего покровителя и, если угодно, совратителя Ареса, Юлий в очередной раз задумался о непостоянстве дружбы, о том, что величайший враг прячется там, где ты будешь меньше всего его искать. Вероломный бог предал его, предпочтя ему Зену. Этого следовало ожидать, но удивить Цезаря, которого, казалось, уже ничем не удивишь, Аресу удалось. И пусть такой исход был почти что предусмотрен им, умирая он вдруг испугался того, что не сможет вернуться ОТТУДА, не вернется к любящей Наджаре и к жизни — веселой, деятельной и трудной. Он бы тогда заплакал, если бы еще мог, но все произошло слишком быстро и времени у него не хватило даже на это. Потом он долго шел по какому-то темному туннелю, пока не увидел в конце его яркий свет и два сияющих силуэта, преобразившихся в его родителей. Здесь они вновь были молодыми, красивыми, здоровыми и счастливыми. Они нежно обнимали его, жалели и все ему прощали, ибо нет того греха, которого не простили бы отец и мать. Напротив, они сами просили у него прощения за то, что не смогли его уберечь от жестокого и развращенного мира, убивающего душу едва вступающего в жизнь юного существа тем скорее, чем лучше и чище она есть. Душа Юлия наконец нашла покой и умиротворение. Единственным, что смутило его и на какой-то миг опечалило было то, что Марка Брута в этом месте не оказалось… А он ведь так хотел увидеть друга вновь и получить его прощение. Находясь ТАМ, он позабыл даже о том, что тайно встретившись с Автоликом, велел ему предложить в случае его, Цезаря, убийства свои услуги Наджаре и рассказать ей о Некрономиконе — запретной книге, о которой император узнал незадолго до этих событий, беседуя с одним жрецом. Расчет Гая Юлия оказался верным, и Наджара, проведя ритуал, смогла вытащить его с того света. Он стал могущественным высшим вампиром, как и хотел. Теперь чтобы стать еще сильнее и избавиться от вечной жажды крови и боязни солнечных лучей ему предстоит сделать еще один шаг… Но он не ожидал, что его боль по возвращении в мир живых будет такой сильной…

Внезапно, звериный нюх вампира уловил запах добычи.

— Наконец-то свежая кровь! — громким шепотом сказал себе Гай.

Вот его жертва подходит поближе… Что это? Подружка Зены идет к нему в руки! Чудесно! Жаль, что дальнейшего королева воинов не увидит…

Гай остановился перед Габриэль, и увидел на ее хорошеньком личике выражение страха. Ему вспомнились те сладостные мгновения наслаждения и даже счастья, которые она подарила ему когда-то в Британии. Сердце его всегда было в сущности добрым, и перемена сущности не изменила этого. Гай Юлий передумал убивать девушку, вместо этого в голову его пришла другая мысль.

— Цезарь… — пролепетала Габриэль. — Ты… ты жив?

— Живее всех живых, — насмешливо проговорил он, обнажая в похожей на оскал улыбке, острые, словно лезвие бритвы, клыки.

Закричав от ужаса, девушка хотела броситься наутек, но Гай устремил на нее свой гипнотизирующий взгляд, и ее ноги буквально приросли к земле.

— Смотри мне в глаза… будь во мне! — медленно, проникновенным голосом проговорил высший вампир.

Габби замотала головой, пытаясь противиться наваждению, но потом стала послушно смотреть в его глаза и сама пошла ему навстречу. Гай Юлий притянул девушку к себе и стал целовать ее нежную шейку. Затем глаза его полыхнули желтоватым пламенем, которое иной раз устрашало находившихся рядом с ним людей, даже тогда, когда он еще не был вампиром, и он вонзил зубы в яремную вену жертвы. Цезарь принялся жадно лакать ее молодую горячую кровь, но вовремя остановился, поняв, что выпил уже достаточно, и жертва может умереть, если он не прекратит свое пиршество. Он разодрал ногтями свою грудь так, что проступила темная кровь, похожая на кровь мертвеца.