Огонь в крови

– Но… почему же вы так думаете?

– Потому что до этого момента я был совершенно одинок. Я наслаждался жизнью, она мне нравилась, словно очередное, пусть и очень значительное, приключение, но не было никого, кому я был бы интересен сам по себе, с кем можно было бы поделиться своими наблюдениями и открытиями, с кем можно было бы разделить восторг и восхищение, когда, например, удается обнаружить нечто скрытое от глаз людских или забытое на протяжении многих лет.

– Но почему вы полагаете, что я все это… пойму?

Вместо ответа лорд Сильвестер взял руку Пандии и сжал ее в ладонях. И тут девушка снова почувствовала себя так, будто ее пронзила молния.

Очевидно, лорд испытал то же самое:

– Кто-нибудь раньше вызывал у вас такое ощущение?

Не дождавшись ответа, он мягко продолжил:

– Но я чувствую то же самое, что и вы, и совершенно уверен – такой встречи больше никогда в моей жизни не случится.

Взволнованная Пандия отняла руку:

– Но я все еще жду, когда вы расскажете об Индии. Это самое последнее из ваших путешествий?

Вняв просьбе оробевшей гостьи, он принялся очень тихим и доверительным тоном рассказывать о прекрасной старинной живописи в Раджпути и древних рукописях, которые он там нашел, и как перевел поэмы удивительной красоты, поражавшие всех, кому он потом их читал.

– Переводы этих поэм содержатся в вашей новой книге?

– Нет, там только часть. Остальные я опубликую в другой книге, которую тоже хотелось бы опубликовать как можно скорее. А еще эти поэмы будут упомянуты в работе, с которой вы мне поможете!

– Но каким же образом? Я ведь в Индии никогда не бывала!

– Но эта книга будет включать и древнегреческие источники: у меня есть несколько старинных пергаментов, которые лишь недавно были обнаружены в забытом храме и которые я еще не переводил.

– Ах, если бы папа был сейчас жив! – воскликнула Пандия, судорожно сжав ладони.

– Да, я бы тоже очень этого желал. Уж тогда я определенно бы попросил его о помощи. Однако мне кажется, что вы способны помочь мне так же эффективно, как и он.

У Пандии едва не вырвалось, что это будет просто замечательно – помогать ему в работе, – но она тут же вспомнила, что никогда больше с ним не увидится.

Разговор, однако, продолжался, и Пандия, не сумев справиться с любопытством, задавала вопрос за вопросом, и лишь когда вошел дворецкий, чтобы опустить занавеси, Пандия поняла, что настало время чаепития. И тут же ей пришла в голову тревожная мысль, что уже больше двух часов она находится наедине с мужчиной, чего прежде никогда не бывало и, по идее, считалось не совсем приличным.

Дворецкий и два лакея внесли подносы с роскошным серебряным чайным сервизом. К ароматному чаю предлагались блюда со сдобой, плюшки, сэндвичи, горячие тосты, большие пироги с фруктами, а также пирожки и печенье.

– Да тут еды хватит на полк солдат, – с улыбкой заметил лорд Сильвестер.

– Но я… не очень хочу есть, – осторожно сказала Пандия.

– Вы должны отведать всего, – проявил настойчивость лорд Сильвестер, – иначе повара, которым, по словам леди Анны, не для кого готовить, будут крайне разочарованы.

По его настоянию Пандия съела несколько воздушных печеньиц и нашла, что они восхитительны. При этом она не могла не заметить, что сам хозяин Замка ест очень мало.

– Вы хитрите – сами, видно, заботитесь о фигуре, – поддразнила она его, – меня же заставляете с жадностью все это поглощать.

– Знаете, мне всегда казалось очень скучным питаться по расписанию, сверяясь с часами, через установленные промежутки времени, или есть, например, в середине дня, когда я обычно занят каким-нибудь интересным делом.

– Мама и папа тоже всегда забывали вовремя поесть, особенно когда папа работал над своими переводами и не думал более ни о чем на свете. Вам нужна жена, которая заботилась бы, чтобы вы питались регулярно.

– А знаете, я как раз сейчас начинаю понимать правоту ваших замечаний!

И он снова взглянул на Пандию так, что она смутилась.

Время летело незаметно, и Пандия не сразу поняла, что, так как обед подадут в восемь вечера, надо еще успеть подняться в спальню – умыться и привести себя в порядок.

– Когда вы спуститесь, я попрошу Бэйтса приготовить для вас Серебряную гостиную. Думаю, она вам понравится. Да и я тоже предпочел бы созерцать вас в том интерьере.

Пандия не спросила – почему, но, поднимаясь по лестнице, вдруг поняла, о чем подумал лорд Сильвестер, и покраснела.

Она пожалела, что не может переодеться в вечерний туалет к обеду, зная, что лорд Сильвестер, который находился в доме уже несколько дней, наверняка появится во фраке.

Домоправительница, миссис Уайтли, ожидала девушку не там, где Пандия расположилась, когда только приехала. Новое помещение находилось в другой части Замка, и Пандия не сомневалась, что оно создано в более поздние времена и поэтому не только удобно, а еще и роскошно. Так оно и оказалось: потолок в комнате был расписной, а вместо тяжеловесной резной кровати в духе Средневековья здесь находилось ложе с четырьмя, тоже резными столбиками, но позолоченными. Занавеси, украшенные золотистой и серебряной бахромой, были цвета «Голубой Буше́».

– Какая прелесть! – воскликнула Пандия.

– Я надеялась, что убранство спальни вам понравится, миледи, – отвечала миссис Уайтли, – спальню заново отделали два года назад по приказу новой хозяйки, которую, как я полагаю, теперь надо будет называть «Ее Светлость».

– Вы имеете в виду сноху покойного герцога?

– Совершенно верно, миледи. Сейчас маркиз и Ее Светлость в Австралии, и поэтому они не смогли присутствовать на похоронах, но мы с нетерпением ожидаем их возвращения. После этого в Замке произойдет очень много и других переделок.

Обернувшись, Пандия еще раз поразилась контрасту между комнатой леди Анны и Голубой спальней.

– Боюсь, вам придется подыскать для меня ночную рубашку: я никоим образом не предполагала, что придется здесь заночевать, – рассеянно пожала плечами Пандия, направившись к туалетному столику.

– А я уже подумала об этом, миледи. Все будет в порядке. Когда Ее Светлость уезжала в Австралию, то оставила в Замке весь свой ночной гардероб, а так как вы схожего телосложения, разве что вы немного худее, я подумала, что вы можете воспользоваться и одним из ее парадных платьев на сегодняшний вечер.

Домоправительница озвучила это предложение с некоторой неуверенностью, очевидно опасаясь, что Пандия им оскорбится, но та с воодушевлением спросила:

– А это возможно? Я как раз с беспокойством думала, сидя за восхитительным обедом, что вечером придется опять быть в дневном платье.

– Я принесу вам на выбор несколько вечерних платьев, миледи. Да, все как в старые времена, когда леди переодевались к обеду! Ну а леди Анна всегда обедала у себя в будуаре.

– А наследные герцог и герцогиня давно за морем?

– Почти год, миледи, но сейчас они возвращаются домой. Кажется, они прибудут через месяц.

Пандия начала раздеваться, а служанки внесли в комнату ванну и поставили ее перед горящим камином. Вот так всегда мылась и мама, по ее рассказам.

Ванна представляла собой нечто вроде большой бочки высотой до бедер. Воду принесли в блестящих медных кувшинах, и Пандия наслаждалась омовением, чувствуя себя настоящей леди из рыцарского романа. Это действительно было событие! И все остальное было замечательно, ведь ничего страшного, чего она так опасалась, на церемонии похорон не произошло. Ее не разоблачили и, более того, ей посчастливилось познакомиться с человеком, которым восхищался отец. И вот это событие – Пандия была уверена – она уже никогда-никогда не забудет! Драгоценное воспоминание останется с ней навсегда!

«Я его больше никогда не увижу, – мысленно сказала она себе, – но я его никогда, никогда не забуду!»

Встав перед камином, она вытерлась огромным, нагретым у огня махровым турецким полотенцем, а миссис Уайтли принесла ей свежее белье. Оно было так же прекрасно, как то, что носила Селена, и так же богато отделано кружевами. Нет, такого Пандия никогда раньше не одевала и даже не надеялась почувствовать его шелковистое прикосновение. А ведь ей еще предстояло выбрать между прекрасным белым платьем из крепа, отделанным рюшем из шифона, или черным тюлевым, украшенным блестками и вставкой из черного агата. Ничего краше этих туалетов Пандия никогда не видела и поэтому долго колебалась, не представляя, какому же отдать предпочтение, но тут голос подала миссис Уайтли: