Горец-дьявол

Что ж, теперь ей был обеспечен еще один день томительного ожидания первой брачной ночи. Может, знакомство с новыми людьми как-то скрасит момент ее завтрашнего пробуждения?

Эвелинда еще немножко подумала, закрыла глаза и погрузилась в глубокий сон под тихое, мерное похрапывание мужа.

— Могг, что ты делаешь? Бестолковая... Сейчас ты уронишь чертову лохань! Вечно не смотришь, куда идешь! Прекрати сверлить глазами девушку и будь повнимательнее!

Услышав это восклицание, Эвелинда открыла глаза, резко села в постели и в полном замешательстве уставилась на целую толпу женщин, снующих между кроватью и камином у дальней стены. В первый момент Эвелинда никак не могла сообразить, где она находится. «Это не моя комната в д'Омсбери» — вот единственная мысль, на которую поначалу оказался способен ее бедный непроснувшийся мозг. Потом она слегка подвинулась в постели, задохнулась от острой боли в бедре и вспомнила все события, произошедшие за последние несколько дней.

Она поняла, что находится в замке Доннехэд, видимо, в комнате своего мужа. Наверное, теперь это и ее комната? Эвелинда с любопытством огляделась вокруг. Ее спальня в д'Омсбери была вдвое меньшего размера. И прежняя кровать была вдвое уже, чем та, на которой она сидела сейчас. Два простых деревянных стола располагались по бокам кровати. На одном из них — с той стороны, где ночью спал Каллен, — стояла незажженная свеча. На другом — рядом с Эвелиндой — кружка с напитком, очень похожим на мед.

Эвелинда с особым вниманием посмотрела на питье, затем принялась дальше изучать помещение. Между кроватью и дальней стеной было обширное пустое пространство. Замечательное место для пары стульев и, возможно, маленького столика, где лорд и леди, Каллен и она, могли бы отдыхать по вечерам. Однако в настоящий момент там ничего этого не было, зато стояла большая лохань. Рядом суетились служанки, выливая из ведер в лохань горячую воду, от которой шел густой пар.

— Она проснулась, — объявила одна из женщин, одарив Эвелинду улыбкой.

Эвелинда не смогла удержаться и улыбнулась в ответ, затем посмотрела на пухленькую невысокую женщину, которая, оглянувшись, неожиданно отделилась от остальных и устремилась прямо к Эвелинде.

— О, девочка, ты проснулась! — радостно улыбнулась женщина и, схватив ту самую кружку с напитком, повернулась и протянула ее Эвелинде. — Я принесла тебе немного чудесного медового напитка, и мы готовим для тебя ванну. Каллен сказал, что ты, наверное, захочешь искупаться.

Некоторое время Эвелинда беспомощно смотрела на женщину, пытаясь разобрать ее речь с сильным шотландским акцентом. У Каллена, несомненно, тоже был акцент, однако он в основном молчал, так что проблем с произношением почти не возникало. Женщина говорила очень быстро, и Эвелинде потребовалось время, чтобы понять ее слова. Наконец, усвоив общий смысл, Эвелинда приняла предложенный напиток и смущенно сказала:

— Спасибо.

— Я Элизабет Дункан. Но ты, девочка, можешь называть меня просто Бидди. Все так называют. — Сцепив руки перед собой и сияя улыбкой, Элизабет выжидательно смотрела на Эвелинду: — Маргрид готовит самый вкусный сладкий мед во всей Шотландии. Уверена, тебе понравится.

Эвелинда поднесла кружку к губам и сделала небольшой глоток. Решив, что уловила суть сказанного Элизабет, она перевела взгляд на служанок, толпящихся в ногах кровати. Видимо, они уже наполнили лохань водой и теперь смотрели на Эвелинду с нескрываемым любопытством.

Эвелинда, чувствуя себя слегка неуверенно, улыбнулась служанкам, опустила кружку и сказала:

— Вы правы, Бидди. Медовый напиток действительно очень вкусный.

Бидди просияла в ответ, но тут же посмотрела на служанок, потому что одна из них как раз в это время задела пустое ведро и опрокинула его на камышовую подстилку.

— Ну? Чего вы ждете? Закончили — уходите! У вас полно дел, — прикрикнула Бидди, однако ее тон был не таким резким, как слова. Она казалась скорее раздосадованной, чем рассерженной поведением служанок. Подождав, пока последняя из них скроется за дверью, Бидди повернулась к Эвелинде: — Они все очень милые. Но знаешь, девочка, с ними надо обращаться построже, иначе совсем ничего не будут делать.

Эвелинда только кивнула, шотландский акцент продолжал сбивать ее с толку.

— Теперь я пойду, а ты принимай ванну, я... О! — На полпути к выходу Бидди остановилась, оглянулась назад и слегка нахмурилась. — Я их всех отослала, а тебе надо помочь раздеться. — Она с сомнением посмотрела сначала на дверь, потом на лохань, прищелкнула языком и направилась к Эвелинде. — Думаю, я и сама могу этим заняться.

— Нет-нет, все в порядке... — начала было Эвелинда, однако тут же замолкла: едва пошевелившись, чтобы спустить ноги с кровати, она вновь почувствовала острый приступ боли в бедре и колене. Вздрогнув, она попыталась улыбнуться и кивнула: — Спасибо, пожалуй, я воспользуюсь вашей помощью, если вас это не затруднит.

— Нисколько не затруднит, — уверила Бидди, сочувственно глядя на нее. — Такая долгая дорога, и Каллен говорит, что скакал без передышки. Конечно, теперь это сказывается. Помочь тебе встать?

— Нет, думаю, я смогу... — Эвелинда не стала заканчивать фразу и поднялась с кровати. Сильная боль заставила ее с шумом втянуть в себя воздух, хотя, кажется, впервые за несколько дней ноги не дрожали и не подкашивались. Эвелинда решила, что это добрый знак: теперь, когда не надо больше бесконечными часами сидеть на лошади в одном и том же положении, все быстро заживет. Она с облегчением вздохнула и благодарно улыбнулась Бидди, уже помогающей ей раздеться.

— Боже праведный! — выдохнула женщина, когда платье и сорочка были сняты. Медленно продвигаясь по кругу, она рассматривала синяки. Сейчас они представляли собой малопривлекательную смесь фиолетовых, синих и черных пятен. Эвелинда надеялась, что такая пестрота указывает на скорое заживление, но пока все это выглядело отвратительно.

— Где же тебе так досталось, девочка? — спросила Бидди, покачивая головой.

— Это не Каллен, — поспешно сказала Эвелинда, уже успев привыкнуть к неизбежности такого предположения. — Я упала в реку.

— Каллен? Конечно, нет! — ответила Бидди со смехом, ясно указывавшим на всю нелепость подобной идеи. Затем, став очень серьезной, внушительно произнесла: — Не обращай внимания на всякие сказки. Он не дьявол, а хороший человек. У него доброе сердце. Он никогда не ударит женщину. И его отец тоже был таким.

Эвелинда тихонько с облегчением вздохнула. Она не испытывала страха перед мужчиной, с которым теперь связана ее жизнь, и с первой встречи интуитивно считала его именно хорошим человеком. Тем не менее было очень приятно узнать, что кто-то еще думает так же.

— У меня есть особый целебный бальзам. Я схожу за ним; когда ты выкупаешься, мы вотрем его в синяки, и ты тут же будешь в полном порядке, — заверила Бидди, помогая ей расположиться в лохани.

Вода быстро оказывала расслабляющее действие. Кстати, лохань здесь тоже была заметно больше, чем в д'Омсбери.

— А где мой муж? — поинтересовалась Эвелинда, когда Бидди отошла, чтобы поднять с пола платье и сорочку.

— Он взял с собой мужчин и поехал проверять, как идут дела, — ответила Бидди. — Он большой труженик, наш Каллен. Настоящий мужчина и настоящий хозяин. Клану с ним очень повезло, — и жестко добавила: — Просто позор, что у них не хватает ума понять это.

Эвелинда удивленно подняла брови и спросила:

— Люди недовольны им?

— О! — Бидди сердито махнула рукой и, нагибаясь за одеждой, объяснила: — Не все, только те, кто верит в бредовые слухи про его отца, дядю и жену. Они думают, он должен уйти. И забывают, что получили возможность наслаждаться миром и благополучием с тех самых пор, как он стал лэрдом.

Эвелинда помолчала и призналась:

— Я тоже слышала разные пересуды.

— Разумеется. Их слышал каждый в Шотландии и почти каждый в Англии, — холодно заметила Бидди, возвращаясь к лохани. Она покачала головой: — Полная чушь! Когда умер его отец, прежний лэрд, самого Каллена здесь и вовсе не было. В это время он навещал наших соседей, Коминов. Утром он выехал из замка, днем его отец погиб у подножия скал. Тут же кто-то пустил слушок, что там видели Каллена. К моменту его возвращения домой слушок уже окреп. Никого не волновали свидетели, подтверждавшие непричастность Каллена. Молва — она и есть молва, ее не остановишь. Откинь голову назад, девочка, надо намочить волосы и помыть их.