Наследница (СИ)

— Нашлись. И лошадь, и пан ваш, я думаю, тоже.

— Где? — Элен вся подалась вперёд в нетерпении.

— Лошадь — уже у вас в конюшне. Оплата за вами, не хочу я брать такую заметную. А пан… Проследили мы продавцов, они и не скрывались. Не ждали, что за ними пойдёт кто-то. Так что всё просто оказалось. Они ехали небыстро, мы шли лесом немного позади. Дом там такой, что скрыться в нём — любо-дорого. Или скрыть что-то.

— Да где это — там?

— Вот по этой дороге, всё прямо, а потом — налево, в лес.

— Думаешь, пан Юзеф там?

— Больше ему быть негде. А вот жив ли — не скажу, не видел.

— Что, сам следил?

— Ага. Пока торговались, да лошадку осматривали, успели мне сообщить, как я просил. Подошёл, постоял в сторонке, да пошёл следом. Со мной мой брат да его сын были. Вот и выследили.

— А нас-то ты как нашёл?

— Да вот, он помог, — кивнул цыган на мальчишку. — Он во дворе у вас сидел, хлеб жевал. Как я лошадку привёл — так он ко мне. Сказал, что знает, как вас найти.

— У нас во дворе? — недоумённо переспросила Элен. Штефан крякнул и взглянул на Тришку:

— Твоя работа?

— Да, это я велел ему там дожидаться. Подумал, если какое известие придёт, лучше узнать поскорее.

— Тебе бы армией командовать, — покрутила головой Элен, — всё предусмотрел.

— Я подумаю, — буркнул Тришка, но было видно, что ему приятно. — Куда теперь?

— Поторопиться бы надо, — вставил цыган, — те двое меж собой говорили, что, дескать, зря, наверное, лошадку продали, всё равно скоро некому искать её будет. Так что, не случилось бы чего с вашим паном.

Элен, немного подумав, решила:

— Значит так. Я пойду к этому дому немедленно, взгляну, что можно сделать.

— Но уже ночь скоро. Может, лучше утром пойти? — спросил Тришка.

— Сейчас и ночью светло, так что утра ждать незачем, — ответила Элен и, глядя на Тришку, продолжила: — Если ты согласишься пойти со мной, мне будет легче.

— Даже если он не пойдёт, я — с вами, — тоном, не терпящим возражений, изрёк Штефан. Элен, разведя руками, кивнула. Потом повернулась к цыгану, заговорила на его языке:

— Если бы ты согласился ещё раз помочь… Конечно, не даром.

— Ты погоди о деньгах речь вести. Что делать-то надо?

— Если у меня всё получиться, пана Юзефа нужно будет перевезти домой. А везти не на чем. Здесь недалеко, у дороги, коляска, её похитители бросили, но нужна лошадь. Сможешь достать её быстро и подогнать поближе к тому дому? Коляска нам не нужна, заберёшь её потом себе.

— И это всё?

— Всё.

— Сделаю. Тогда я уеду, как только покажу вам дорогу к дому. А мальчишка пусть постережёт коляску.

— Спасибо!

— За что? Коль уж ввязался в это дело, доведу до конца.

Они снова доехали до брошенной коляски и оставили там мальчишку.

— Ты не боишься? — спросила его Элен.

— А чего мне бояться? Ежели кто спросит, скажу — барина моего повозка. А если плохо что будет, убегу. Я страсть, какой быстрый, меня никто не догонит.

— Чего хочешь за храбрость да за помощь, быстрый?

— Денежку, — не задумываясь, ответил он.

— Приходи завтра к вечеру в тот же дом, где сегодня был. Получишь и еду и денежку. А пока — вот тебе, — и Элен протянула ему мелкую монетку, оказавшуюся у неё. — И одежонку какую-нибудь тебе подберём. Придёшь?

— Ага, — радостно кивнул мальчишка, пряча монетку куда-то за пазуху.

Не доезжая до нужного места, цыган свернул в лес. Некоторое время продвигались среди деревьев. Потом цыган, показав жестом, чтобы все вели себя потише, спешился и, привязав коня, махнул рукой, приглашая последовать его примеру. Штефана Элен хотела оставить с лошадьми, но он так энергично возмущался, размахивая руками, что она сдалась — пусть так. А лошадей в лесу вряд ли кто найдёт. Правда, оставался риск, что они могут заржать, испугавшись чего-нибудь, но на это присутствие или отсутствие Штефана никак повлиять не могло.

Шли медленно, продираясь сквозь густой в этом месте подлесок, постоянно опасаясь наступить на сухую ветку и резким звуком выдать своё приближение. Вот, наконец, показался дом. Добротный, с высокой крышей, говорившей о хорошем чердаке, он не имел двора. Рядом был навес, под которым стояли привязанные лошади. Их было шесть. Значит, те, кто приехал, находились в доме. Так. Одна лошадь, предположим, та, на которой привезли Юзефа. Остаётся ещё пять. Пятеро — это было как-то… многовато. Пока Элен раздумывала, как быть, открылась дверь и вышли двое. Стоя на крыльце, так, что его не было видно, их кто-то напутствовал:

— Будьте внимательны, не дайте ей возможности воспользоваться пистолетом. Думаю, из него она стреляет не хуже, чем из дробовика. И запомните: она нужна мне живой. Живой! Иначе не стоило и затевать всё это.

Двое мужчин прошли под навес, отвязали коней и уехали. Дверь закрылась. Говоривший человек так и не показался, но голос Элен узнала. Он принадлежал де Бретону. От ярости потемнело в глазах. Мерзавец! Не имея возможности подобраться к ней, он решил поймать её, как рыбу на живца! Немалых усилий ей стоило успокоиться. Так. Теперь в доме остались только трое. Это было уже почти приемлемо. Правда, на успех можно было надеяться только при известной доле везения, но Элен решила попытаться, веря в свою удачу. Она махнула рукой цыгану: иди, спасибо. Тот кивнул и словно растаял в лесу, даже ветки не качнулись.

Чтобы рассмотреть всё подробнее, стали обходить дом по кромке леса, не приближаясь к привязанным лошадям. С тыльной стороны дома, где должен был располагаться двор, Элен заметила не закрытый ничем треугольник чердачного окна. Сквозь него мог бы легко пролезть человек. Но как туда добраться? Не лестницу же искать! Через несколько секунд план уже был. Правда отчаянный, рискованный, но другого варианта она не видела. Коснувшись рукой плеча Штефана и Тришки, Элен поманила их за собой в лес.

— Я знаю, что делать, но мне нужна помощь. Нужно чем-то отвлечь тех, кто в доме. Пошуметь или ещё как-нибудь. Трифон, сможешь придумать что-то подобное?

— А вы что будете делать? Что задумали? — спросил Штефан.

— Вон, на чердаке, окно видишь? Я заберусь туда, проверю, что внутри делается.

— А как вы туда попадёте? — спросил Тришка, оглядывая дом. Потом его взгляд упал на роскошную сосну, растущую рядом со стеной дома. Одна ветка располагалась совсем близко от чердака. — Неужели вы…

— Догадался? Сам, небось, так же сделал бы?

— Так то — я!

— А я чем хуже?

— Вы — и на дерево?

Сзади раздался смешок Штефана:

— Плохо ты, Тришка, панну Елену знаешь. Да она на любое дерево залезет, ещё побыстрее тебя справится. Такой уж уродилась. Только не о том сейчас речь. Не дам я вам лезть туда.

— Начина-ается! Снова — здорово?

— Да. Вон, пусть Тришка лезет, а я пошумлю у входа.

— Да? А толку-то от него?

— А от вас какой толк? Зачем вас туда несёт?

— Нужно убедиться, что Юзеф там.

— Вот пускай Тришка и убедится.

— Штефан, я всё понимаю, но идти всё равно нужно мне, — спокойно сказала Элен. — Там, внутри — французы, понять, о чём они говорят, из нас троих смогу только я.

— А почём вы знаете, что там французы?

— Я узнала голос де Бретона, когда он разговаривал на крыльце.

— Но говорил-то он на русском.

— Да, потому что те, кого он провожал — русские. Это они Черноголового цыганам продали. Но у него должны быть два слуги-француза, я о них слышала от него самого. В доме сейчас трое. Это они и есть — де Бретон и его слуги… Поэтому пойду я, послушаю, о чём они говорят. Понял? Что молчишь?

— Да понял я. Давно понял… Но помните, панна Элена: если с вами что случится, я жить не буду. Потому как возвращаться мне без вас к пану Яношу незачем.

— Штефан, дорогой, я буду осторожна, всё обойдётся, — она обняла его. — Ты веришь мне?

— А что мне остаётся? — проворчал он.

Элен чмокнула его в щёку и обернулась к Тришке: