Ветер разлуки

По кивку Александера Мунро вынул меч из ножен и поднял к небу, словно факел. Поочередно указав острием на каждую из четырех сторон света, он произнес слова, которых Изабель не поняла, и положил сверкающий, недавно наточенный клинок к ногам жениха и невесты. Александер с Коллом ждали, когда он закончит. Изабель зачарованно наблюдала за ходом церемонии. Рука любимого сжимала руку девушки, чтобы приободрить ее.

– Ye’d best start, Munro, we’ll no’ wait all night! [182]

Мунро кашлянул и провел пухлыми пальцами по волосам, приводя их в порядок. Изабель догадалась, что проводить ритуал будет он. У кельтов ведь были свои священники, но только как они назывались? Ах да, друиды! Правда, представляла она их себе совершенно иначе: высокая сухонькая фигурка, длинная темная накидка с капюшоном, из-под которого видна только пышная белоснежная борода… А Мунро, наоборот, был широкоплечим крепышом с округлым животиком, обтянутым ярко-красной форменной курткой! Его черные волосы торчали в беспорядке, обрамляя некрасивое, с грубоватыми чертами, но добродушное лицо. Когда же он посмотрел на Изабель, той стало неловко. Мунро спросил:

– Isabelle, did ye come here willingly?

– Изабель, вы пришли сюда… – начал переводить Колл.

– …по доброй воле? – закончил фразу Александер.

– Да! – прошептала Изабель.

– Aye! Hands joint, ye shall listen tae ma saying. ’T is precipitate, sae aye, ye must ken what implies… [183]

– Och! Munro… D’ye ken what time ’t is? [184]

– Aye! ’T is yer handfast, Alas! [185]

– Sae ’t is [186].

Изабель, которая из сказанного не поняла ни слова, ждала. Сердце билось так, словно хотело выскочить из груди. Только теперь она поняла, что задумал Александер. Он хочет взять ее в жены по хайлендскому обычаю! Клятва соединенных рук… Он когда-то рассказывал об этом обряде и о том, что в Шотландии такой брак признается наравне с церковным. Но будет ли их союз иметь статус законного здесь, в Канаде? Как бы то ни было, он хочет, чтобы они поженились, пусть даже символически…

Мунро по-прежнему говорил на непонятном для девушки языке, а Колл с торжественным видом переводил, иногда не без помощи Александера.

– У нас над головами – звезды. У нас под ногами – земля. Они… м-м-м…

– …вечны…

– …как вечно быстротекущее время. И как они…

– …наша любовь должна быть крепкой и непреходящей.

– Да пребудет сила… Och! Alas, ’t is tae hard! [187]

Александер вздохнул. Изабель опустила голову, чтобы мужчины не заметили, как она улыбается. Колл очень старался исполнить отведенную ему роль, это было так трогательно и… так забавно!

– Я скажу дальше, Колл!

И, глядя на Изабель, Александер заговорил:

– Да пребудет их сила в наших душах, да укрепит она нашу любовь, станет нам поддержкой в грядущих испытаниях, потому что отныне мы – одно целое. Пусть Господь, как солнце, осветит наше сердце и одарит нас плодородием так, как одаривает он землю…

Она слушала рассеянно, во все глаза глядя на широкое лицо своего шотландца – с неправильными и грубоватыми чертами, но такое любимое! Этого человека она скоро назовет своим супругом… Изабель улыбнулась.

– Alas, – обратился к кузену Мунро, – ’T is no’ ma power tae do this. Handfast wi’her [188].

Александер порылся в спорране, вынул ленту и передал ее Коллу. Это была та самая голубая лента, на которой Изабель в свое время носила крестильный крест. Значит, он все-таки сохранил ее! Александер взял Изабель за тонкое запястье, полюбовался им немного, погладил большим пальцем, потом посмотрел на нее влюбленными глазами.

– Сами, по своей воле, мы можем соединить наши судьбы. Изабель, ты этого хочешь?

Его пальцы легонько сжали руку девушки.

– Да!

Улыбаясь от переполнявших его чувств, Александер вложил ей в руку маленький предмет, но отпускать не стал.

– Перед лицом Господа я, Александер Колин Кэмпбелл Макдональд, ради жизни, которая течет в моих жилах, и ради любви, которая переполняет мое сердце, беру тебя, Изабель Лакруа, в жены. Обещаю любить тебя всегда, в здоровье и болезни, достатке и бедности, в этой жизни и в мире ином, где мы снова встретимся и будем вместе. Я буду уважать тебя, твои обычаи и твоих родных, как уважаю самого себя!

Он ненадолго замолчал, а потом, внимательно глядя на нее, чтобы заметить малейшую тень сомнения, предложил повторить эти же слова.

– Изабель, тебя никто не принуждает… Только если ты правда этого хочешь, потому что эта клятва – не шутка…

Рука девушки дрожала. Александер сжал ее крепче.

– Перед лицом Господа я, Мари Изабель Элизабет Лакруа, ради жизни, которая течет в моих жилах, и ради любви, которая переполняет мое сердце, беру тебя, Александера Колина Кэмпбелла Макдональда…

Положив одну руку на живот, в то время как другая все так же покоилась в руке любимого, Изабель произнесла слова, соединявшие ее с Александером. Когда она закончила, все четверо какое-то время молчали. Стрекот кузнечиков, кваканье лягушек и крик совы слились в радостную ночную симфонию звуков. Феи и эльфы снова завели свой призрачный хоровод.

Взволнованный до глубины души, Александер знаком попросил Изабель разжать пальцы, взял с ее ладошки костяное колечко и надел ей на палец. Оно подошло идеально. Девушка с удивлением посмотрела на руку. Выходит, он готовился к обряду заранее?

Мунро взял Изабель за запястье и приблизил его к запястью Александера, а Колл перевязал их руки лентой.

– D’ye are now husband ’n wife! [189]

– Нам нужно перепрыгнуть! – шепнул Александер на ухо Изабель, когда Мунро договорил.

Они перескочили через лежащий на земле меч, и Мунро тотчас его поднял. Свидетели бракосочетания захлопали в ладоши, от души поздравили новобрачных и пожелали им вечного счастья.

– Алас, держи! – сказал Колл, протягивая брату завернутый в газетную бумагу сверток. – Это все, что мы смогли раздобыть.

Подарок – бутылку вина и каравай хлеба – они разделили на всех, потом Колл с Мунро удалились. Изабель с Александером остались одни на просторной поляне, окруженной высокими соснами, которые источали приятный смолистый аромат. Их запястья так и остались перевязанными лентой. Ни он, ни она не решались ее снять.

– Теперь ты моя жена, Изабель.

Низкий голос Александера прозвенел в темноте, успевшей окончательно завоевать лес. Огонек свечи колебался, заставляя танцевать окружавшие их тени. Она кивнула в знак согласия. Свободной рукой он обхватил ее за талию, привлек к себе и нежно поцеловал. Соединенные руки оказались между ними. Потом страсть вступила в свои права, и ленточка упала сама собой…

В эту прекрасную летнюю ночь они долго праздновали свой союз, наслаждаясь каждой минутой, потому что знали, насколько хрупко их счастье, – гуляли дорогами сладострастия, упивались несказанными ощущениями, которые дарило им радостное осознание того, что отныне они всецело принадлежат друг другу…

Накануне новой кампании Александер прекрасно отдавал себе отчет в том, что это, быть может, последний раз, когда они видятся, и ему хотелось запечатлеть свою плоть в плоти Изабель, оставить по себе долговременное воспоминание. А еще ему хотелось напитаться ею… Он пробовал ее на вкус, посещая самые интимные уголки, шептал на ушко слова любви, заставлял стонать в своих объятиях. Он ласкал ее, любуясь опалово-белыми изгибами ее тела вместе с луной, освещавшей поляну своими молочными лучами…