Маскарад

– Нет, мама, – сказала та послушно. Она пожала руку Рафу и пошла к двери, предварительно выглянув в коридор. Там никого не было. Французские солдаты обыскали дом и, ничего не найдя, отправились прочесывать соседние дома.

– Ну а теперь вы, Рафаэлло, – сказала Розальба после ухода Фоски, – выпишите какие-нибудь пропуска с тем, чтобы мои дети смогли пересечь французскую линию фронта. Вот там на столе найдете перья и чернила.

Раф некоторое время колебался, а потом пошел выполнять указание. Вздыхая, Розальба постояла, а затем подошла к Алессандро, который сидел глубоко погрузившись в кресло. Лицо его было бледно как мел. Стоявший рядом с ним Паоло наблюдал за происходящим широко открытыми глазами. Старуха положила руку на плечо сына и заглянула ему в лицо.

– Мы не увидимся друг с другом, – сказала она. – Но это не страшно. За последние годы ты слишком часто виделся со мной. Мне давно надо бы умереть.

– Мама…

– Я не огорчена, что остаюсь здесь. Мне очень интересна новая эра, в которую мы, по-видимому, вступаем. Как ты знаешь, я не против новых идей. Не пойму только, как ты, дорогой, стал таким формалистом. Полагаю, что это по наследству от твоего отца. Лореданы всегда отличались чванливостью и консерватизмом. Тебе сейчас выпал шанс, который достается немногим: заново начать жизнь с женщиной, которая любит тебя. – Тут Розальба заметила, что Алессандро намеревается вступить с ней в спор, и предостерегла: – Не будь дураком, мой мальчик! Фоска – хорошая женщина. Она была верна тебе настолько, насколько ты заслуживал. Ты когда-нибудь поймешь, что у сердца долгая память. Она не может разлюбить другого, даже если этого захочет. Важно, чтобы ты завоевал ее сердце. Не будь идиотом. Забудь о своей гордости. Не допусти, чтобы счастье опять ускользнуло от тебя.

Розальба погладила его по голове. Он закрыл лицо руками. Розальба наклонилась и поцеловала его в лоб.

– Ну а теперь я возвращаюсь к себе в комнату. До свидания, мой сын.

Он схватил высохшую руку и прижал к губам. Она большим пальцем начертала крест у него на лбу, обняла, благословила Паоло и медленно направилась к двери.

– Я очень требовательная бабушка, Рафаэлло, – сказала она, обернувшись через плечо. – Один визит в день и без пропусков!

В этот момент вернулась Фоска. Через ее руку были переброшены плащи и треугольная шляпа.

– Обнимите меня, Фоска, – сказала старуха и раскрыла объятия. – Для одной ночи я наозоровала довольно много. Благословляю вас, дитя.

– Спасибо, – прошептала сквозь слезы Фоска. – Я буду вам вечно благодарна!

– Чепуха, – фыркнула старуха. – Не теряйте времени на разговоры. Выходите на улицу. Поскорей.

Фоска поклонилась, и донна Розальба покинула комнату. Вошел Раф с охранным свидетельством в руке.

– Возьмите мою гондолу, – сказал он. – Гвидо, видно, крутится где-то здесь… Он никогда далеко не отходит. Они вас не остановят, но если возникнут вопросы, покажите им это.

Она взяла документ.

– Паоло, ты знаешь Гвидо? – спросила она сына. Мальчик нетерпеливо кивнул. – Беги и скажи, чтобы он приготовил гондолу. Но о папе не говори никому. Ты понял?

– Да, мама. – Он с любопытством взглянул на Рафа, а потом на мать. – Я тоже поеду с вами?

– Да, милый. Оставайся с Гвидо, пока мы не придем. – Он уже пошел, но потом вспомнил о хороших манерах. – До свидания, синьор, – сказал он Рафу и выбежал из комнаты.

Глаза Рафа подозрительно блестели. Он резко отвернулся от Фоски и медленно подошел к окнам. Он стоял там, повернувшись к ним спиной, пока Фоска помогла Алессандро встать и набросила ему на плечи плащ, который прикрыл его почти до колен. Она накинула плащ себе на плечи и обняла Лоредана за талию.

– Я не нуждаюсь в помощи, – запротестовал он. Она промолчала, но руку не убрала. Он тяжело оперся на нее, и они медленно двинулись из комнаты.

– Минутку подождите, – резким голосом сказал Раф. Они остановились и взглянули на него. Он подошел к стоявшему у стены столу и выдвинул ящик. – На всякий случай возьмите их с собой. Они отличные и заряжены. – Он вынул из ящика пару дуэльных пистолетов и отдал их Фоске, которая в ужасе отпрянула. Но Алессандро кивнул, взял их и засунул за пояс. Раф не отрываясь смотрел на Фоску. – До свидания, Фоска. Да пребудет с вами Бог!

Ее глаза наполнились слезами.

– И с вами, Рафаэлло. Спасибо.

Она и Алессандро вышли в темный коридор. Раф закрыл за ними дверь. Он долго стоял неподвижно, а потом вышел на балкон, нависший над Большим каналом. Через несколько минут он увидел гондолу, выскользнувшую из узкого канала справа от дворца и завернувшую в главное русло. На ее носу развевался французский трехцветный флаг. Раф увидел в центре лодки две закутанные в плащи фигуры, но знал, что с ними есть и третье существо, поменьше. Он наблюдал за гондолой, пока та не повернула на юг в сторону канала Гвидекка и материка, а затем скрылась. Раф вернулся в комнату.

Он стоял над остатками празднества. Он взял бокал Фоски, мгновение смотрел на него, а затем со всей силы швырнул в темный угол комнаты. Ярость овладела им. Громко ругаясь, Раф сбросил стоявшие на столе предметы. Осколки хрусталя и фарфора с дребезгом разлетелись по мраморному полу. Он тяжело опустился в кресло и склонился вперед, положив голову на руки.

В такой позе его застала через полчаса ворвавшаяся в комнату Лиа. Она явилась прямо из театра и была в костюме Эвридики: короткой греческой тунике, оставлявшей одно плечо обнаженным, балетных лайковых туфельках и легком палантине.

– Вы все еще здесь! – воскликнула она. – Я слышала о побеге и пожаре, я заволновалась… искала вас повсюду! – Она подбежала к Рафу. – С вами все в порядке? Знаю, вы не хотите, чтобы я сюда приходила, но сегодня я должна была прийти! – Она озабоченно оглянулась вокруг и увидела лежащую на полу шпагу. Потом опустилась на колени рядом с Рафом и заметила на его рубашке пятно крови. – Он был здесь? Вы ранены! Боже мой, Раф!

Он медленно встал. Она тут же поняла, что его рана была незначительной и даже не кровоточила. Но его лицо было искажено усталостью и горем. Она так переволновалась и устала, что чуть не упала и схватилась за подлокотник кресла.