Незримый гений (СИ)

— Что? На тебя вдруг снизошел проблеск совести? — процедила сквозь зубы Брилл. — Это ведь ты пугал всю Оперу последние несколько недель, верно? Теперь это все приобретает столько смысла. Я-то удивлялась, почему все странности будто бы преследуют меня. Это потому что ты в меня и целился, да, чудовище?! Сегодня ты кое-кого чуть не убил!

— Заткнись, женщина…

— Не можешь терроризировать людей, когда они смотрят тебе прямо в глаза? Настолько труслив, что можешь изводить людей, только прячась в тени? Ты забыл, что я не боюсь тебя, Эрик! И я точно не верю в Призрака, которым ты притворяешься!

Эрик ухмыльнулся, в его кинжально-остром взгляде зажегся коварный огонек:

— А кто говорит, что я притворяюсь?

Столкнувшись с этой новой мыслью, Брилл бездумно моргнула и потрясенно разинула рот. Эрик смутно подумал, что, наверное, его импульсивное заявление было не лучшей тактикой, но он был так зол на Брилл, что ему стало плевать. Он хотел выдавить из нее этот боевой задор. Брилл обдумывала смысл его утверждения, и ею явно медленно овладевал все более и более глубокий ужас. Определенно, судя по лицу, она была посвящена в истории о некоторых особенно нашумевших проделках Призрака.

— Мэг ведь сказала, что этот человек носил маску… и что…

— И что он жил под Оперой? Забавно, разве не именно там вы нашли меня в прошлом году? — легкомысленно поинтересовался Эрик, наслаждаясь этим свежеоткрытым способом терзать свою бывшую подругу.

Выглядя так, словно ее мутит, Брилл торопливо шагнула назад.

— Этот человек… они сказали, что это он сбросил люстру в толпу… что он убивал людей. Он мог бы стать массовым убийцей, если бы та люстра рухнула немного под другим углом… зрителям просто повезло. Все говорят, что он был безумцем.

— Бесспорно… так они и говорят, — уклончиво отозвался Эрик, предпочтя не упоминать тот факт, что он специально установил чертову люстру, чтобы та упала именно так, как упала, минуя толпу, но причинив огромные разрушения. Ни к чему ей об этом знать. На самом деле он предпочитал, чтобы Брилл думала о нем как об убийце. Возможно, если он достаточно напугает ее, она уйдет, и он наконец-то от нее освободится.

Сделав еще шаг назад, когда ее мозг охватил все сходство между Эриком и Призраком, Брилл едва заметила, как медальон Святого Иуды выскользнул из ее онемевших пальцев и стукнулся об пол у ее ног.

— Держись подальше от меня… — пробормотала она. — Держись подальше от моей дочери. Я лично тебя прикончу, но не дам причинить моей семье какой-либо вред.

— Пожалуйста, не бросайтесь пустыми угрозами, мадам… это довольно печальное зрелище. И я предпочитаю не давать столь же пустых обещаний. Как знать, кто может пострадать, когда, скажем, упадет задник или мешок с песком? И я чрезвычайно не хочу вас здесь видеть, мадам… оставаясь тут, вы лишь усугубите свои проблемы.

Продолжая отступать от него, словно пятясь от дикого зверя, Брилл подняла руку в останавливающем жесте, хотя Эрик даже не дернулся, чтобы последовать за ней.

— Ты не станешь обещать держаться подальше от Арии?

Ненавидя себя за то, что использует девочку в собственных целях и против ее матери, Эрик изобразил как можно более равнодушный вид.

— Нет, этого я не могу обещать.

Побледнев, Брилл покачала головой.

— Тогда вы получите желаемое, месье. Ведь я не могу больше оставаться тут — с зависшей над головой угрозой такого рода! — Крутанувшись, она умчалась по проходу, ее длинная черная коса бешено развевалась позади нее.

На лице Эрика подобно вспышке летней молнии промелькнула торжествующая улыбка — короткая, но тем не менее яркая. В жилах бушевал адреналин, отчего слегка кружилась голова и возникало ощущение собственной непобедимости, но вскоре эйфория стала спадать, и он начал осознавать всю тяжесть того, что только что сделал. Счастье боролось в душе с горем, заставляя задыхаться от столь противоречивых эмоций. Он успешно выстоял против одной из тех женщин в своей жизни, что предали его, ранили его… но отчего-то это знание одновременно и пронзало сердце ледяным шипом сожаления. Эрик знал, что что-то потерял, раз и навсегда, и почему-то это его ужасало.

Наблюдая, как Брилл исчезает за углом, Эрик застыл, будто прирос к месту. Он боялся, что если сдвинется хоть на дюйм, то дрожь, сотрясавшая руки, распространится по всему телу, и стоит ей начаться, он никогда не сумеет ее остановить. Прерывисто вздохнув, Эрик прикрыл дрожащей рукой глаза. Внезапно почувствовав, что ноги его не держат, он оперся о ближайшую стену, тяжело к ней привалившись. Затем перекатился спиной к стене, и ноги окончательно подломились. Он медленно сполз на пол, теперь закрывая лицо обеими руками.

«Вот так я и представлял себе наше столкновение. Вот так все и должно было произойти. Сначала она застала меня врасплох, но… но я отреагировал как должно. Вот что мне было нужно. — Уронив руку на колено, Эрик легонько стукнулся затылком о стену — раздражение от смешанных эмоций едва не сводило его с ума. — Так почему же я чувствую себя так, будто совершил какую-то ужасную ошибку?»

*

Пребывая в полуобморочном состоянии, Брилл с трудом спустилась по лестницам до первого этажа. В смущении и панике, с кружащейся головой, она перепрыгнула через две нижние ступеньки и помчалась по задней части сцены, срезая путь до своей комнаты. В ее мыслях царил такой хаос, что она даже не услышала несколько обеспокоенных голосов, позвавших ее по имени, когда она пробегала мимо немногих оставшихся на сцене людей. Каждый вдох обжигал легкие, но она продолжала лететь по боковому коридору. Проскочив на несколько футов мимо нужной двери, Брилл дала задний ход и, пошатываясь, ввалилась в комнату, ничуть не заботясь о том, что кто-то из ее товарок проснется от шума.

Не в силах целиком охватить, что именно произошло в последние несколько минут, Брилл рухнула на колени возле своей кровати и грохнула на матрас маленький сундук. Схватив средних размеров сумку, она принялась заталкивать в нее свои скромные пожитки. Потянувшись, чтобы сделать то же с одеждой Арии, она обнаружила, что руки так сильно трясутся, что она едва может держать сундук открытым.

Покончив с поспешными незапланированными сборами, Брилл вскочила на ноги и выбежала из дормитория. «Он был здесь… все это время он был здесь и специально прятался от меня! Он совсем не такой, как я о нем думала… все это время он притворялся. Он обманул меня… не могу поверить, что была такой дурой. А хуже всего… он причинял вред людям. Он даже сам это признал. Это он устраивал тут все неприятности. Он даже по какой-то извращенной причине избрал мишенью меня».

Слепо устремившись по коридору, она направилась в классную комнату театра в надежде, что Ария не заскучала и не покинула класс. «Мне следовало бы догадаться раньше! Мэг рассказывала мне эти истории, но я ей не поверила. Она говорила, что это мужчина в маске вредил людям в прошлом году… БОЖЕ! Ну сколько еще мужчин бегает вокруг в масках! Почему я не увидела связи… он же в любой момент мог навредить мне или моей семье… я такая дура… нужно увести Арию отсюда…»

Ворвавшись в классную комнату, Брилл проигнорировала возмущенный возглас учителя. Она мгновенно заметила Арию, которая развернулась на стуле и в свою очередь взволнованно уставилась на взъерошенную мать. Не утруждая себя объяснениями с брызгающим слюной учителем, Брилл зашла в комнату, схватила дочь за руку и, буквально волоча ту за собой, развернулась и промаршировала за дверь.

С каждой секундой, что Ария бежала вслед за матерью, выражение ее лица становилось все тревожнее.

— М-мама, ч-что с-случилось! П-почему у т-тебя эта с-сумка?

— Нам надо уходить отсюда, Ария. Кое-что случилось. Кое-кто знает, кто мы такие, и поэтому нам надо уйти раньше, чем они сделают что-нибудь плохое, — дрожащим голосом заявила Брилл.

Поскольку первоначальная паника немного поутихла и мозг был готов обрабатывать больше, чем одну мысль за раз, Брилл наконец ощутила все последствия случившегося. Каждое счастливое воспоминание, которое все еще связывало ее с Эриком, было под вопросом. Сейчас весь прошлый год казался сплошной ложью, а те месяцы, что она провела, оплакивая внезапный отъезд Эрика, заставляли ее чувствовать себя идиоткой. Сердце замерзло в груди и с каждой новой приходящей на ум мыслью о предательстве разбивалось на миллион мельчайших осколков. Но сильнее всего сердце болело при мысли о том, что придется оставить Оперу и друзей, которых она успела тут завести. Чтобы защитить себя и своего ребенка, ей вновь придется исчезнуть, вновь придется искать выход из положения на улицах Парижа.