Охотник на ведьм (ЛП)

Странно, что такая взрослая девица еще не замужем, подумалось ему.

— Когда старосты соберутся, чтобы допросить ведьму? — заговорил Оксборо, еле дождавшись, пока обед закончится, а жена покончит с формальными любезностями.

— Я попросил их устроить собрание завтра же, — ответил Диксон. — Все понимают, что дело важное и не терпит отлагательств.

В разговор вмешалась сидевшая напротив леди Анна:

— Та ведьма… она пыталась улететь, когда вы за нею пришли?

— Помолчи, дитя, — одернула ее мать.

Граф насупился.

— Анна начиталась английских брошюр о кошмарном происшествии в Варбойсе, так что, боюсь, эта история изрядно ее всполошила.

Диксона передернуло.

Неудивительно, что девушку испугало то давнее дело. Три ведьмы признались в том, что сгубили одного местного дворянина, а на девицу из другого видного семейства навели порчу, отчего она стала страдать припадками.

Всю троицу в итоге повесили.

— Нет, леди Анна, — ответил Александр. — Не пыталась.

Девушка недоверчиво уставилась на него своими бледно-голубыми глазами.

— Но ведь они умеют летать, правда? Я читала, что умеют. — Она привалилась к краю стола и прошептала, точно обращаясь к нему одному: — Вы нашли на ее теле метку? Дьявол должен был пометить ее перед тем, как…

— Идем, Анна, — прервала ее мать, вставая. — Не будем мешать мужчинам.

Женщины вышли, избавив Александра от необходимости отвечать на вопрос, и он с облегчением перевел дух. Обычно Дьявол ставил на тело ведьмы особую метку перед тем, как совокупиться с нею, что было завершающим актом инициации. Эти отвратительные подробности не предназначались для девичьих ушей, однако, судя по всему, вызывали у леди Анны жадный интерес.

Священник вздохнул.

— Их учат читать, дабы они понимали слово Божье, они же открывают разум для не самого возвышенного чтива. Она так и не примирилась со своею помолвкой?

— Увы, нет. — Граф повернулся к Александру. — Моя дочь… — Он сделал паузу и нехотя продолжил: — Моя дочь противится нашим планам выдать ее замуж. Барон Ситон завидная партия, пусть и вдовец. Он прекрасный человек, отличнейший, но… В общем, в последние месяцы обстановка у нас дома несколько накалена.

Александр отделался сочувственным бормотанием.

Граф подался вперед.

— Итак, мистер Кинкейд, какие шаги вы намерены предпринять, чтобы искоренить поселившееся среди нас зло?

Александр взглянул на Диксона. Суд вершила Церковь, его же участие заключалась в том, чтобы помочь в сборе доказательств.

— Инициатива, как правило, принадлежит Церкви.

Священник и граф обменялись взглядами.

— До сего времени в нашем приходе все было тихо, — пробормотал Диксон. — У меня нет никакого опыта в обращении с ведьмами.

Он вспомнил: это Оксборо настоял на том, чтобы для поимки ведьмы вызвали специального человека.

Возвращение Карла Стюарта на престол Шотландии положило конец агонии последних сорока лет, но вместе с тем стало началом периода неопределенности. Люди вроде графа несомненно приветствовали то, что главою Церкви опять стал король, ведь это позволяло им контролировать тех, кто проповедовал в храмах.

Логично предположить, что в новых условиях положение преподобного Диксона стало довольно-таки шатким.

— Затем я и вызвал человека со стороны, то есть — вас, — сказал граф. —Чтобы вы как можно скорее разобрались с нашими неприятностями.

— Первым делом, — осторожно начал Александр, — нужно собрать доказательства ее падения.

— Это несложно, — сказал граф. — Ее репутация широко известна.

— Плюс история с полем Джеймса Грея, — вставил священник.

— Дурная слава сама по себе не преступление. — Это, как выяснилось, понимали очень немногие. — По закону, чтобы Комиссия приняла дело ведьмы на рассмотрение, нужно предъявить доказательство того, что она отреклась от крещения, вступила в союз с Дьяволом и стала его прислужницей.

Оба его собеседника потрясенно примолкли. Подобное святотатство было сложно даже вообразить.

Когда Диксон заговорил, его голос упал до шепота.

— Но как? Если свидетелями этого были только сама ведьма да Сатана?

— Вот поэтому, — продолжил Александр, — необходимо, чтобы она призналась.

— А вы, мистер Кинкейд, владеете методами добывать такие признания, — приказным тоном произнес граф.

Теперь он отчетливо понял, почему граф обратился к нему, а не к Диксону. Священник был слишком мягкосердечен и нерешителен. Столкнувшись со злом среди своей паствы, он так и не набрался храбрости что-либо предпринять. Александр понимал его. Ему самому потребуется собрать в кулак всю свою волю для того, чтобы провести допрос.

И выполнить то, что положено выполнить следом.

— Разумеется, на допросе я готов помогать старостам советом, — произнес он. Скоби нечасто соглашался брать на себя эту роль, но Скоби — в отличие от Александра — не изучал в университете законы о колдовстве.

— Она, несомненно, станет все отрицать.

— Это вполне ожидаемо. — От первого допроса, как правило, бывало мало прока. — Поэтому я распорядился, чтобы ее будили.

— Будили? — переспросил Диксон.

— Не давали ей спать. Три, четыре, пять дней — сколько понадобится, пока она не признается.

— И, конечно, неопровержимым доказательством станет дьявольская отметина, которую вы найдете. — Похоже, граф изучил те английские брошюры не менее внимательно, чем его дочь.

— Да. — В конце концов, затем его и наняли. — Дьявол всегда помечает тела тех, кто ему служит.

Если проколоть такую метку чем-то острым, она не станет кровить, а ведьма не почувствует боли. Медное шило, отягощавшее его карман, поможет окончательно установить, виновна подозреваемая или нет.

— А если она не признается добровольно, вы знаете способ, как ее разговорить, — сказал граф, разливая виски и протягивая бокал Александру.

— Но спиртное запрещено… — попробовал было вмешаться Диксон.

— Мир не рухнет, если мы с мистером Кинкейдом пропустим по капле.

Александр осторожно принял из его рук бокал.

— Есть колодки, тиски, клещи… — перечислял, продолжая, граф.

Да, Ричард Калхун, граф Оксборо, жаждал любым способом изобличить ведьму. Возможно даже хранил весь этот инструментарий в подвалах своей башни.

— Мне бы не хотелось доводить дело до крайностей, — сказал Александр, делая глоток. Пытки применялись многими, но он знал, что у него самого на такое не хватит духу.

Граф приподнял бровь.

— До Дня всех святых всего ничего. Неделя. Я хочу, чтобы за эту неделю вы добились от ведьмы признания вины и успели отправить ее на суд Комиссии в Джедборо.

Любопытно, подумал он, почему самого Оксборо не пригласили в члены Комиссии, раз уж он проявляет такое усердие.

— Я понимаю всю срочность, но будьте готовы к тому, что дело может затянуться, и Комиссии придется собираться заново. Не исключено, что ведьма назовет имена своих товарок.

— Своих товарок? — придушенным голосом переспросил Диксон.

— Дьявол редко вербует только одну душу. — Слова эхом повторились у него в голове. Маргрет и ее мать. Их двое. Еще один повод для подозрения. — В Берике осудили разом около сотни ведьм.

— Да у нас в приходе и шести сотен не наберется! — Диксон так и взвился на месте. — День всех святых уже близко. Если до тех пор не вычислить их всех — всех до единой, — Сатана обрушит на нас свое зло!

Пальцы Оксборо сжали бокал.

— Вы заставите признаться и ее, и тех, кого она назовет. А завтра…

Фразу оборвал донесшийся из прихожей вопль, и все трое вскочили со стульев.

В помещение, расталкивая слуг, ворвались кузнец с женой. Они ринулись мимо священника и графа к Александру и застыли перед ним как вкопанные.

— Оно-таки исполнилось! — Кузнец выпучил глаза, до предела выкатывая белки. — Проклятие ведьмы.

В его нутро прокрался страх.

— Что стряслось?

— Моя лучшая корова пала. Внезапно, ни с того, ни с сего. Без причины.