Грезы любви

— Я не могу, — процедила Тэсс сквозь плотно сжатые зубы.

— Что, миледи? Я не расслышал.

— Я сказала, что не могу.

— Чего вы не можете?

— Я не умею танцевать! — выкрикнула Тэсс то, о чем стыдилась говорить даже шепотом. Но в зале стоял такой оглушительный шум, что сам Ричард едва это расслышал. Он опешил, обдумывая ее слова, затем нежно взял ее за руки и спокойно сказал:

— Почему вы мне раньше не сказали? В этом нет ничего постыдного.

Ричард поднял руку, и гости мгновенно затихли.

— Рандольф! — выкрикнул он.

— Милорд? — отозвался гигант с иссиня-черной бородой.

— Пляши фарандолу.

— Слушаюсь, милорд.

Громадный мужчина с удивительной легкостью пустился в пляс, увлекая за собой других. Взявшись за руки, гости неслись по залу единой цепью, лихо отплясывая. Тэсс с завистью смотрела на танцующих. Ее отец часто устраивал такие же танцы своим гостям, но она никогда не танцевала. Она считала, что лучше быть строгой, величественной хозяйкой замка. Сейчас ей очень хотелось пуститься в пляс вслед за другими, но она не могла, так как боялась насмешить гостей. Собравшиеся продолжали веселиться. Кто отплясывал в одиночку, кто в паре кружился по залу. Ричард схватил Тэсс за руку.

— Пошли со мной.

Он потащил ее сквозь шумящую толпу, расталкивая танцующих. Тэсс не понимала, куда он ее ведет, пока они не оказались между громадными колоннами у входа. Она отдышалась и сердито посмотрела на Ричарда. На нем были красные чулки и черный бархатный камзол с высоким белым воротником. Он улыбался, иронично поглядывая на Тэсс. Ричард был очень привлекателен, однако Тэсс чувствовала к нему нечто большее.

— Благодарю вас, — нехотя сказала Тэсс. — Надо признать, вы вывели меня из затруднительного положения. Спасибо вам за сочувствие.

— С тех пор как вы прибыли, я мало что успел сделать для вас. Хотя мои манеры порой оставляют желать лучшего, я обещаю, что буду заботиться о вас.

Тэсс кивнула в ответ, не принимая его слова всерьез. Ричард обхватил ее сильной рукой за талию и приблизил к себе. Тэсс оцепенела, потом уперлась обеими руками ему в грудь.

— Вы что, милорд! В чем дело? Пустите меня! — Она оттолкнула его и убежала за колонну. Ричард замер, изумленно подняв брови. — Вы пользуетесь моей беззащитностью?

— Я хочу научить вас танцевать.

— Держась за талию?

— А за что еще держаться?

— Ни за что, милорд. Я не хочу учиться.

— О, я вижу, что хотите, — хрипло ответил Ричард, приблизившись к ней и схватив за руку. — Вы умираете от желания танцевать.

Его рука обжигала, глаза смотрели с такой уверенностью, что Тэсс показалось, будто он смотрит ей прямо в душу, пронзает взглядом. Боже, как он красив!

— Я, может быть, и умираю от желания танцевать, — ответила Тэсс, вырывая руку, — но не здесь и уж явно не с вами.

Она резко повернулась и пошла в зал. О, она чувствовала себя такой же дерзкой, как те женщины, которые флиртовали с Роджером. Или как та девица сэра Джона, назначавшая себе цену за свои услуги. Тэсс смело шла сквозь толпу, и гости расступались перед нею, как перед королевой. Но вдруг что-то заставило ее оглянуться. Тэсс увидела, что за ней следует Ричард. Конечно же, причиной того, что танцующие замерли и разошлись по сторонам, был он, сияющий, всеми любимый бог Кадмонского замка. Ричард приближался к ней. В выражении его лица было что-то угрожающее. Тэсс посмотрела на его эмблему — желтое солнце на черном фоне, затем на его широкие плечи. Вытянув шею, она взглянула ему в глаза, ища сочувствия, но в них было нечто иное. Ну почему она его отвергла и отказалась с ним танцевать? Тэсс с ужасом ждала, что последует дальше. Ричард быстро обхватил ее за талию, прижал к груди и, наклонившись, впился в ее губы.

— О… — загудела изумленная толпа.

Тэсс не могла дышать. Целуя, Ричард с жаркой настойчивостью крепко сжал ей губы. Не в силах долго упорствовать, она всецело отдалась неведомому ранее чувству. Прежде ей и в голову не приходило, что поцелуй мужчины может вызвать такую дрожь. Его рот был теплым, даже горячим. И это тепло разлилось по всему ее телу. Его губы слегка двигались и ласкали ее рот. Она открыла глаза и увидела его загорелые щеки. Это было как приход весны — однажды просыпаешься после долгой зимы и вдруг слышишь щебетанье птиц за окном. И сразу же в сердце зарождается надежда, в тебя вливается волшебная сила любви к жизни. Все это Тэсс чувствовала в его объятиях.

Когда Ричард, наконец, отпустил ее, сэр Джон, очарованный нежной сценой, начал аплодировать, к нему присоединились и остальные.

— За хозяйку замка, — закричали гости, поднимая кубки.

— За любовь, — поддержали тост другие.

— За любовь, — повторил Ричард, поднимая чарку, которую кто-то сунул ему в руку. В его глазах горел огонь, предназначенный только для Тэсс.

«За любовь», — чуть было не крикнула еще не пришедшая в себя Тэсс. Но вовремя прикусила язык. Уж лучше бы вообще лишиться языка, чем пить за любовь с этим человеком.

— Милорд, песню? — воскликнул менестрель. Три музыканта окружили Ричарда и Тэсс. Лютнист ударил по струнам. У Тэсс по коже пошли мурашки. Затем, к ее удивлению, запел не кто иной, как Ричард.

Его красивый голос заполнил зал. Тэсс было ошеломлена. Сколько у него еще талантов, думала она. Продолжая петь, Ричард закрыл глаза. Когда он закончил, зал разразился продолжительными аплодисментами. Дамы чуть не плакали от восторга. Ричард открыл глаза и скромно поклонился, затем повел Тэсс, очарованную и растерянную, к столу. Сэр Джон и Одри не сводили с них глаз.

— Ну что за проказник, — сказал сэр Джон, громко сморкаясь в вышитый платок. — Надо же было заставить старика расплакаться.

— Ты всегда плачешь, когда напьешься, горький пьяница, — пожурил его Ричард, садясь за стол рядом с Тэсс.

Сэр Джон, продолжая вытирать слезы, разразился хриплым смехом.

— Ты прав, мой мальчик, ты прав.

Музыканты заиграли печальную балладу о потерянной любви. На зал опустилась печаль. За окнами завывал сильный холодный ветер. Тэсс сидела между Ричардом и сэром Джоном, ощущая странное чувство уюта и покоя. Ей казалось, что она давно знает этих людей. Когда менестрели объявили перерыв, сэр Джон наклонился к Ричарду и что-то зашептал. От него пахло вином.

— Ты помнишь, мой мальчик, то время, когда любовь ослепляла нас? Ты, я и Хэл гуляли по тавернам и влюблялись в каждую женщину. А каким был тогда наш принц! — Сэр Джон вытер капли пота со лба и часто заморгал. — Хэл говорил, что никогда меня не забудет, даже после коронации. Он говорил это, Ричард. Ты же там был тогда, помнишь?

Ричард глубоко вздохнул.

Тэсс внимательно слушала, удивляясь печали в его голосе.

— Никогда не знаешь, что ждет тебя впереди. Верно, Ричард? Может ли человек так быстро измениться всего за один вечер? Как только корона коснулась его головы, он стал совсем другим человеком? Мне так его не хватает, Ричард.

На мгновение лицо Ричарда помрачнело, но затем он улыбнулся и сжал руку сэра Джона.

— Король Генрих не очень изменился. Вполне возможно, что он выслушает тебя, Джон.

— Ты так думаешь, Ричард? После того как он бросил меня в тюрьму, я так не думаю. Не успокаивай меня, мой мальчик, скажи правду.

— Но это возможно.

— Может быть. — Сэр Джон снова опустился на стул и начал разминать свои короткие пальцы. — У меня две бочки эля из таверны в Истчипе. Хэл всегда говорил, что это самый лучший эль. Я думаю, что одну бочку ему можно принести в память о нашей старой дружбе. Когда ты едешь к нему в следующий раз? Возьми меня с собой.

— Как пожелаешь, Джон.

— Мы от души повеселимся, ты, я и Хэл, — сказал сэр Джон с блеском в глазах. — Я буду веселить вас шутками, и Хэл сбросит с себя тяжелую мантию и снова рассмеется. Мы можем даже прыгнуть в Темзу, пусть нас вынесет в море. Ты помнишь, как это было, Ричард?

Сэр Джон рассмеялся. Ричард же смотрел на своего старого друга с печальной улыбкой. Его синие глаза осветились любовью. Эта мужская дружба даже растрогала Тэсс.