Не просто скромница

Глаза Личфилда расширились от удивления.

— Ваша подопечная?

Джастин высокомерно кивнул:

— Именно так.

Личфилд несколько секунд с интересом смотрел на него, затем иронически усмехнулся и вновь оценивающе взглянул на Элеонору:

— Как интересно.

Он насмешливо вскинул к виску руку в перчатке и развернул коня в сторону кареты Ройстонов. Проезжая мимо Элеоноры, приподнял шляпу, она вынуждена была из вежливости кивнуть в ответ.

Джастин нахмурился, вспомнив, как недавно Андерсон предостерегал от общения с Личфилдом, характеризуя того в лучшем случае порочным задирой, в худшем очень опасным противником. И действительно, если бы не безопасность репутации Элеоноры, Личфилд заплатил бы за сегодняшнее оскорбительное поведение, возможно, уже стоя под прицелом дуэльного пистолета. Но Джастин не мог вовлекать Элеонору в скандал перед самым дебютом в обществе! Завтра или послезавтра — другое дело.

— Какой неприятный человек, — с отвращением передернувшись, произнесла Элли, когда Джастин наконец присоединился к ней и они повернули лошадей к Ройстон-Хаус.

— Очень неприятный, — согласился Джастин.

— Он тоже будет на балу?

Герцог презрительно хмыкнул:

— Моя бабушка никогда бы не допустила, чтобы подобный тип переступил порог ее дома.

Элли посмотрела на него с любопытством.

— Тем не менее он явно из ваших знакомых. Разве нет?

— Мы пару раз играли в карты, и он неизменно проигрывал, — отмахнулся Джастин и пожал плечами. — У него мерзкая репутация, большая часть общества его избегает. И раз уж мы об этом заговорили, — резко добавил он, — я запрещаю вам с ним знаться, даже если вдруг случайно встретитесь.

— Вы мне запрещаете? — с невольным недоверием переспросила Элли.

Герцог взглянул на нее неумолимо.

— Запрещаю. Или я ошибаюсь и вы бы с благосклонностью приняли внимание Личфилда?

Ее передернуло при одной мысли об этом отвратительном типе.

— Конечно нет.

— Тогда…

— Я признаю, мы связаны с вами дальними родственными узами, кузен Джастин, — кроткий тон ничем не выдавал ее гнева на деспотичное поведение, — а вы внук моей хозяйки.

— Кроме того, ваш назначенный опекун.

— Возможно, так и есть, но…

— Никаких «возможно»! — мгновенно прервал он.

— Но даже в этом случае я не могу, просто не могу, позволить вам запрещать или позволять мне какие-либо вещи, — твердо заявила Элли. Она слишком хорошо помнила, как часто подобным образом обращался с ее бедной матерью его кузен Фредерик в последние годы их жизни.

Джастин схватил ее лошадь под уздцы, заставляя перейти в легкий галоп.

— В таком случае вынужден настаивать, чтобы вы мне повиновались.

Глаза Элли затуманили слезы гнева.

— Вы можете настаивать на чем хотите, ваша светлость, но я не допущу, чтобы меня третировали.

Она вырвала у него поводья и поскакала вперед, оставив Джастина мрачно смотреть ей вслед.

Черт бы побрал этого Личфилда! От него всегда одни неприятности!

Глава 6

Ройстон, если ты не прекратишь хмуриться, рискуешь перестараться со своими опекунскими обязанностями. Ты распугаешь всех достойных молодых джентльменов, кроме самых решительных!

Джастин высокомерно вскинул бровь и перевел взгляд на бабушку, стоявшую рядом с ним у стены бального зала, где собралась толпа. Ярко горели свечи. Вдовствующая герцогиня все еще была немного бледна и непривычно покладиста, но, как и пообещала, поднялась со смертного одра и заняла обычное место хозяйки бала.

Он пребывал в дурном настроении с того момента, как они с Элеонорой расстались на столь ледяной ноте, большей частью понимая: он справился с ситуацией из рук вон плохо, нельзя отдавать приказы такой упрямой девушке, ибо в результате она сделает ровно противоположное. Хотя, услышь Элли это обвинение, она бы, без сомнения, ответила: «Уж кто бы говорил!» Нет, Джастин и на мгновение не допускал мысли, что она может поощрить ухаживания Личфилда, однако не сомневался, она найдет любой иной способ отплатить ему за бесцеремонное, с ее точки зрения, поведение тем вечером.

Он понял это в тот момент, когда увидел Элеонору спускающейся по величественной лестнице Ройстон-Хаус. Изумрудно-зеленые глаза, непокорно вздернутый подбородок — все свидетельствовало о том, что наказание последует сегодня же вечером.

В первый момент он удивился, почему бабушка остановила свой выбор именно на таком наряде для своей протеже. Однако чем дольше смотрел, тем больше понимал, насколько проницательна старая леди. В моде были разноцветные шелка и прически с кричаще-аляповатыми перьями и шелковыми лентами.

Элеонора же была одета в бледно-зеленое шелковое платье самого светлого оттенка, который он когда-либо видел. На руках тонкие кружевные перчатки выше локтя. Волосы — великолепные рыжие локоны — были стянуты назад в прическу и закреплены на затылке, спускаясь вниз мягкой волной и слегка задевая стройную шейку. Обнаженную шейку. В отличие от других женщин разных возрастов и сословий, в буквальном смысле увешанных драгоценностями, на Элеоноре не было никаких украшений. В результате преуменьшенная элегантность Элеоноры превратила ее в голубку среди крикливо разодетых павлинов. Безупречный бриллиант идеальной огранки среди грубых безвкусных сапфиров, рубинов и изумрудов. Как и ожидалось, в зале повисла мертвая тишина, едва только Стенхоуп объявил об их появлении. Однако Джастин полностью сознавал: сегодня пристальное внимание обращено не только на него, но и на холодную молодую девушку с ним под руку. Он чувствовал, как слегка подрагивают ее пальцы — единственный признак напускного спокойствия, в остальном Элеонора представляла собой идеальную картину элегантности и самообладания. Как и хотела бабушка, в ней сразу же узнали леди, которая была с ним на верховой прогулке сегодня днем. Леди открыто ее разглядывали из-за своих вееров и, с сожалением отметил Джастин, не подавали никаких признаков, что узнали незаметную компаньонку вдовствующей герцогини. Джентльмены еще более открыто демонстрировали свое восхищение.

Последнее вскоре подтвердилось не только во взглядах, но и в действиях. Как только Джастин представил Элеонору бабушке и ее ближайшим подругам — вдовствующей графине Чембоурн и леди Сисели Готорн, — все эти молодые люди тотчас же окружили его, умоляя представить их. Каждый непременно желал с ней сегодня танцевать.

Роль опекуна требовала, чтобы Джастин танцевал с Элеонорой ее первый танец. Герцог Ройстон не любил танцевать, всегда подчеркнуто вежливо отказывался, когда его приглашали, что теперь делало его внимание к Элеоноре еще заметнее и должно было упрочить ее место в обществе, как и хотела бабушка.

Они за весь танец не обменялись и парой слов. Джастин изучал из-под полуприкрытых век ее холодно-отстраненное лицо и, к своему удовольствию, неожиданно обнаружил, что она весьма изящно и грациозно танцует. Очевидное доказательство того, что она действительно умеет «вести себя с леди и джентльменами».

Хотя его не слишком радовали джентльмены, которые тут же ринулись заполнять ее бальную карточку, стоило ему подвести ее обратно к бабушке. Элеонора словно расцвела от столь энергичных знаков внимания, и это тоже было не в радость.

Он сжал губы, глядя через зал на девушку, которая в данный момент весело смеялась какому-то остроумному замечанию своего очередного партнера по танцам.

— Лорда Бракстона едва ли можно считать достойным или молодым джентльменом, — коротко заметил Джастин, обращаясь к стоявшей рядом бабушке.

— Глупости! — отмахнулась Эдит, благосклонно улыбаясь, наблюдая за юной протеже. — Джереми Колфилд вдовец, к тому же граф.

Джастин скорчил гримасу:

— Он в два раза ее старше, занимается поисками мачехи для своих многочисленных отпрысков, которых прячет в детской поместья Колфилд-Парк!

Бабушка подняла седоватые брови.

— У него всего трое детей, Джастин. Наследник, запасной наследник и девочка. Кроме того, любой, у кого есть глаза, видит: Бракстон буквально сражен Элеонорой. И едва ли сейчас думает, как найти своим детям новую мать.