Сладостный плен

– Ну что, нашел Эвери Беннета? – спросил Корбин, внимательно следя за тем, как отреагирует Данте.

– На этот раз я решил его не искать, – равнодушно бросил тот, но тут же досадливо поморщился. – Но когда-нибудь я с ним встречусь, помяни мое слово, и потребую от него объяснений, хотя ты считаешь, что делать этого не следует.

– Для всех же будет лучше, если ты оставишь прошлое в покое, – возразил Корбин, многозначительно глядя на брата.

– Пока я не получу ответа на все свои вопросы, и не подумаю это сделать! – выпалил Данте, и голос его прозвучал резче, чем он желал. – Я хочу знать всю правду, а не только то, что говорит Сэбин.

Корбин промолчал, осознав, что затронул щекотливую тему. Как было бы хорошо, если бы Данте оставил в покое неприятные воспоминания и больше никогда их не трогал. И в то же время Корбину было ясно, что Данте никогда ничего не поймет и не научится прощать, пока не преодолеет своего циничного отношения к женщинам. Да, положеньице не из легких, размышлял Корбин, догоняя брата и шагая с ним рядом. Для Данте прошлое и настоящее переплелись друг с другом. И если он приоткроет завесу тайны над прошлым, то станет совсем другим человеком.

Данте окинул главную палубу «Натчез бель» зорким взглядом и тут же выругался. Надо же такое придумать! Искать прекрасную незнакомку среди разношерстной толпы иммигрантов, расположившихся среди груза!

– Капитан Фаулер! – Братья обернулись на окрик одновременно. К ним направлялся портовый служащий по кличке Грязнуля. – Жаль, что у вас обоих одна фамилия, – усмехнувшись во весь рот, добавил он.

Корбин был не из тех, кто оставляет подобную наглую реплику без внимания.

– Когда Данте женится, возьмет фамилию жены, и дело с концом, – отрезал он. – А пока к кому ты обращаешься? К первому капитану корабля или ко второму?

Видя, что Корбин не в том настроении, чтобы реагировать на шутку, Грязнуля тотчас же взял деловой тон.

И Корбин, и Данте оба были владельцами корабля «Натчез бель» и оба выполняли обязанности капитана. Корбин командовал пароходом обычно во время первой половины плавания, а после Сент-Луиса, когда старший брат сходил на берег и возвращался домой, к жене и детям, во главе парохода вставал Данте. Но когда оба брата были на корабле, члены команды всегда путались, кто из них главнее.

– Лес уже погрузили и билеты собрали. – Грязнуля сунул в руку Корбину увесистую сумку. – Как видите, все пассажиры уже на борту, машинист затопил котлы, все готово к отплытию, ждем только вашей команды.

Доложив обстановку, Грязнуля отошел. Прозвище свое он получил за то, что на каждой стоянке, занимаясь погрузкой леса и тюков с хлопком, вынужден был сходить на берег и топтаться по колено в грязи. Данте смерил брата укоризненным взглядом:

– Не кажется тебе, что ты разговаривал с парнем уж слишком сурово? Похмелье – еще не повод, чтобы на всех бросаться.

– Обойдусь как-нибудь и без твоих нравоучений! – хмуро огрызнулся Корбин. И, взойдя на трап, обернулся к брату, обозревающему толпу, которая сгрудилась на палубе: – Не думаешь ли ты отыскать своего ангела среди этого сброда?

– Я ее не искал, – солгал Данте.

Корбин самодовольно ухмыльнулся:

– Так значит, все-таки кем-то увлекся в Новом Орлеане.

Данте что-то пробормотал себе под нос и, оглядев измятый костюм брата, предложил:

– Пойду принесу тебе из каюты чистую куртку. А то, боюсь, ни пассажиры, ни команда не признают в тебе капитана.

– Буду тебе очень за это благодарен, – ответил Корбин, потирая живот. – А то я еще не совсем в форме. – И, когда Данте направился по трапу на палубу, бросил вдогонку: – И скажи лоцману, чтобы готовился. Через несколько минут отшвартовываемся.