Обольсти меня на рассвете

– Я окончательно просыпаюсь только к полудню, ты же знаешь.

– Тебе следует выпить кофе.

– Нет уж, спасибо, я терпеть не могу этот напиток.

Тогда заговорила Беатрикс:

– Меррипен пьет много кофе. Он его обожает.

– Неудивительно, – сказал Рохан. – Кофе черный и горький. – Он усмехнулся, встретив неприветливый взгляд Кева. – Как чувствуешь себя, фрал?

– Не называй меня так. – Несмотря на то что Кев не повышал голос, в его интонации было столько ярости, что все замолчали и уставились на него.

Амелия обратилась к Рохану нарочито беззаботным тоном:

– Мы сегодня идем к портнихе: Поппи, Беатрикс и я. Нас скорее всего не будет до самого ужина. – Амелия принялась описывать наряды, шляпки и прочие модные аксессуары, которые им понадобятся, а Беатрикс незаметно пожала Кеву руку.

– Я тебя понимаю, – прошептала Беатрикс. – Я тоже по ним скучаю.

Шестнадцатилетняя Беатрикс, младшая из сестер Хатауэй, находилась в том трудном возрасте, когда детство уже кончилось, а взрослость еще не наступила. Порой вздорная, как это часто бывает с девушками ее возраста, Беатрикс была при этом доброй, ласковой и любопытной, как и ее многочисленные питомцы. С тех пор как Амелия вышла замуж за Рохана, она постоянно упрашивала отправить ее в школу. Кев подозревал, что она начиталась романов, героини которых приобретали утонченность и грацию в академиях для юных леди. Он сомневался в том, что бойкой, с непростым характером Беатрикс понравится в школе.

Отпустив руку Кева, Беатрикс переключила внимание на разговор о недавнем проекте Рохана, в который он инвестировал немалую сумму.

Для Рохана стало своего рода игрой вложение средств в проекты, которые имели наименьшие шансы на успех. В последний раз он приобрел резиновую мануфактуру в Лондоне, которая была на грани банкротства. Однако, как только компания стала его собственностью, Кэм приобрел патент на вулканизацию резины и еще один – на изобретение, позволяющее производить нечто вроде резинового обода. Новый продукт с поразительной скоростью и размахом завоевал рынок. Компания процветала.

– Этот проект точно провалится, – говорил между тем Кэм. – Вкратце история такова: два брата-кузнеца придумали движущуюся конструкцию, которая приводится в действие мускульной силой. Они назвали свою машину волоциклом. Два колеса крепятся на обтекаемую стальную раму. Колеса вращаются с помощью педалей, которые толкаются ступнями.

– Всего два колеса? – в недоумении переспросила Поппи. – Как на нем можно ездить не падая?

– Водителю придется удерживать равновесие, регулируя положение центра масс над колесами.

– А как поворачивать эту конструкцию?

– И, что еще важнее, как ее останавливать? – подчеркнуто сухим тоном поинтересовалась Амелия.

– Путем приложения тела к земле? – предположила Поппи.

Кэм засмеялся.

– Вероятно. Мы, конечно же, запустим эту машину в производство. Уэстклифф говорит, что более безнадежного вложения капитала ему не встречалось. Волоцикл выглядит дьявольски неудобным и требует от того, кто будет им управлять, развитого чувства равновесия, которое намного превосходит то, каким могут похвастаться большинство людей. Мало кто сможет позволить себе подобную покупку, а о практической стороне и говорить не приходится. В конце концов, какой здравомыслящий человек станет разъезжать по улице на двухколесном хитроумном монстре, вместо того чтобы спокойно ехать на лошади?

– Хотя попробовать на нем покататься было бы весело, – задумчиво протянула Беатрикс.

– Это не то изобретение, которое следовало бы испытывать девушке, – веско заметила Поппи.

– Почему нет?

– Юбки будут мешать.

– А почему мы должны носить юбки? – спросила Беатрикс. – Я думаю, брюки были бы куда удобнее.

Амелия, казалось, была шокирована и позабавлена одновременно.

– Об этом лучше не говорить нигде за пределами семейного круга, моя дорогая. – Взяв стакан воды, она подняла его и шутливо изобразила тост. – Ну, тогда за твой первый провал, – сказала она, обращаясь к мужу. – Я надеюсь, ты не станешь рисковать всем имуществом семьи, пока мы не дойдем до портнихи?

Он усмехнулся.

– Не беспокойся за все имущество, дорогая. Наслаждайся покупками.

Когда завтрак закончился, женщины покинули комнату. Рохан и Кев вежливо встали, провожая дам.

Опустившись на стул, Рохан заметил, что Кев направился к выходу.

– Куда идешь? – с ленцой в голосе поинтересовался Рохан. – Встречаешься с портным? Собираешься обсудить последние политические новости в местной кофейне?

– Если ты поставил себе целью меня завести, – проинформировал его Кев, – то напрасно тратишь силы. Ты раздражаешь меня уже тем, что дышишь рядом.

– Прости меня. Я постараюсь избавиться от привычки, но мне она нравится все больше. – Рохан указал на стул. – Составь мне компанию, Меррипен. Нам надо кое-что обсудить.

Кев нехотя пошел ему на уступку.

– Ты не любишь много говорить, верно? – заметил Рохан.

– Лучше молчать, чем сотрясать воздух бессмысленной болтовней.

– Согласен. Тогда сразу перехожу к делу. Пока Лео… лорд Рамзи… находится в Европе, его поместье, его финансовые дела и три его сестры оставлены на попечение паре цыган. Я не назвал бы такую ситуацию идеальной. Если бы Лео мог остаться, если бы его состояние допускало такую возможность, я бы удержал его здесь, а во Францию вместе с Уин отправил бы Поппи.

Но состояние Лео оставляло желать лучшего, как им обоим было известно. С тех пор как умерла Лаура Диллард, Лео неуклонно катился вниз, превратившись в надломленного, бессмысленно прожигавшего жизнь человека. И хотя со временем он примирился со своей потерей, дорога к исцелению – как тела, так и души – обещала быть долгой.

– Ты действительно веришь, – спросил Кев полным презрения тоном, – что Лео добровольно ляжет в клинику, чтобы лечиться?

– Нет. Но он будет жить неподалеку, чтобы присматривать за Уин. И жить он будет вдалеке от соблазнов, так что, если захочет натворить дел, ему придется для этого сильно постараться. К тому же перемена обстановки может пойти ему на пользу. Он уже был во Франции и преуспел там, когда учился на архитектора. Возможно, сейчас знакомое окружение поможет ему вновь обрести себя.

– О, – мрачно возразил Кев, – он уедет в Париж и погрузится в пьянство и разврат.

Рохан пожал плечами.

– Будущее Лео в его руках. Я больше озабочен тем, с чем мы оба столкнулись здесь. Амелия хочет, чтобы Поппи участвовала в лондонском сезоне, а Беатрикс отправилась в школу. И в то же время перестройка усадебного дома в Гемпшире должна продолжаться. То, что осталось после пожара, необходимо снести, подготовить площадку для строительства…

– Я знаю, что должно быть сделано.

– Тогда ты берешься за это? Тебе предстоит работать с архитекторами, строителями, каменщиками, плотниками и так далее. Так как?

Кев неприязненно смотрел на него.

– От меня тебе не так легко избавиться. И будь я проклят, если стану на тебя работать или отвечать перед тобой…

– Подожди! – Рохан всплеснул руками, и золотые кольца на его смуглых пальцах ярко блеснули. – Подожди. Видит Бог, я не пытаюсь от тебя избавиться. Я обещаю партнерство. Откровенно говоря, перспектива меня радует не больше, чем тебя. Но необходимо многое сделать. И мы куда больше выиграем от того, что будем вместе работать, чем от того, что будем ставить друг другу палки в колеса.

Рассеянно взяв в руки столовый нож, Кев провел пальцами по тупому лезвию и по позолоченной ручке с замысловатым узором.

– Хочешь, чтобы я отправился в Гемпшир и присмотрел за работой там, пока ты будешь жить в Лондоне с женщинами?

– Ты можешь приезжать и уезжать, когда сочтешь нужным. Я буду время от времени приезжать в Гемпшир, чтобы посмотреть, как идут дела. – Рохан внимательно посмотрел на Кева. – Тебя же ничто в Лондоне не держит, верно?

Кев покачал головой.

– Тогда договорились? – с нажимом в голосе спросил Рохан.