Затаенная страсть

Только на рассвете Шандор вышел из роскошного заведения мадам Сантиллинос. Белая сорочка с жабо распахнута на груди, волосы взъерошены, глаза налиты кровью. Господи Боже, неужели у него нет будущего? Неужели он обречен провести остаток жизни в поисках минутных удовольствий и продажной любви женщин, которым нужно только его золото?

– Быстрее! – торопил он кучера, когда экипаж мчался по опасной прибрежной дороге. – Быстрее!

Грехи отцов да падут на детей? Но не грех его отца лежал такой тяжестью на сердце Шандора. Согрешила его веселая, легкомысленная мать. Грех графини Кароли…

Шандор застонал и, закрыв глаза, откинулся на сиденье, отдавшись бешеной скачке лошадей.

Иштван Кароли любил свою сбившуюся с пути жену и не позволил обществу подвергнуть ее осуждению и остракизму. Он принял незаконного сына жены как собственного и полюбил со всем великодушием доброго сердца. Но Зара, сестра-близнец Шандора, не удостоилась такой же судьбы: ее отдали на воспитание бездетным князю и княгине Кацински. Все свое детство брат и сестра были разлучены.

Умирая, мать, одолеваемая угрызениями совести и раскаянием, призналась во всем. До этой минуты Шандор не знал о существовании сестры и того печального факта, что он сын не графа Кароли, а бродяги-цыгана, красавца со сверкающими черными глазами и кудрями.

Муки юноши были невыносимы. Даже сейчас при мысли об этом Шандор покрывался холодным потом. Сознавать, что он не сын человека, которого любил! Человека, которого с первых лет жизни называл отцом! Не он законный наследник земель и великолепного замка на берегу озера!

Он думал, что умрет от стыда и скорби. Но умерла его прелестная легкомысленная мать, и у ее смертного одра он встретил свою сестру Зару.

Ее смятение, ее тоска были так же глубоки, как у брата, и они, соединенные узами любви и обстоятельств, отныне стали держаться вместе. Сознание того, что Зара во всем полагается на брата, помогло ему обрести силу.

Зара. Она хранила его тайну, как он хранил ее. Вышла замуж и жила в страхе, что муж узнает правду о ее происхождении. Через несколько дней она приедет в Монте-Карло – единственный в мире человек, который знал его тайну. Любовь сестры была опорой жизни Шандора.

Камешки летели из-под конских копыт. Экипаж опасно раскачивался, но Шандор ничего не замечал.

Он умолял графа Кароли позволить ему отказаться от имени, не принадлежавшего ему по праву, но тот был непреклонен. У него не было сыновей – Шандор стал ему сыном. Он научил его ездить верхом, удить рыбу, стрелять. Его земли перейдут Шандору. Все иное немыслимо.

В юности Шандор был полон решимости совершить благородный поступок, когда придет время. Он отдаст наследство ближайшему родственнику Иштвана, графу Позери. Но, став взрослым, понял, почему благородный граф Иштван, воспитавший его, не захотел иметь ничего общего с родственником.

Йожеф Позери был распутник и садист. Его несчастные крестьяне жили в постоянном страхе. Он буквально заливал свои земли кровью. Император Франц Иосиф отказывался принимать его при дворе. Графиня Позери покончила с собой. Бедные дочери сохли как былинки и смертельно боялись отца.

Ничего не скажешь, несколько поколений дурной крови… Отец Позери страдал теми же пороками, и Иштван Кароли хорошо знал, что сын пошел по отцовским стопам. Последним желанием Иштвана было, чтобы его владения и земли никогда не перешли в собственность подобного человека. Шандор дал слово приемному отцу, и после его смерти он, сын неизвестного цыгана, унаследовал титул и состояние.

Покрытые пеной кони влетели на подъездную аллею виллы «Босолей». Шандор соскочил на землю, швырнул плащ почтительно поклонившемуся лакею, вошел в освещенную гостиную и налил себе большую порцию бренди.

Было время, когда он верил, что сможет жить с этой тайной. Что когда-нибудь женится, вырастит сыновей и будет владеть землями. Но когда впервые влюбился, понял, что, если его тайну можно скрыть от людей, нельзя не открыть правду женщине, которая разделит с ним жизнь. Но среди княгинь, графинь и даже кокоток не нашлось женщины, которая любила бы его так же страстно, если бы узнала, что предмет ее симпатии не настоящий сын графа Иштвана Кароли, а незаконный отпрыск цыганского бродяги. Что, если бы сын графа Позери не вырос точной копией отца, огромные поместья Кароли перешли бы к нему. Что, выйдя замуж за богатого знатного человека можно оказаться без денег и титула. Такой женщины просто не существовало, и Шандор давно перестал ее искать. В свои тридцать два года он довольствовался бесчисленными короткими связями с замужними дамами.

Он осушил бокал и налил еще бренди. Виконтесса Ирен де Салбри не была замужем. Хорошенькая молодая вдова влюбилась в него… и умерла.

Он швырнул полный бокал в зеркало. Золотистый напиток забрызгал ковер.

Господь вседержитель! У него не было другого выхода, кроме как разорвать с ней отношения. И он не мог завести роман с другой, особенно с англичанкой со светящимися зелеными глазами и ртом, созданным для поцелуев.

Он позвал камердинера и велел снять с него сапоги. Какого черта он вообще поцеловал ее? Неизвестно. И почему, поцеловав ее однажды, он понял, что больше всего хочет именно этого?

Его глаза сверкнули.

Княгиня Яковлева недаром любила мадемуазель Грейнджер. Скорбь Шарлотты над телом умершей хозяйки была искренней и неподдельной. В этой юной даме скрыты прекрасные качества. Она не только красива, но и храбра и обладает горячим и любящим сердцем. Как уже, вне всякого сомнения, обнаружил Жюстен де Вальми.

Он зарычал на камердинера, приказывая уйти, уселся в мягкое кожаное кресло и мрачно уставился в окно, на темные верхушки сосен. Так он сидел, пока небо не приобрело оттенок перламутра, а море не посветлело.

После ухода графа Шарлотта вернулась в дом. Ее знобило. Комнаты выглядели заброшенными и пустыми. Она чувствовала себя незваной гостьей, но уйти не могла. Княгиня еще не похоронена, а сама Шарлотта не получила своего жалованья. Сколько времени уйдет у князя Виктора на дорогу из Ниццы? День, два?

Тяжело вздохнув, она бросилась на постель, устремив в потолок широко раскрытые глаза.

Глава 4

Услышав голос Сары, Шарлотта вскочила, поспешно соскользнула с кровати и просунула руки в шелковый пеньюар. В дверь уже стучалась Мария.

– К вам мадемуазель Бернар!

– Сейчас спущусь! – крикнула Шарлотта и, наспех расчесав волосы, сколола на затылке шпильками. Времени одеться не было. Мелодичный голос Сары все приближался. Еще секунда – и она будет в спальне.

Шарлотта распахнула дверь и бросилась по коридору к широкой лестнице.

– Шарлотта!

Сара стояла на цыпочках в дверях большой гостиной, словно замерев в тот момент, когда уже хотела взлететь по лестнице и вторгнуться в спальню Шарлотты.

Она оделась в траур. Лиф ее черного платья был задрапирован мягкими складками, как у греческой богини, что еще больше подчеркивало ее необыкновенную стройность. На плечи было накинуто манто из шиншиллы.

– Шарлотта!

Она широко раскинула руки, и Шарлотта очутилась в ее теплых объятиях.

– Какая трагедия! Какая беда!

Отстранившись от девушки, она вгляделась в бледное лицо с темными кругами под глазами.

– Как вы страдали, бедняжка! Вы ведь очень любили княгиню Наталью, верно?

– Да, – прошептала Шарлотта, едва удерживая слезы.

– Я буду на заупокойной службе, – пообещала Сара, увлекая Шарлотту в гостиную и приказав подать что-нибудь освежающее с таким видом, словно была хозяйкой виллы. Горничная беспрекословно повиновалась. – Думаю, Эдмунд Спенсер [1] был прав, утверждая, «как приятны сон после тяжкого труда, порт после штормовых морей, отдых после войны, смерть после жизни».

Шарлотта опустилась на диван и пригласила Сару сесть. Спала ли она? Непонятно…