Стань моей судьбой

— Ну хватит! — Люси указала на дверь. — Еще одно слово, мистер Траунсер, и вы будете… — Люси оборвала угрозу на полуслове, краем глаза заметив, как Клифтон, подняв бровь, с лукавой улыбкой наблюдает за ней.

Вот негодяй! Рассердившись, Люси поспешно отвернулась. Он наверняка считает ее обиду забавной.

— А ваш брат тоже освоил этот удар левой? — спросил Расти, меняя тему.

— Нет, — не сразу ответил Клифтон, отведя взгляд от Люси. — Но с моей стороны было бы большой небрежностью умолчать о том, как он действует справа, — усмехнулся он, и все трое подняли стаканы в заговорщическом тосте.

Люси вытерла руки и подбоченилась.

— Теперь мне все ясно. Ну и прохиндеи же вы, выискиваете хитрые способы вместо честной борьбы. Стыдитесь. Вы ведете себя как два старика.

— Старики?! — возмутился Сэмми. — Думаешь, я хочу вернуться в Севен-Дайалс в еще худшем виде, чем сейчас? Я должен поддерживать свою репутацию.

— И я тоже, малышка Гусси, — добавил Расти. — Теперь все только и будут говорить о том, что нас избили.

— Да, понадобится чертова уйма времени, чтобы это забыть, — добавил его приятель. — На физиономию смотреть страшно. — Тронув щеку, он поморщился от боли.

— Точно, Люси, — вмешался Клифтон. — Ни одному мужчине не нравится быть обманутым. И обмана он не забывает.

Граф поднял стакан, но Люси не понимала, что это тост. Этим жестом Клифтон дал ей понять, что думает об ее участии в этом деле.

И что он не из тех, кто забывает.

Когда кувшин опустел, граф, обменявшись рукопожатием с бывшими противниками, пожелал им всего наилучшего и поднялся наверх.

Как только он ушел, она, тряхнув головой, повернулась к паре плутов.

— Я должна сказать отцу, что вас побили?

— А мы должны сказать твоему отцу, что ты и этот красавчик собирались делать, когда мы вам помешали? — прищурился Сэмми.

Вот прохвост! Он ее поймал.

— В этом нет необходимости, — ответила она, краснея.

— Думаю, что ты должна нам немного больше обычного, — сказал Расти. — За наши неприятности и все прочее.

Ничего Люси так не хотелось, как настоять на своем, но она знала, что этих двух пройдох не проведешь. Они не упустят шанс пополнить свои карманы.

Сердито вздохнув, она подошла к буфету и достала старую синюю сахарницу. Порывшись в ней, она вытащила на несколько монет больше, чем обычно, и решила перед следующим визитом этой парочки переставить сахарницу в другое место.

— Я так и думал, Гусси, девочка моя, — сказал Сэмми, когда она опустила желтые кругляши в его ладонь. — Это не твой тип, если ты не против того, чтобы я высказался. Ты разумная девушка. Не из тех, кого можно одурачить красивыми словами и сладкими речами. Но я напомню тебе, что он никогда не будет любить тебя так, как один из нас.

Люси указала на дверь, Расти и Сэмми направились к выходу.

— Да, Гусси, только слово скажи… — Расти, сняв шляпу, дерзко подмигнул ей и, прежде чем она вытолкнула его за дверь, на ходу сунул в карман бифштекс графа.

— Не стоит обо мне беспокоиться, — бросила она вслед, когда Расти и Сэмми двинулись по садовой дорожке. — Я знаю, что такие, как он, никогда не предложат девушке вроде меня ничего, кроме пустых обещаний.

«О, но за тот миг…»

В тот миг она, похоже, позволила себе предположить, что граф Клифтон дважды посмотрит на нее.

Что он заглянет за стены, которые она выстроила вокруг своего сердца, пожелает и даже посмеет их разрушить.

И когда ворота закрылись за двумя приятелями, звякнув, словно предупреждение, Люси невольно посмотрела на окно кабинета отца.

«Но это не значит, что я не могу влюбиться в него».

Глава 5

Клифтон вышел из кабинета мистера Эллисона в четверть первого ночи, голова у него гудела от обилия информации, которую наставник пытался в него вложить.

Или это последствия встречи с Расти и Сэмми?

И с Люси…

Теперь нечего это отрицать. Она для него Люси.

Он отбросил эту мысль. Во всяком случае, попытался, как делал это большую часть дня, то гневаясь, что эта девчонка его провела, то сожалея, что промедлил и не воспользовался своим преимуществом.

Тогда по крайней мере в дополнение к головной боли он знал бы вкус ее сладких влекущих губ.

— Мы со времен Кембриджа столько не учили, — бормотал позади него Малком. — Не помню, чтобы Темпл или Джек упоминали об этом, когда приехали вербовать нас.

— Кого ты пытаешься обмануть? Начнем с того, что ты никогда не учился в школе, — бросил через плечо Клифтон. — Не говоря уже о том, что ты вряд ли способен вспомнить, что Темпл и Джек рассказывали той ночью.

— О, это был прекрасный вечер. — Малком расплылся в улыбке. — Темпл отлично разбирается в кларете. Я тогда согласился бы на любые его предложения, так опьянел. — Но потом интерес Малкома переключился на более насущные заботы. — Черт, я умираю с голоду, и в горле пересохло. Даже не знаю, чего хочу больше — есть или пить.

Клифтон согласился, но не высказал этого вслух. К его удивлению, в доме было необычно тихо, поэтому тишина действовала на нервы и настораживала.

Именно тишина заставляла их торопиться, поскольку малейшая оплошность могла разбудить Эллисона, который наконец задремал в кресле у камина.

Если он проснется, то может начать вдалбливать новый перечень того, что «следует знать», с него станется.

Нет, этого шанса Клифтон и Малком ждали долго и, многозначительно переглянувшись, улизнули, как только их наставник всхрапнул.

«Черт, надеюсь, у хозяйки гостиницы горшок с супом еще на огне», — говорил взгляд Малкома.

«И добрая бутылка кларета», — молча кивнул Клифтон.

Если повезет, подумал граф. Он настолько устал, что скорее всего и половины бутылки ему будет достаточно, чтобы погрузиться в глубокий сон, где заботы о возвращении домой живым не будут конкурировать с видением Люси и ее сочных, зовущих губ.

Поскольку в те мгновения, когда они неторопливо шли по тропинке, когда ловкая рука Люси лежала на его рукаве, ее остроумные реплики заставляли его мысли выходить за пределы обычных тем, которые обсуждают с дамами, и он оказался… гм… не увлечен, конечно, нет, но все же…

Точно так же он не понимал, что навело его на мысль поцеловать ее. Ладно, факт, что она хорошенькая, возможно, имеет к этому отношение.

Пламенная, страстная, красивая женщина скрывалась под ее бравадой.

«— Люси, вы когда-нибудь были влюблены?

— Нет. Конечно, нет».

Ее отрицание и вызов в голосе все еще отдавались в его душе.

Как будто она провоцировала его попытаться. Попытаться соблазнить ее, раскрыть ее тайны, разомкнуть ее губы, воспламенить страсть, прятавшуюся под старомодным платьем.

Не ограничиться романом с мнимой возлюбленной, придуманной Эллисоном, а уложить ее в свою постель.

Глубоко вздохнув, Клифтон старался избавиться от этих мыслей, но когда открыл глаза и взглянул на ведущие вниз ступени, увидел, что в холле стоит Люси собственной персоной и ждет его.

В руке поднос, на лице вызов, великолепные черные волосы рвутся из шпилек.

— Отлично сработано, джентльмены, — сказала девушка. — Насколько я понимаю, вы спасаетесь бегством, улучив момент, когда папа наконец заснул? — Она оглянулась на каминные часы. — Да, точно по графику. В это время он дремлет. Осторожнее на лестнице, последняя ступенька качается, — добавила девушка с вызовом, — или вам придется есть с пола.

— Судя по тому, что говорит ваш отец, — сказал Малком, — это лучшее, на что мы можем надеяться в ближайшие дни.

— Он стращал вас рассказами о голоде? Гм… Обычно он пугает новичков историями о казнях египетских в конце второй недели.

— Нас нелегко испугать, — сказал Клифтон.

— Испугаетесь, если у вас есть здравый смысл, — бросила она в ответ. Ее взгляд метнулся к графу и так же быстро вернулся к подносу. — Кроме того, сегодня вам не придется тревожиться из-за пустого желудка. Я позаботилась об этом.