Незримый гений (СИ)

— Я рада, что Ария наконец-то нашла, чем занять дни. Другие дети все время дразнят ее… и я выяснила, что она чаще болтается по театру в одиночестве, чем играет с ними. Меня чуть удар не хватил, когда я это услышала… в этом месте так легко потеряться.

— Что ж, не переживай, подруга! Ее приятно иметь под рукой, — сказала Мэг и наклонилась, чтобы игриво шлепнуть Брилл.

Уклонившись от удара, та рассмеялась в кулачок.

— Ох, Мэг. Ты явно сумасшедшая, если думаешь, что не привлекаешь внимание людей. Думаю, ты — одна из самых интересных личностей здесь. Однажды какой-нибудь бедолага придет сюда, и ты похитишь его сердце.

— Я думала, ты не веришь в любовь. Разве не ты как-то сказала мне, будто считаешь, что любовь это… это… ой, как ты там ее назвала?

— Любовь — это биологический трюк, химическая осечка в мозгу, которая затуманивает рациональное мышление и подрывает здравый смысл, — безапелляционно заявила Брилл с горьковатой усмешкой. — Как думаешь, почему бы еще женщинам связываться с мужчинами? Но для тебя я сделаю исключение в своих убеждениях. Если кто и встретит романтическую любовь, то это будешь ты.

— Это так мило с твоей стороны, но я предсказываю нам обеим «долго и счастливо»! — с энтузиазмом воскликнула Мэг, поднимаясь на ноги и плавно скользя по сцене.

— Ну, раз ты так говоришь… — с улыбкой отозвалась Брилл, чувствуя себя странно умиротворенной, несмотря на суматоху недавних событий. «Долго и счастливо? Возможно, это не так уж неправдоподобно, как когда-то казалось. Я продолжу трудиться изо всех сил и точно пробью себе путь наверх. Пробью себе собственный путь. Но сначала мне нужно выяснить, кто был тот мужчина. Даже если для этого придется поговорить с каждым человеком, который здесь работает, я все равно найду его. И как только услышу его голос, то сделаю первый шаг на этом пути.

Жизнь определенно налаживается».

========== Глава 41: Человек под маской Призрака ==========

Над кровлей Опера Популер завывал свирепый и холодный зимний ветер, впиваясь в щеки Эрика подобно тысячам крошечных кинжалов и уносясь вдаль. Смаргивая невольно выступавшую на глазах жгучую влагу, Эрик ссутулился. Слишком погрузившись в ледяные глубины мыслей, он едва замечал морозный воздух и покалывающую боль — разве что когда ветер откидывал края капюшона.

С той самой ночи, когда они с Брилл столкнулись лицом к лицу, Эрик не мог думать ни о чем другом. Эти несколько кратких минут снова и снова проигрывались в его голове бесконечной зацикленной пьесой, пока он анализировал и критиковал каждое свое слово и каждый жест. Вскоре собственные действия стали вызывать у Эрика бурное раздражение. Ситуация давала возможность озвучить все обиды, открыто обвинить эту проклятую женщину и наконец-то избавиться от той симпатии, которую он когда-то к ней испытывал. И все же он позволил этому моменту ускользнуть сквозь пальцы.

Вместо того чтобы смело встретиться с ней как мужчина, он натянул на голову капюшон плаща и изменил высоту голоса, чтобы Брилл не смогла узнать его среди теней. Сперва Эрик счел эти реакции омерзительно трусливыми, но сейчас, оглядываясь назад, он осознал, что, вероятно, это было к лучшему. В тот самый момент, как он услыхал сзади ее голос, его живот пронзило дрожью страха, отчего ему стало почти физически плохо, отчего он забыл о любых подвигах. Поэтому, чтобы избавиться от распускающихся внутри клубов тревоги, Эрик облачился в знакомую защитную мантию Призрака, черпая комфорт и уверенность в мистичности созданного им много лет назад образа. И лишь потому, что он притворился кем-то иным, Эрику удалось говорить с ней таким образом, практически спокойно — теперь он это понимал. «Да, так намного лучше. Намного безопаснее».

Чуть покачав головой, Эрик закрыл глаза, прячась от кусачего ветра, наконец выпутавшись из мрачных мыслей и ощутив его ледяные порывы. Он заторможено стряхнул с плеч тонкую присыпь снега и встал, потом, растирая затекшие ноги, позволил взгляду окинуть расстилавшийся внизу серый город. Придя в раздражение от вида снующих по улицам толп народу, Эрик прекратил массаж и, шагнув вперед, нагнулся над краем крыши, сощурившись, посмотрел на мужчин и женщин, погруженных в перипетии своей обыденности. «Не следовало мне сюда приходить. У меня от этого всегда портится настроение. Этот бурлящий жизнью город внизу… они даже не догадываются о своем счастье».

Настроение вновь полетело вниз по спирали, и Эрик склонился еще ниже, положив локти на замерзший каменный бортик. Пока колючий ветер ерошил его аккуратно расчесанные волосы, Эрик провел затянутым в перчатку пальцем по внешнему краю маски, в сотый раз за сегодняшний день вернувшись к печальным размышлениям о присутствии Брилл в Опере. «Конечно, эта чертова женщина не оставит меня в покое. Она задавала слишком много вопросов. Да я даже пойти никуда не могу без ее вынюхиваний. Она хуже чертовой ищейки…»

— Но что, дьявол побери, мне с ней поделать? У нее достаточно рычагов воздействия, чтобы я наверняка прекратил ей досаждать, — сказал Эрик вслух и раздраженно сжал губы. Зарычав, он хватил кулаком по холодному камню. — Не стоило позволять ей подкрасться ко мне. Какая глупая ошибка. С другой стороны, кажется, я заразился глупостью… последнее время почти все, что я делаю, попахивает идиотизмом. И все-таки что со мной не так, если, имея такой шанс заставить ее корчиться от стыда, я отступил… даже посочувствовал ей? Что-то в выражении ее лица в тот момент надломило мою решимость. Черт бы ее побрал! Она вела себя так, словно ждала, что я ее ударю.

Злясь на себя за каждую вероломную унцию испытанной симпатии, Эрик принялся жевать нижнюю губу. Слегка поежившись, он нахмурился, ощутив, как что-то врезалось ему в грудь. Отодвинувшись от каменного бортика, Эрик опустил раздраженный взгляд на один из своих жилетных карманов. Плавным движением он запустил пальцы в негодный карман и подцепил кончиком указательного пальца длинную серебряную цепочку. «Это еще что такое?» С растущим любопытством Эрик ловко дернул за цепочку и с потрясенным смятением узнал качающийся перед глазами медальон.

Изображение Святого Иуды подмигнуло ему, когда он поднес вращающийся серебряный диск поближе к лицу. Эрик нашел подарок, который Брилл дала ему на ненастоящий день рождения. В уголках его рта заиграл тончайший намек на улыбку — Эрик вспомнил тот момент, когда Брилл протянула ему образок. «Она сказала, что считает его подходящим, учитывая, что Святой Иуда — заступник в безнадежных делах… Она смеялась, когда говорила это… подтрунивала надо мной. Боже, как я любил, когда ее глаза начинали сиять от смеха».

— Я думал, что потерял его, — произнес Эрик с ноткой смущенного изумления. — Странно, что раньше я не ощущал его в кармане. Уверен, я уже надевал этот жилет после… но… — Оборвав себя, Эрик мгновенно помрачнел. «Перестань вести себя, как идиот… эти воспоминания — фальшивка… ты ЗНАЕШЬ это».

Собрав цепочку в ладонь, Эрик медленно накрыл пальцами благостный лик святого, стиснув медальон в кулаке. Когда кожа перчатки скрипнула от резкого натяжения, ему кое-что пришло на ум. «Мне следовало бы догадаться. Позволила незнакомцу разделить день рождения со своей дочерью… ха… я был дураком, раз еще тогда не задался вопросом о ее мотивах. Но я выучил урок, как всегда».

Отведя кулак назад, Эрик дернулся было, чтобы швырнуть символ своего разочарования с крыши Оперы, но в последний момент что-то остановило его руку. Дрожа от усилия избавиться от кулона, он застыл посреди движения. Но чем яростнее Эрик боролся, тем труднее ему было пошевелиться. Воспоминания неумолимо вспыхивали в его голове. Закрыв глаза, Эрик воскресил образы зардевшейся и смеющейся Брилл, когда та многие месяцы тому назад учила его танцевать, и застенчивых, но притягательных глаз Арии, широко улыбающейся ему, несмотря на все его очевидные странности. Даже мимолетное видение весельчака Коннера, так легко принявшего его, поднялось из глубин памяти. Затолкав воспоминания обратно в подвалы разума, Эрик медленно опустил кулак вдоль тела. Тогда-то он и понял, что выкинуть прочь и медальон, и воспоминания будет вовсе не так просто, как он думал. И что его борьба за это только началась.