Земля надежды

Король кивнул. Его глаза были наполовину прикрыты тяжелыми веками.

— Я благодарю тебя, — томно произнес он. — Когда я вернусь на подобающее мне место, то прослежу, чтобы и ты вернулся.

Джон снова поклонился и замер в ожидании. Молчание затянулось. Он поднял глаза. Король сделал легкий жест рукой, отпуская садовника. Джон поднялся на ноги, поклонился и попятился. Джонни нервно отпрыгнул с дороги, когда отец вдруг стал отступать, а потом быстро скопировал его. Джон снова поклонился у входа в сад, а затем отступал назад, пока не скрылся из вида.

Он повернулся и увидел изумленное лицо Джонни.

— И это все? — вопросил Джонни. — После того, как мы приехали сюда, хотя нас никто не звал, и работали за бесплатно все это время, чтобы к его приезду сад выглядел прелестно?

Джон тихонько фыркнул от смеха и пошел обратно к домику шелкопрядов.

— А ты чего ждал? Что тебя в рыцари посвятят?

— Я думал… — Джонни замолк, но потом продолжил: — Я думал, он велит нам что-то сделать, или, может, обрадуется, когда нас увидит, или что он поймет, какие мы преданные слуги, и скажет спасибо…

Джон снова фыркнул и открыл маленькую белую деревянную дверь.

— Он вовсе не из тех королей, которые умеют строить планы и говорить спасибо, — сказал он. — Из-за этого, помимо всего прочего, он и оказался там, где есть сейчас.

— Но разве он не понимает, что ты вовсе не обязан был приезжать сюда?

Джон задумался и посмотрел на огорченное лицо своего мальчика.

— Ах, Джонни, — мягко сказал он. — Он вовсе не такой король, как описывают в твоих больших книжках или церковных проповедях. Он попросту неумный человек, который ввязался в войну потому, что не слушал советов, а если даже и прислушивался к советам, то советы эти всегда исходили от неподходящих людей. Сегодня я пришел к нему не столько ради него самого, сколько ради своего отца. Я пришел потому, что мой отец хотел бы быть уверенным: когда король приедет в свой дворец, сады и клумбы будут прополоты от сорняков. Для него это было делом чести. Если бы я мог свободно выбирать путь в жизни, я был бы за права рабочего люда и против короля. Но у меня не было права выбора. Я был у него на службе, и бывали дни — и даже очень часто, — когда я видел, как он глуп, и в глубине души не мог не жалеть его. Потому что он — глупец, который не мог вести себя иначе. Он попросту не знал, как быть мудрым. И за свое безрассудство он заплатил всем, чем владел.

— Я думал, он — великий человек… как герой, — заметил Джонни.

— Да нет, обычный человек на необычном месте, — сказал Джон. — И слишком глуп, чтобы осознать это. С самого рождения его учили, что он — наполовину божество. И теперь он сам в это верит. Бедный глупый король.

Целый месяц Джон и Джонни работали в Отлендсе. Повар, посланный парламентом и приехавший туда вместе с королем, требовал свежих овощей и фруктов с огорода, и двое Традескантов каждый день ухитрялись набрать овощи к столу короля с перезревших грядок. Короля окружал небольшой двор, и его заключение казалось скорее почетным поселением. Он охотился, он стрелял из лука, он приказал Джону укатать площадку для игры в шары.

Джон подумывал нанять нескольких помощников для прополки и посадок зимостойких растений, но тут пришли известия, что короля перевезут в Хэмптон-Корт. За несколько часов лошадей оседлали, и свита была готова к отъезду.

Король находился в саду, ожидая, когда ему скажут, что эскорт готов. Джон обнаружил, что волнение великих событий притягивает его, и, захватив нож для обрезания деревьев, расположился у вьющихся растений на дальней стене королевского двора.

Король, гулявший по дорожкам в сопровождении пары придворных, подошел к Джону и остановился, наблюдая за тем, как он работает. Его сопровождающие остановились неподалеку.

— Я прослежу, чтобы тебе заплатили за это, — просто сказал король.

Он улыбнулся лукавой улыбкой.

— И, может быть, даже быстрее, чем ты думаешь.

Джон спрыгнул со своей лестницы и упал на одно колено.

— Ваше величество.

— Может, они и победили мою армию, но теперь они начинают драться между собой, — сказал король. — Все, что мне нужно делать, это ждать, Т…Т…терпеливо ждать, пока они не придут ко мне и не начнут умолять сесть на трон и навести порядок.

Джон рискнул поднять глаза.

— В самом деле, ваше величество?

Улыбка короля изменила его лицо.

— Д…да. В самом деле. Армия уничтожит парламент, а потом и сама распадется. Уже сейчас армия пытается диктовать парламенту, что он должен делать. Когда у них нет общего врага, у них нет и общего дела. Все, что они смогли совершить, — это разрушить то, что было сделано до них, а чтобы восстановить все, понадобится король. Я их з…знаю. Там есть Л…ламберт. Он возглавляет фракцию против парламента. Он поведет армию против парламента, и тогда я буду п…победителем.

Джон помолчал, подбирая слова для ответа.

— Значит, ваше величество любезно их примет, когда они придут? И заключит соглашение?

Король коротко рассмеялся.

— Я выиграю с…спор, хотя проиграл б…битву.

К воротам сада подошел кавалерист.

— Мы готовы ехать, ваше величество! — крикнул он.

Король Карл, который никогда ранее не подчинялся ничьим распоряжениям, повернулся и вышел из сада Традесканта.

Джон с сыном подошли к домику привратника взглянуть на отъезд. Джон все-таки ожидал повеления последовать в Хэмптон-Корт, но король прошел мимо, лишь мельком взглянув на своего садовника, стоящего у дороги на коленях.

— И это все? — снова требовательно спросил Джонни.

— Это все, — коротко ответил Джон. — Королевская служба. Завтра приведем тут все в порядок и послезавтра поедем домой. Наша работа здесь закончена.

Когда они добрались до дома, то поняли, почему короля перевели в Хэмптон-Корт. Сити был охвачен волнением, ремесленники бунтовали, требуя возвращения короля. И армия решила, что будет безопаснее содержать его в Хэмптон-Корте, где размещался многочисленный гарнизон.

Опасаясь за безопасность супруги, Александр Норман отослал Френсис в Ковчег и запретил ей возвращаться, пока не закончатся бунты, независимо от того, чем они закончатся — возвращением короля на трон, или захватом власти парламентом, или прибытием армии Кромвеля.

Теперь в игре за владычество Англией участвовали три силы. Выжидающий король, сталкивающий своих противников друг с другом; парламент, все чаще и чаще теряющий чувство направления и опасающийся за свое будущее; и армия, которая, казалось, осталась единственной силой с четким представлением о будущем и вдобавок с дисциплиной и решимостью воплотить свои замыслы в жизнь.

Солдаты под командованием Кромвеля за долгие, трудные годы борьбы выковали веру в себя, в свое дело и в своего Бога. И уж они-то совсем не были расположены радостно приветствовать компромисс. Они хотели, чтобы им заплатили жалованье, но и желали заново переделать всю страну. Свою веру и философию они развили между сражениями, во время марш-бросков, темными ночами, когда дождь заливал костры в их лагерях. Они отдали четыре года жизни борьбе за дело религиозной и политической свободы. В награду за свою жертву они хотели увидеть новый мир. Они сражались под командованием Томаса Ферфакса и Джона Ламберта, двух великих генералов, которые понимали и разделяли их веру, и вместе с ними двигались походным порядком на безбожный, внушающий страх Лондон. Они хотели гарантий того, что парламент не поддастся давлению и не заключит мир с королем, который должен погружаться в глубины отчаяния, а не сиять надеждой.

Френсис отдала отцу, копавшемуся в новой грядке под овощи, записку от мужа. Джон быстро просмотрел ее и протянул обратно.

— Ты остаешься здесь, — сказал он.

— Если можно.

Он сдвинул шапку на глаза и усмехнулся.

— Полагаю, мы как-нибудь перетерпим твое присутствие. Присмотри за Джонни вместо меня, ладно? Не хочу, чтобы он отправился в поход на парламент с мотыгой наперевес, думая, что помогает королю вернуться домой и обрести то, что принадлежит ему по праву.