Брак на пари

Глава 3

Два дня спустя Колин Уэрхем спустился к завтраку опять в прескверном настроении. Игнорируя встревоженные взгляды, которыми обменивались слуги, он с омерзением на лице отказался от предложенных ему сосисок и принялся крошить в тарелку хлеб с таким видом, словно ему доставляло наслаждение над ним глумиться. Он скомкал и бросил на пол салфетку, и лакей обходил ее с такой осторожностью, словно в ней находилась взрывчатка. Колин так и не сумел узнать, где живет Эмма. Барбара Ремплинг этого не знала, не знали и завсегдатаи ее салона. Колин чувствовал настоятельную потребность поговорить с Эммой, ему казалось, что из его рук ускользает его единственная удача, но найти ее он не мог. Черт знает что такое!

Когда он заметил, что рядом с его тарелкой нет обычно лежащей там газеты «Морнинг пост», он яростно потряс колокольчиком. Тут же появился Реддингс, его камердинер. Он молча положил перед Колином газету и стал наливать ему вторую чашку кофе. Колина заинтересовало столь необычное поведение камердинера.

— В газете сегодня прошло интересное сообщение, милорд, — наконец сдержанно произнес камердинер.

— Вот как? — Колин взглянул на первую страницу. — Какие-нибудь новости с конгресса?

После поражения Наполеона страны-победительницы созвали конгресс, и Колин с интересом следил за всеми сообщениями из Вены — его волновала судьба бывшей империи Наполеона…

— Нет, милорд, — как-то странно проговорил Реддингс.

Колин бросил на него раздраженный взгляд. Провоевав бок о бок столько лет, они относились друг к другу не как господин и слуга, а, скорее, как друзья. Колин без труда расшифровал значение поджатых губ и опущенных век камердинера. Видимо, он чем-то его обидел, или, во всяком случае, Реддингсу так показалось. Хотя еще полчаса назад тот помогал ему одеваться и вел себя, как обычно. Что-то здесь не так.

— В чем дело? — спросил Колин.

— Да ничего, милорд, — ответил Реддингс, продолжая стоять у стола, что тоже было исключением из правил.

— Что-то вычитал в газете? — догадался Колин. — Так скажи прямо, что ты там нашел?

— Вы, конечно, не обязаны оповещать меня, то есть слуг, о своих планах, милорд, — наконец решился Реддингс. — Но предстоящие перемены в доме каким-то образом затронут и прислугу. В связи с этим, я считаю, вы должны были предупредить всех нас.

Реддингс, выдав тираду, стоял теперь с совершенно невозмутимым видом, вперив остановившийся взгляд в стену, где не было ничего примечательного, кроме давно там висевшей картины.

— Перемена? — озадаченно повторил Колин и посмотрел на газету. О чем это он?

— Да, милорд, — безликим тоном проговорил Реддингс. — Неужели вы не понимаете, как для нас это важно?

— О чем ты говоришь? Какая еще перемена?

Камердинер бросил на него укоризненный взгляд, потом, не говоря ни слова, развернул газету, открыл страницу объявлений и указал пальцем на одно из них. Колин прочитал.

— Боже правый! — воскликнул он.

— Новая хозяйка всегда все переделывает в доме по-своему, — не замечая реакции хозяина, гнул свое Реддингс. — Повариха уверена, что вместо нее наймут шеф-повара-француза, а горничные… — Увидев наконец, как свирепо нахмурился Уэрхем, камердинер умолк.

— Это все штучки Беллингема! — взорвался вдруг Колин.

Он еще раз перечитал объявление о помолвке леди Эммы Таррант, дочери досточтимого Джорджа Беллингема, с бароном Сент-Моуром. Старый черт даже имел наглость назначить срок свадьбы — через две недели.

— Боже правый! Эмму это сообщение приведет в бешенство. Теперь уж мне не удастся спокойно поговорить с ней.

— Это неправда, милорд? — удивился Реддингс, вглядываясь в лицо хозяина.

Ему приходилось видеть лорда Уэрхема в разных ситуациях: и когда он изнывал от скуки и меланхолии, и когда он был охвачен огнем борьбы в сражениях. Но ни разу он не видел барона в таком бешенстве.

— Что-нибудь не так, милорд? — осмелился еще раз повторить вопрос Реддингс.

Но Колин уже не слышал его. Мама!..

— Что подумает мама! — воскликнул он и вскочил из-за стола, опрокинув стул. — Вели сейчас же оседлать мою лошадь. Мне немедленно надо ехать.

— Сию минуту, милорд. — Реддингс уже забыл про обиду, и теперь им руководило только любопытство. — Могу я спросить, куда вы едете?

— Туда, где меня никто не найдет! Необходимо расставить все на свои места, — ответил с каким-то неопределенным выражением на лице барон. — Распорядись же насчет лошади побыстрее!

В то же утро Эмма еще одевалась к завтраку, когда Арабелла Таррант ворвалась к ней в спальню.

— Милочка, как же можно так от меня таиться? — закричала Арабелла. — А еще притворялась, что ни за что не выйдешь замуж! А я, дура, и поверила! Ну, неужели нельзя было со мной поделиться, когда он сделал тебе предложение? Это уму непостижимо!

Эмма, сидевшая перед зеркалом с поднятыми руками и зачесывавшая наверх волосы, повернулась с удивлением на лице.

— Вы о чем говорите? — спросила она.

— И такой богатый человек! — восклицала Арабелла, стискивая руки на своей тощей груди. В это утро на ней было платье какого-то ядовитого кирпичного цвета. — У тебя будет все, что ты только пожелаешь. И говорят, он красивый мужчина, — уже почему-то грустно добавила она.

— О чем вы говорите? — сердито переспросила Эмма, но у нее упало сердце: она уже догадалась, о чем идет речь.

— Ну, как же! В сегодняшнем номере «Морнинг пост» напечатали объявление о твоей помолвке. Ты разве не знала об этом?

— Покажите, — сквозь стиснутые зубы проговорила Эмма.

Арабелла с готовностью поспешила за газетой, и уже через несколько минут Эмма читала краткое объявление, тогда как Арабелла без умолку болтала о свадебном наряде, новой мебели, модных каретах. Она была в таком восторге, словно речь шла о ее собственном замужестве. Эмма положила газету на туалетный столик. Она не могла понять, как после всего, что она наговорила, Уэрхем мог дать такое объявление. Попрать ее права и ее желания! Объявление ясно говорило, что ее мнение ничего не значит.

— Это отец, — наконец решила она. — Черт бы его побрал!

— Эмма, как ты выражаешься!

— На меня ему плевать. Ему никогда не было до меня дела. Ему лишь бы хорошо выглядеть перед людьми да не потерять своего положения в обществе. Как мне это осточертело!

Эмма в бешенстве бросила газету на пол и отшвырнула ее ногой. Этого ей показалось мало, и за газетой полетела туфля.

— Мужчины воображают, что могут поступать с нами, как им вздумается. Но я их всех удивлю. Сегодня же я уезжаю!

И она опять повернулась к зеркалу, чтобы закончить прическу.

— Уезжаешь? — вытаращила на нее глаза Арабелла.

— Сегодня же сяду на корабль, уплывающий во Францию.

Большую часть ночи Эмма не спала, пытаясь придумать выход из своего запутанного положения. Ей нечем теперь зарабатывать на жизнь. Зарабатывать деньги игрой в карты — само по себе ужасно, но делать это в атмосфере сплетен просто невозможно. А возобновление отношений с родными, чего она никогда не хотела, не принесет ничего, кроме раздоров и огорчений. Значит, надо уехать из Англии. Они с Фереком вернутся в Константинополь и будут жить там в дешевых гостиницах на те деньги, что ей удастся выиграть в низкопробных игорных домах. Эмме стало тошно от одной этой мысли, но она подавила отвращение. Иного выхода у нее нет. Она не могла понять, что за игру вел Колин Уэрхем, что руководило его действиями. Видимо, какая-то донкихотская смесь чувства долга и упрямства. Но это объявление — последняя капля! Она не позволит, чтобы кого-то насильно заставили на ней жениться.

— Я все равно собиралась уехать. Придется сделать это немного раньше, чем я предполагала.

Арабелла, наконец, вышла из шока.

— А как же Сент-Моур? — с изумлением спросила она. — Ты уезжаешь от него? Самого завидного жениха в Англии?