Аромат розы

В эту минуту все поплыло у меня перед глазами. Когда я пришла в себя, мой гость испуганно смотрел на меня. Я не упала в обморок, у меня просто помутилось в глазах.

Он подбежал ко мне и усадил в кресло.

— Какой же я глупец! Напугал вас до смерти. Давайте я налью вам рюмку вина.

Вы бледная, как полотно.

Он засуетился вокруг меня, налил вина.

Я отпила несколько глотков и почувствовала, как приятное тепло разливается по всему телу.

— Небольшое головокружение. Просто не знаю, как это могло случиться. Налейте и себе вина, пожалуйста, милорд.

Я пожалела, что у нас в гостиной не было хорошего вина. В погребе еще оставалось несколько бутылок из запасов папа, но тот херес, который стоял на столе, был кислым, как уксус. К счастью, он не стал пить. Его интересовало только ожерелье.

Он вынул его из кармана и положил передо мною на стол. Вспомнив о банковских счетах дяди, я сначала подумала, что лорд Уэйлин каким-то образом узнал, что Барри купил ожерелье и пришел вернуть его нам.

— Как вы узнали, что мой дядя купил его? Вы, наверно, проверили банковские счета вашей тети Маргарет так же, как я проверила счета дяди Барри?

Брови его удивленно поднялись.

— Простите, вы сказали, что ваш дядя купил ожерелье?

— Я подумала, возможно… Немного помолчав, я ответила более уверенно:

— Да.

— Объясните мне все поподробнее. Я ничего не понимаю.

Я рассказала ему о пяти тысячах фунтов, которые были у дяди, когда он к нам приехал, и о том, что он снял их со своего счета в банке примерно в то же время, когда пропало ожерелье.

— О Боже! — воскликнул лорд Уэйлин. — Похоже, что моя тетушка обокрала его, потому что то, что она продала ему — обыкновенные стразы.

— Вы хотите сказать, что это не настоящие бриллианты?

— Мама показалось, что они как-то не так блестят. Я попробовал резать ими оконное стекло. Камень раскрошился, не оставив даже царапины на стекле. Я помчался к ювелиру в Альдершоте, и Стейси подтвердил, что это обыкновенное стекло, которое стоит не больше пяти — десяти фунтов.

Я онемела от удивления, а когда снова посмотрела на ожерелье, мне показалось, что оно утратило свой прежний блеск. Это явно была подделка.

— Так, значит, у вашей тетушки вовсе не было бриллиантового ожерелья?

— Да нет же, конечно было. Незадолго до того, как оно пропало, она даже носила его к Стейси почистить. А это копия. Ни мама, ни я не знали о ее существовании, хотя женщины часто делали копии своих драгоценностей.

— А настоящие бриллианты исчезли?

— Да, вместе с несколькими другими безделушками. Так, пустяки. Гранатовая брошь и кольцо с опалом. Самые дорогие фамильные драгоценности перешли по наследству сыну Макинтоша.

— И ваша тетя не говорила о пропаже других вещей?

— Нет, и это довольно странно, потому что она подняла очень большой шум, когда пропало ожерелье. Мне это совершенно непонятно. А теперь вы говорите, что ваш дядя неизвестно куда истратил сразу пять тысяч фунтов.

Видно было, что лорда Уэйлина эта история заинтриговала. Мне даже показалось, что его вовсе не волнует судьба бриллиантов, просто он хочет разгадать это таинственное совпадение.

— Деньги исчезли вскоре после того, как он приехал к нам.

— Когда точно это случилось?

— Он снял деньги со счета пятнадцатого мая 1811 года.

Интересно, зачем ему точная дата?

— Тетино ожерелье пропало примерно в то же самое время, поэтому вы и решили, что он купил его? Но оно так дорого не стоило. Его оценили для страховки в четыре тысячи фунтов, но тетя так и не застраховала его. Она редко надевала его и считала, что в Парэме оно в безопасности. После того, как тетя объявила о его пропаже, мистер Макшейн не мог даже показать кому-нибудь это ожерелье, его наверняка заподозрили бы в воровстве. Остается сделать, вывод, что, скорее всего, он его не покупал.

— Он никогда не сделал бы такой глупости. Да и ваша тетя не заявила бы о краже, если бы она продала ожерелье.

Мы сидели, глядя на стеклянные бусины на столике, и напряженно размышляли.

— Пожалуй, я выпью немного вина. Лорд взял свою рюмку. Будучи человеком воспитанным, он даже не поморщился, но после первого глотка поставил рюмку и не спешил взять ее снова.

Помолчав немного, лорд Уэйлин продолжал:

— Очевидно, что оба эти происшествия связаны друг с другом, потому что произошли в одно и то же время, хотя и не в одном и том же месте. Вы постоянно живете здесь и хорошо знаете дела вашего дяди, мисс Баррон. Не был ли он как-то связан с леди Маргарет Макинтош?

— Насколько мне известно, они даже никогда не разговаривали, только раскланивались при встрече. Она никогда не была у нас в Гернфильде, а дядя не ходил в гости в Парэм. Если они случайно встречались в городе или на каком-то светском приеме, дядя просто приподнимал шляпу.

— И мистер Макшейн никогда не ездил в Танбридж Уэлз?

Прежде, чем ответить, я немного задумалась. С того злосчастного утра, когда я унижалась, возвращая ожерелье, ситуация изменилась. Теперь уже поступки леди Маргарет выглядели сомнительно. И я решила рассказать о намеках Стептоу.

— Я точно не знаю, ездил ли дядя когда-нибудь в Танбридж, но наш дворецкий туманно намекнул, что, якобы, видел там дядю. Я не смогла заставить его сказать что-то более определенное. Это ведь очень скользкий тип.

Лорд Уэйлин кивнул и сказал мрачно:

— Стептоу! Как это вас угораздило взять этого мерзавца?

— Мы бы не сделали этого, если бы вы сочли нужным предупредить нас, что он вор, — отпарировала я. — Право же, милорд, вам следовало сказать нам об этом. Его удивил мой резкий тон.

— Я предупреждал Пакенхэмов, когда они попросили дать ему рекомендацию. Им срочно был нужен опытный лакей, а Стептоу знает свое дело. Они взяли его условно. Два года он вел себя примерно, а потом стали пропадать разные мелочи, и они его уволили. Разве они ничего вам не сказали, когда вы советовались с ними?

— Мы не советовались с ними. Мы решили, что раз он работал в Парэме, он человек надежный. Мы предложили ему служить у нас дворецким, он был счастлив получить это место. Но вы, как соседи, должны были нас предупредить.

— Мама была обеспокоена, но потом решила, что он большого вреда не принесет.

Как только он произнес это, его лицо досадливо сморщилось.

— Я не хотел сказать… Я вспылила.

— Конечно, ведь Гернфильд не завален дорогими китайскими безделушками, как Парэм!

Лорд Уэйлин благоразумно решил не отвечать на мою колкость и продолжал:

— Как вы узнали, что он украл мою Таньскую вазу? Я не мог доказать этого и не хотел публично обвинять его, не имея веских улик, хотя был уверен, что это его рук дело.

— Он сам проболтался. Думал, что мы знаем.

— Надо полагать, вы с ним уже распрощались.

Мне было стыдно, но пришлось признаться, что мы этого еще не сделали.

— Дело в том, что он что-то знает о Танбридж Уэллзе, — пояснила я.

— Надеюсь, мне скоро удастся выяснить, что именно.

— А что он может знать? Вероятно, он видел там вашего дядю и пытается сыграть на этом.

— Да, но…

Лорд Уэйлин снисходительно смотрел на меня и терпеливо ждал, когда я, наконец, сама пойму, что хочу сказать.

— Мне не понравилось, каким тоном он говорил об этом. Как будто мой дядя сделал что-то предосудительное.

— Вы просто позволяете ему играть на вашей чувствительности, мисс Баррон. Признаться, вы меня удивляете, — улыбнулся он. — В Парэме вы вели себя куда более решительно. Давайте рассуждать здраво. У мистера Макшейна обнаружено не пропавшее ожерелье, а дешевая копия. Может быть, он оставил много денег в своем завещании, и это кажется вам подозрительным?

— Да нет, что вы! Он даже не оставил денег на собственные похороны. Все, кто ездит в Индию, возвращаются оттуда богачами, а дядя привез только пять тысяч фунтов, да и те растратил, а, может быть, подарил кому-то или проиграл в рулетку.

— Итак, мы можем сделать вывод, что он не сделал ничего дурного. Хотите, я попробую поговорить со Стептоу?