Граф и красотка

А почему ты легла спать так поздно? — спросила Донелла, но Китти не ответила. Она разыскивала в сундуке туфли, которые подошли бы к платью Донеллы.

Поставив туфли на пол, она сказала:

Они могут и не подойти тебе. Может, у тебя в сумке есть какая-нибудь обувь?

Да, есть, — ответила Донелла. — Не волнуйся обо мне, иди лучше поспи.

При упоминании о сне Китти зевнула.

Ты тоже приляг, — предложила она. — Нам точно придется быть на ногах всю ночь, а потом снова надо будет тащиться в Лондон.

Закончив говорить, она вышла из комнаты.

Донелла начала раздеваться, потом повесила одежду в шкаф.

Как же утомительно будет оставаться на ногах до зари!

Должно быть, граф Хантингфордский пообещал Бэзилу Бэнксу большие деньги, если труппа приехала сюда из самого Лондона ради одного- единственного выступления.

«Хорошо бы посмотреть на этого графа, — подумала Донелла. — Хорошо, что мне нужно будет спеть всего одну песню».

Интересно, а почему у Дейзи съехал парик, задумалась она. Может быть, она слишком энергично танцевала?

Донелла надела ночную рубашку и скользнула в постель. События дня так утомили ее, что она сразу же заснула.

Вздрогнув, Донелла проснулась. Вошла Китти со словами:

Вставай, вставай! Бэзил прямо как старая курица, все квохчет, что мы опоздаем. Я ему сто раз сказала, что у нас навалом времени. На таких вечеринках никто не торопится.

Донелла села на кровати.

Китти уже надела свой парик и накрасилась еще сильнее, чем когда Донелла впервые увидела ее. На ресницах лежал такой толстый слой туши, что они казались по меньшей мере в дюйм длиной, а губы стали пунцовыми. Теперь Китти выглядела настоящей актрисой.

Под ее понукания Донелла накинула свой муслиновый пеньюар и села перед туалетным столиком.

Китти умело уложила ее волосы вокруг головы и закрепила их шпильками. Затем на голову Донеллы был водружен парик, точь-в-точь такой же, как у других девушек.

Теперь Донелла выглядела странно и совсем на себя не походила. Зато она очень была похожа на Китти.

Да мы словно сестры! — рассмеялась она.

Бэзил Бэнкс просунул голову в дверь.

Ну, девочки, его светлость постарался, — объявил он. — В гостиной для нас накрыт отличный ужин, но придется управляться с ним побыстрее.

Китти с удовольствием объявила:

Я так проголодалась! И потом, нельзя много пить на пустой желудок.

Она в последний раз дотронулась до парика Донеллы и сказала:

Твоим лицом я займусь после еды.

Девушки спустились в гостиную, где к ним присоединилась Дейзи.

Как сказал Бэзил Бэнкс, граф действительно постарался — на столе было множество вкусных блюд, в основном холодных.

Китти и Дейзи доверху наполнили тарелки.

Донелла не была голодна, но подумала, что надо съесть хоть что-нибудь. Поэтому она положила себе ломтик холодной лососины и фруктовый салат.

Ешь, пока можно, — сказала ей Дейзи. — Если ты собираешься отработать свою кормежку, нужно набить живот потуже.

Не пугай ее, — как-то слишком поспешно сказала Китти. — Я думаю, ее ждет такой успех, что ей не придется ничего отрабатывать.

К удивлению Донеллы, Бэзил Бэнкс сурово посмотрел на девушек. Впрочем, он, наверное, не хотел, чтобы Донеллу пугали рассказами о том, как трудно путешествовать в одиночку.

Мистер Бэнкс не позволил им засиживаться за едой. Он все время поглядывал на часы и наконец сказал Китти:

Ты съела столько, что слону хватило бы. Хватит, работать пора!

Рабовладелец проклятый! — огрызнулась Китти.

Все же она встала из-за стола и повела Донеллу в спальню. Там она усадила ее на стул, а сама накрасила ей ресницы, нарумянила щеки и нарисовала помадой прелестный ротик бантиком.

Посмотрев в зеркало, Донелла поняла, что теперь ее не узнала бы даже собственная мать.

Она надела платье, в котором Милли исполняла «Поиграй-ка со мной», и со смущением обнаружила, что у него очень низкое декольте. Это несколько шокировало девушку.

Я не могу носить это! — воскликнула она.

Придется! — ответила Китти. — И вообще, какая разница? Ты ведь будешь только петь, а не танцевать.

Но оно же слишком низко вырезано! — настаивала Донелла.

Само платье было прелестным — с огромным, только что вышедшим из моды кринолином. Это было именно «платье-картинка», как раз подходящее для выступления. Сшито оно было из плотной светло-голубой тафты, а на каждой оборке было пришито по нескольку розочек. Розочки украшали и вырез платья.

На шею Донелле Китти повязала бархатную розу на ленточке, и такие же розы с лентами украсили оба ее запястья.

Оно правда очень красивое, — пожаловалась Донелла стоявшей у нее за спиной Китти — но слишком уж… низко вырезанное. Я… я просто чувствую себя не в своей тарелке.

Вот уж о чем Милли никогда не волновалась, — заметила Китти. — Ну ладно, вот что мы сделаем — снимем с платья ту розу, которая позади, и приколем ее на вырез. Только ничего не говори Бэзилу! Он терпеть не может, когда мы начинаем что-то выдумывать с платьями.

Китти спорола с платья розу и пристроила ее там, где и обещала.

Донелла стянула края выреза, сколола их булавкой и теперь выглядела более пристойно. Впрочем, ей все равно казалось, что ее плечи и грудь слишком обнажены.

«Наверное, меня даже не заметят, — подумала она. — И потом, когда я запою «Голос во тьме», нужно будет выключить свет».

Китти и Донелла спустились вниз и пробрались в столовую.

Донелла увидела, что все вокруг было устроено, как в театре, и свет можно было выключить без особых проблем.

В дальнем конце столовой была устроена сцена около двух футов высотой. За ней находились выходившие в сад окна.

На другом конце комнаты располагались буфет и дверь, через которую вносили перемену блюд.

Сцена оказалась неширокой, но длинной. По обе стороны от нее оставалось небольшое пространство, где можно было ожидать своего выхода, оставаясь незаметным.

По краям сцены стояли растения в кадках и папоротники, но передний край оставался голым, словно для того, чтобы ничто не мешало артистам сойти в столовую и присоединиться к зрителям.

Позади и по бокам висел занавес.

На сцене было пианино и больше ничего.

Девушки и Бэзил Бэнкс прошли в дверь и оказались у края сцены.

Шум в столовой стоял оглушительный — перекличка голосов и громкий смех, — и Донелла подумала, что там, должно быть, больше народу, чем она ожидала.

По словам Бэзила Бэнкса, граф пригласил к себе всех, кто принимал участие в состязаниях.

Значит, в столовой должно было быть человек двадцать, не больше, однако, слушая шум, Донелла решила, что мистер Бэнкс погрешил против истины.

Потом она услышала женские голоса.

Она развела листья растений на краю сцены и выглянула в зал.

За круглым столом поместилось не меньше сорока человек. Рядом почти с каждым джентльменом сидела женщина.

Присмотревшись, Донелла обнаружила, что ни одна из женщин не похожа на ее мать. Их лица были раскрашены, и они скорее походили на Китти или Дейзи.

В памяти всплыли слова Бэзила Бэнкса о том, что на такие вечеринки некоторые джентльмены приезжают со своими подругами.

Тут Донелла поняла, что ей ни в коем случае не стоило приезжать на подобную вечеринку.

Когда-то ее мать объяснила ей, что настоящие леди никогда не ходят в мюзик-холлы.

Сама леди Грейсон никогда даже и не думала о подобном.

«Я не должна была приезжать сюда», — сказала себе Донелла.

Впрочем, подумала она, не все ли равно, как выглядят гости.

Китти, Дейзи и она сама были единственными актрисами. Что бы ни происходило в столовой, их это не касается.

Бэзил Бэнкс давал Китти и Дейзи последние указания, но девушки почти не слушали его. Они и так знали, что должны делать.

Обе девушки были наряжены в длинные ярко-розовые платья с оборками.

По мнению Донеллы, лифы этих платьев были чрезмерно низкими. И все же в париках и с раскрашенными лицами девушки выглядели прелестно.