Династия

Когда Роберт дошел до конца рассказа, Морланд дал ему знак остановиться и сказал Элеоноре:

— Ну что ж, госпожа, завтра мы уезжаем в Лейсестер на ярмарку по случаю праздника. Так что можете приготовить список всего необходимого, что надо купить. Роберт и я прихватим с собой пару человек, мы заночуем в Лейсестере, а вы здесь будете за хозяйку. С вами останутся люди для защиты в случае чего, так что вам нечего бояться.

— Я и не боюсь, сэр, — ответила Элеонора голосом, исполненным достоинства. Ей будет дарована ночь спокойного сна, без этого молчаливого терзания ее тела! Она старалась не выдать своей радости. — Действительно, есть масса вещей, которыми нам необходимо запастись. Прошу прощения, но я буду вынуждена вас покинуть, потому что должна согласовать этот список с Жаком.

— То есть вы не знаете, чего нам не хватает? — спросил Морланд язвительно.

— Сказать вот так, на ходу, у меня не получится, да и никто бы не смог, — парировала Элеонора в таком же тоне.

Роберт привык к скрытности своего отца. За день до сватовства он еще не подозревал, что отец уже решил, когда и на ком женить сына. Поэтому для Роберта было настоящим потрясением, что Элеонора посмела не смолчать. Морланд лишь повел бровью и пропустил ее ответ мимо ушей. Ему нравилось, что невестка в карман за словом не лезет.

— Я надеюсь, вы употребите ваше время с пользой, — сказал он наконец, — и не будете сидеть без дела только потому, что ваши муж и отец не имеют возможности наблюдать за вами.

— О да, я намерена употребить это время с пользой и организовать мытье служанок.

— Мытье? — воскликнул Морланд, взрываясь.

— Да, — ответила Элеонора твердо. — Я обнаружила вчера, что ванна захламлена, но ее легко очистить. Мы зажжем огонь в кухне, принесем много горячей воды. Пока мужчины будут в холле, все женщины смогут искупаться в кухне.

Она говорила, не останавливаясь, убежденно и настойчиво, потому что запах, исходивший от некоторых служанок, был слишком большим испытанием для ее обоняния.

— Габи и Джо будут стоять у дверей, чтобы не допустить в кухню мужчин.

— Вам надо будет поставить их с другой стороны, чтобы женщины не разбежались только при виде ванны, — расхохотался Морланд.

— Вполне возможно, но женщин легче убедить в необходимости купаться. Да и с мужчинами будет легче справиться, когда наступит их очередь в пятницу.

— Черта с два! — На этот раз в голосе Морланда не было и следа смеха. — Вам, конечно, чего только не придет в голову, но, кажется, вы забыли, кто хозяин в этом доме.

— А вы, кажется, забыли, кто хозяйка в этом доме! — ответила Элеонора с жаром. Неожиданно она получила увесистый удар по голове. Она вскрикнула и невольно обхватила голову руками. Роберт привстал со своего места, протестуя.

— Отец! — вскричал он в ужасе.

— Что, тебе тоже не терпится получить? — Морланд утихомирил его одним своим взглядом. — Я вполне справлюсь с тем, чтоб проучить вас обоих. Так что советую впредь этого не забывать. Мадам, похоже, решила, что может тут гонять моих слуг, как собака овец. Так пусть вспомнит, что мы делаем с теми, кто портит наших овец.

Элеонора, у которой все еще шумело в голове от удара, процедила сквозь зубы:

— Вы постоянно твердите мне, что следить за домом — это моя работа. Так вот, я не позволю, чтоб меня окружали слуги, от которых несет хуже, чем от ночного горшка. Мои слуги приучены купаться еженедельно, и это моя обязанность обеспечить им чистоту.

— Элеонора. Не надо… — начал Роберт, но оборвал сам себя на полуслове. Однако она лишь метнула на него яростный взгляд.

— Я не буду молчать, когда мне положено говорить, — отрезала Элеонора. — Если уж вы можете меня винить, то дайте прежде право действовать.

Минуту в комнате царила напряженная тишина — Элеонора и ее свекор пристально смотрели друга на друга, разделенные огнем очага. Затем Морланд пожал плечами и вернулся к своему занятию.

— Ну, хорошо, — сказал он. — Может, правда ваша. Вы будете купать слуг, когда вам вздумается, а я — поучать вас, когда мне вздумается. — Последние слова содержали явную угрозу, и оба это понимали. Морланд продолжал: — В конце концов, вреда это им не принесет. Сам вот я купаюсь, когда мне вздумается, и ничего.

— Я надеюсь, сэр, вы соблюдаете… — начала было Элеонора сурово.

— Молчание, несносная девица! — взревел Морланд. — Неужели вы полагаете, что будете распоряжаться и мною, или хотите, чтобы я вбил в вас покорность снова?

Элеонора благоразумно промолчала, вернувшись к своему шитью и отдавая себе отчет в том, что победа осталась за ней. Морланд наблюдал за невесткой из своего угла краем глаза, и его лицо тронула легкая улыбка, которую он постарался скрыть. Роберт смотрел на жену с открытым восхищением: сам он не представлял себе, как можно было не побояться противостоять его отцу, ведь за всю свою жизнь он не осмелился перечить ему ни в чем.

Элеонора искупала своих служанок, несмотря на их яростное сопротивление. Она предупредила мужчин, что их очередь настанет в пятницу. Дом стал чище, еда — лучше, и именно к ней начали обращаться слуги в ожидании приказа или за советом. Да, она несомненно становилась полноправной хозяйкой Микл Лита, постепенно изменяя его. Морланд и Роберт уехали на ярмарку в Лейсестер. Они не сообщили ей, что это была традиционная северная ярмарка, на которой выставлялись на продажу самые породистые лошади трех графств. Когда на следующий день они вернулись и Элеонора выбежала их встречать, она увидела, что и муж, и свекор радостно улыбаются ей. Между ними стояла самая замечательная белая кобылка, которую ей только доводилось видеть.

— Белая лошадка для белого зайчика, — выкрикнул ей Роберт, помня о ее талисмане.

Морланд благосклонно кивнул головой:

— Я обещал вам купить лошадь. Даже ваш почтенный господин Эдмунд не подарил бы вам лучшей, чем эта красавица.

Элеонора двинулась навстречу, не в силах вымолвить ни слова от счастья. Она нежно потерла мягкую белую морду этого неземного создания. Лошадка потянулась к своей будущей хозяйке, и Элеонора увидела, какие у нее темные блестящие глаза, сколько в них живости и ума. Элеонора взглянула на двух Морландов и не стала сдерживать улыбку. Она вынуждена была признать, что принадлежит этой семье, раз и навсегда. Впервые Элеонора поняла слова венчального обета о том, что она будет со своей семьей и в радости, и в печали. Она наконец приняла руку Провидения, которое связало ее с этим домом. Поняла она и то, как важно не упускать коротких моментов счастья, таких как этот.

Элеонора назвала свою лошадь Лепидой, что значило «белый заяц».

Глава третья

Через два месяца, когда земля была надежно закована в железные латы холода, вдруг наступила теплая и влажная погода, идеальная для охоты.

— Запах дичи будет летать в воздухе! — воскликнул Роберт, не в силах сдержать своего воодушевления. — Сегодня мы точно не вернемся без большого оленя.

— Благодарение Богу, если так, — сказала Элеонора. — Меня тошнит от засоленного мяса. У лорда Эдмунда всегда был снаряжен человек для охоты, чтобы в доме не переводилось свежее мясо.

— Но ведь я привожу зайцев постоянно. Элеонора передернулась:

— Вы же знаете, что я не ем зайчатины. Для меня это, как… убийство.

Роберт улыбнулся ей и встал открыть ставни спальной комнаты.

— Вы только послушайте, как воют гончие! — сказал он. — Они свое дело знают. А вон и Джо сдерживает Джелерта. Из этого щенка выйдет хороший охотник.

— На каждого хорошего охотника найдется еще лучший, — возразила Элеонора, решив подразнить мужа. Она знала, как щепетильно он относится к оценке его любимой Леди Брач и ее потомства.

— Он наберется опыта, когда несколько раз почувствует погоню. Это у него в крови. Он не может быть не лучшим.

Роберт снова посмотрел вниз, во двор, где шли приготовления, и нетерпеливо сказал:

— Ну же, женушка, как скоро мы спустимся?