Плененное сердце

Каталина выпрямилась и откинула со лба золотистый локон:

— Какой гость?

Неужели маркиз явился к ним собственной персоной? Но ведь оговоренное в письме время еще не наступило. Тогда зачем он здесь?

С тревожно колотящимся сердцем она вбежала на крыльцо и почти столкнулась нос к носу с матерью.

— О, наконец-то, — всплеснула руками донья Вероника, расхаживая взад и вперед в ожидании дочери, — ты вернулась.

— Мама, давно он здесь? — на ходу спросила Каталина.

— Приехал после полудня, — растерянно ответила взволнованная женщина. — Тебе нужно переодеться, — она принюхалась и сморщила нос, — и привести себя в должный вид, как и подобает сеньорите из приличной семьи, — назидательно добавила она. — Ужин будет готов через час. Поторопись. Отец в библиотеке. Пойду, сообщу ему о твоем возвращении.

— Хорошо, я мигом.

Каталина хотела еще что-то добавить, но передумала. Она успеет сказать отцу и матери о принятом сегодня решении. В конце концов, мир от этого не перевернется. У нее есть время найти достойного претендента на свою руку, ей всего семнадцать, она красива, добродетельна и из хорошей семьи. Пусть за нее дают небольшое приданое, но она, и что немаловажно, из древнего благородного рода, а в Андалусии это кое-что да значит. Она пообещает отцу, что с этого дня станет серьезнее воспринимать ухаживания молодых людей и нынешним же вечером вежливо выразит маркизу свои сожаления по поводу потраченного впустую времени. При всей любви к ближнему, как завещал Господь, она не хочет становиться сиделкой при немощном больном старике, губя молодость за закрытыми дверьми роскошной виллы. Кто знает, может быть, Родриго, племянник дона Себастиана, сам выкажет желание ухаживать за ней? Ведь когда он прикасался к ней с трепетом и нежностью, это находило горячий отклик в ее душе и теле. Что же до чувств благородного маркиза, то он, как она предполагала, великодушно отступится, едва услышав ее отказ, и не будет чинить препятствий молодым и полным жизни влюбленным.

Настроившись на обстоятельный разговор, Каталина, ни мгновения не колеблясь, вошла в парадную столовую. Она предстала перед домашними и важным гостем, пожаловавшим в их дом без приглашения, в ярко-красном, довольно смелом платье, позаимствованном по такому случаю в гардеробе сестры, с фижмами, узорной вышивкой по подолу и на рукавах и кружевными бантами по линии декольте, которое сзади стягивалось шнуровкой и выгодно подчеркивало приятные глазу округлости. Густые золотистые косы она искусно уложила на голове, вплела в них атласные ленты и прикрепила к затылку тонкую и легкую, словно облако мантилью того же цвета, что и платье. Глубоко вздохнув, она плавной походкой направилась к столу, где ее ожидали отец, мать и предполагаемый маркиз, но на полпути вдруг приостановилась, с удивлением разглядывая нежданного гостя. Не понимая, что могло произойти, она огляделась в поисках кого-то еще.

— Кузина, как я рад видеть вас, — с хитрым прищуром в лисьих глазах к ней приближался Луис-Антонио Наварро де Перес.

Пока она задавалась закономерным вопросом, куда же мог подеваться Сент-Ферре, растерянно улыбаясь наследнику отца, тот меж тем целовал кончики ее пальцев, галантно рассыпаясь в комплиментах.

— Вы еще красивее, чем я вас запомнил. Я уверен, когда-нибудь ваши удивительные глаза и эти золотистые пряди волос, мягкими волнами обвивающие вашу хорошенькую головку, вкупе с вашей шелковистой кожей, напоминающей нежнейшие лепестки роз, будут воспеты поэтами и художниками. Хотя, — и в голосе жалкого прохиндея послышались нотки сожаления, — в этой глуши навряд ли найдутся те, кто по достоинству способны оценить такую редкостную красоту.

— Я думаю, скоро мы узнаем ответ на ваши мольбы, — донья Вероника любезно улыбнулась Луису-Антонио и пригласила гостя занять свободное место за обеденным столом.

Тонко выщипанные брови «щеголя из Севильи», как прозвали его Каталина и ее мать, поползли вверх от удивления:

— Однако я заинтригован, тетушка. Не успев столь удачно выдать замуж старшую дочь, вы, донья Вероника, уже нашли суженого и для младшей?

— Вполне возможно, — уклончиво ответила сеньора Перес, усаживаясь за высокий стул и расправляя на коленях накрахмаленную салфетку.

Остальные последовали ее примеру, однако Каталина, заметив на столе всего четыре сервировочных прибора и понимая, что невольно обманулась, выдержала непродолжительную паузу, пока слуги заканчивали разносить основные блюда, а затем внезапно выпалила:

— Элена и Диего обещали отвезти меня в Мадрид ко двору короля Карлоса. Отец, ты позволишь мне?

Дон Педро издал нечленораздельный звук и, растерянно почесав за ухом, добродушно заметил:

— Бесценная моя, кажется, мы обо всем договорились. Тебе незачем ехать к королевскому двору.

Каталина открыла было рот, чтобы возразить, но неожиданно на подмогу отцу подоспел Луис-Антонио. Он вальяжно откинулся на спинку стула и, жадно разглядывая аппетитные яства, приготовленные руками умелой поварихи, в предвкушении обильной трапезы облизнул мясистые губы:

— Дорогая кузина, ваш отец прав. Двор короля Карлоса не самое подходящее место для молодой особы вроде вас.

— Позвольте спросить, почему? — Каталина чувствовала, что теряет последние остатки самообладания. За нее, значит, все уже решили? А зря! Она не кроткая овечка, послушно идущая за поводырем. Ни за что на свете она не станет обрекать себя на жизнь с пожилым маркизом, которому в детстве выпало несчастье пройти через адовы муки. Она, конечно же, считала себя доброй христианкой, но далеко не мученицей. Она хотела жить и любить, быть счастливой матерью и женой, родить детей в любви с тем единственным человеком, который станет уважать ее саму, а не будет любоваться привлекательным личиком и безупречными манерами, словно ценной вещью, извлекаемой иногда из недр своей сокровищницы.

Но проведение, похоже, сегодня было не на ее стороне.

— Дело в том, что Карлосу недолго осталось править королевством, — нисколько не смутившись испепеляющего взгляда кузины, Луис-Антонио подцепил вилкой жирную креветку и отправил ее в рот. — При дворе никто не делает из этого тайны. Все только и говорят о неминуемой кончине нашего «Зачарованного» короля.

— Насколько мне известно, — Каталина расправила плечи и поудобнее устроилась за высоким стулом, — король всегда страдал всякого рода расстройствами и смерть ему прочили еще с детских лет.

— Не спорю, — кузен пребывал в отличном расположении духа. Он успел попробовать лангуста в сливочном соусе, жареного каплуна и пирога с крольчатиной, запивая каждый добрый кусок изрядной порцией хереса и все больше млея от свежей и вкусно приготовленной еды. Луис-Антонио обожал проводить время в компании красивых женщин, блистая в их обществе незаурядным умом и поразительной осведомленностью, преисполняясь в этот момент осознанием собственной значимости. Вот и сейчас он самодовольно улыбался, охотно делясь последними сплетнями мадридского двора: — У нашего короля болячек столько, что хватило бы не на одну жизнь, но уверяю вас, дорогая кузина, нынче все гораздо серьезнее. При дворе отменены многие празднества, Карлос постоянно пребывает в своих покоях и никто, кроме королевы, премьер-министра и личного духовника не вхож к нему. Единственное исключение распространяется только на любимых карликов, призванных скрашивать последние дни несчастного короля.

— Значит, решено, — твердо сказал дон Педро, как только Луис-Антонио умолк, — ты остаешься дома, дочь моя.

— Отец, — покачала головой Каталина, — я…

— Дорогая, — ореховые глаза доньи Вероники укоризненно посмотрели на дочь, — не спорь с отцом. Твои сомнения мы обсудим позже, — и быстро прибавила дабы не накалять и без того напряженную обстановку: — Элена прислала письмо, через три дня они с Диего собираются нанести нам визит, они в Малаге.

Каталина хмуро уставилась в пустую тарелку:

— Хоть одна хорошая новость за день.

Остальную часть ужина она провела в глубоком молчании, лишь изредка отвечая на заданные вопросы односложными фразами. В конечном итоге ее оставили в покое. Отец и кузен вели оживленные разговоры о политике, возможном возобновлении войны с Францией после смерти короля Карлоса и торговых предприятиях в Новый Свет. Каталина слушала вполуха и, как только прислуга подала десерт, миндальные булочки со сливочным кремом и сладкое вино, она извинилась и покинула столовую, вежливо пожелав всем доброй ночи.