Единорог и три короны

Шевалье не догадывался, что его дядя сам решил вступить в игру, попытаться подтолкнуть ее участников друг к другу. Маркиз пожелал сыграть роль Провидения, ибо страстно желал довести дело до благоприятного разрешения.

76

Камилла с наслаждением потянулась в своей просторной кровати. Солнце стояло уже высоко, однако она не собиралась вставать, желая еще немного насладиться этим старинным, но на удивление удобным ложем. Кровать была так широка, что Камилла раскинула руки, и они все равно не доставали до ее краев. Как выгодно она отличалась от тех узких и жестких постелей, на которых ей приходилось спать в последние ночи!

Она неспешно изучала рисунки, покрывавшие деревянное панно балдахина, поддерживающее драпировку, затем взгляд ее перешел на резные колонны и тяжелые парчовые занавеси желтого и серого цветов. Она ворочалась, потягивалась и наконец решилась дернуть за шнурок звонка и позвать горничную.

Та тотчас же прибежала, неся на вытянутых руках розовое платье с отпущенным подолом. Горничная помогла Камилле одеться. Когда девушка спросила, можно ли ей позавтракать в своей комнате, служанка ответила:

— Господа уже ждут вас в малой гостиной. Но, если вам нездоровится, я могу предупредить их и вам принесут завтрак сюда.

— Нет, это необязательно.

Камилла, немного смущенная из-за того, что ей пришлось заставить ждать своего гостеприимного хозяина, поспешила завершить одевание и присоединилась к ждущим ее мужчинам.

— Простите меня, что я так долго спала, — заявила она, входя в гостиную, где ее с нетерпением ждали.

— Камилла! — радостно воскликнул маркиз. — Какое счастье видеть вас! Ах, как бы я хотел иметь это счастье каждый день. Ожидать вашего появления… — О, сколь сладостна эта мука, поверьте мне, — добавил он, галантно целуя девушке руку.

— Вы хорошо спали? — спросил Филипп.

— Прекрасно! Вы правы, это жилище действительно самое удобное из всех, какие я только знаю.

— Я никогда не лгу…

И прежде, чем она успела возразить, шевалье завладел ее рукой и запечатлел на ее запястье легкий поцелуй, который, несмотря на все ее внешнее сопротивление, заставил затрепетать ее сердце. Маркиз краем глаза наблюдал за ними; волнение его гостьи не ускользнуло от него.

— Прошу к столу, — произнес он, увлекая всех в маленькую столовую, где для них был накрыт Завтрак.

— Маркиз, у вас поистине чудесный замок.

— Да, это владение супруга принесла мне в качестве приданого к нашей свадьбе. В те времена он был почти полностью разрушен, но она в нем выросла и была к нему очень привязана. Вот почему мы решили восстановить его и обставить все помещения; постепенно он превратился в то маленькое сокровище, которое вы сейчас видите. Мы могли бы снести развалины и построить на их месте новое, модное жилище, как многие и делают. Но предпочли сохранить нетронутой средневековую архитектуру, и так уже несколько измененную во времена Возрождения, когда в стенах пробили большие, высокие окна. Первозданная красота этого уголка всегда восхищала нас.

— Не хотите ли осмотреть замок, Камилла? — поинтересовался д’Амбремон.

— С удовольствием, если вы мне дозволяете.

— Мы вам не только дозволяем, более того, я, с вашего позволения, сам стану вашим гидом.

— Да, конечно… Но мне неловко беспокоить вас, — прошептала Камилла, трепеща от одной только мысли очутиться под сумрачными сводами замка наедине с Филиппом.

— Однако я вынужден настоять на своем. Мне бы не хотелось, чтобы вы заблудились в бесконечных извилистых коридорах этой огромной цитадели. Вы можете провалиться в подземную темницу или, того хуже, встретиться с привидением!

— Да, лучше, если племянник будет сопровождать вас. А когда вы обойдете замок, приходите ко мне в сад, и там, если вам это интересно, я покажу свои розы.

— С большим удовольствием.

Маркиз вышел, чтобы предаться своему любимому занятию — садоводству, а Камилла осталась наедине с шевалье.

— Ваш дядя действительно необыкновенный человек, — произнесла она. — И он так любезен!

— Я рад, что он вам понравился. Он тоже высоко оценил вас. Откуда вы хотите начать — с чердака или с подвалов?

— Как вы сочтете нужным, ведь вы же мой гид.

— Тогда давайте поднимемся. С высоты башен открывается восхитительный вид.

Он повлек девушку через лабиринт лестниц и коридоров нежилой части замка. Они вскарабкались на старую, давно необитаемую башню и проникли в круглую комнату, где еще сохранилась ветхая обстановка.

— Эта часть замка необитаема?

— Да. Дядя поддерживает в ней порядок, однако вот уже несколько веков, как здесь никто не живет, кроме пауков, плетущих свои сети, да, может быть, нескольких мышей.

Камилла нахмурилась, но постаралась сохранить спокойствие.

— Увы, значит, эти маленькие зверьки не пугают вас, — притворно вздохнул Филипп. — А жаль: я-то надеялся, что вы испугаетесь и броситесь искать спасения в моих объятиях! Остается только пожелать, чтобы появился призрак Мелисандры; быть может, тогда мне повезет больше.

— Кто такая эта Мелисандра?

— Призрак. А вы разве не знаете, что в каждом старом замке непременно есть свой призрак?

— Конечно, знаю.

— Мелисандра была молоденькой девушкой, вышедшей замуж за одного очень злого барона. Она упорно отказывала ему, потому что любила прекрасного трубадура. Разгневавшись, супруг приказал заточить ее в эту башню, но она не уступила. Тогда барон приказал убить трубадура, и Мелисандра умерла от горя.

— Какая печальная история!

— С тех пор, когда наступает полнолуние, она каждый вечер возвращается в эти печальные для нее места. По крайней мере, легенда об этом передается из поколения в поколение. Что касается меня, то, когда я был ребенком, мы вместе с моим приятелем Жюстеном (он произносил «Джастин») приходили сюда, дабы выследить ее, но никогда ничего не видели. Дама всегда оставалась сокрытой для наших глаз.

— Это удивительно.

— Почему?

— Потому что мало у кого из женщин хватает сил сопротивляться вам, разве не так?

Шевалье рассмеялся:

— Это намек?

Камилла предпочла сменить тему:

— А кто такой этот Жюстен? Вы были очень храбры, раз отваживались ночью пробраться в башню, где водятся привидения!

— Да, мы и вправду ничего не боялись. Джастин Мак-Рей — мой дальний родственник; он племянник маркизы, сестра которой вышла замуж за шотландца. Он иногда гостил у нас. Каждый раз, когда он приезжал к нам, весь замок замирал в тревожных предчувствиях: каждый спрашивал себя, что на этот раз выдумает его живой и неукротимый ум.

— Словом, он был порядочный шалопай?

— Он таким и остался.

— А где он сейчас?

— Честно говоря, не знаю. Где-то на море… Он настоящий корсар!

— Невероятно!

— Уверяю вас, это чистая правда. Вы упрекаете меня за мои победы, но мне интересно, что в таком случае вы бы сказали о нем.

— А что, разве он такой же коварный соблазнитель?

— Гораздо больше! Рядом с ним я просто мальчик из церковного хора! Камилла чистосердечно рассмеялась:

— Ну и семейка!

Взяв ее за руку, Филипп встал у нее за спиной и принялся водить ее пальцем по воздуху, указывая на горные пики, точками черневшие на горизонте, называя их имена и пересказывая связанные с ними истории. Девушка ощущала горячее дыхание молодого человека и боялась обернуться к нему. Она старалась сосредоточить все свое внимание на словах шевалье, изо всех сил внимая рассказам и забавным историям, которыми он развлекал ее, и пытаясь не допустить, чтобы ее охватил всепоглощающий трепет. Она боролась с искушением прислониться к нему, крепко прижаться к его мускулистой груди. Она боялась даже взглянуть на него, уверенная, что при виде этого совершенного в своей красоте лица, все ее защитные укрепления мгновенно рухнут.

Филипп умолк.

Камилла почувствовала на себе его обжигающий взор и затаила дыхание. Он склонился к ней и прошептал на ухо: