Дама червей

Лицо Кэрью озарилось внезапной улыбкой.

– Я еще раньше вытер этот дротик от яда, а тот, что я метнул в него, был отравлен, его я не успел протереть.

Мэтью остановился как вкопанный посреди улицы, пораженный умом и изобретательностью своего сына.

– Но как ты умудрился сделать это незаметно для Франсуа? – спросил он, все еще боясь ему поверить.

– Я мог двигаться со стулом на спине. Подождал, пока он спустится, затем очистил два дротика, а третий упал у меня из рук, я не смог его поднять, но запомнил, куда он упал. Ты ведь не думал, что я позволю им убить тебя? Я слишком люблю тебя, отец. – И Кэрью улыбался ему так радостно, что у Мэтью от счастья буквально разрывалось сердце.

– Великий боже, благодарю тебя за такого прекрасного сына! – воскликнул он, возведя глаза к небу. Оставив на миг брата, он крепко сжал сына в объятиях. – Если бы ты только знал, как я люблю тебя, Кэрью! Даже не верится, что ты мой сын! Ты самый лучший из людей… – Сознание того, что он избежал почти верной смерти, опьянило его. Мэтью радостно засмеялся при мысли, что впереди у него долгие годы, которые он сможет провести рядом с сыном, чтобы в полной мере выразить свою любовь к нему.

Кэрью глядел на него сияющими глазами.

– Ты правда любишь меня, отец? Хотя я негодяй и олух?

– Ты вовсе не олух, Кэрью. – Мэтью любящим жестом отвел прядь волос со лба мальчика. – Я любил тебя всегда и с каждым днем люблю все больше. Ты дашь мне шанс доказать тебе это? Я поклялся, что никогда не оставлю тебя, и сдержу слово.

Кэрью молча прижался к нему, но Мэтью читал любовь в его глазах. Пропасть, так долго разделявшая их, исчезла. Но каким же трудным оказался путь к этому. Мэтью собирался навсегда запомнить этот урок. Одновременно он понимал, что сегодня его сын доказал не только, что любит его. Он доказал, что становится мужчиной.

В этот момент из-за угла показался Даниэль и, осуждающе посмотрев на обнимающихся отца и сына, подошел к Джонатану.

– Еще раз здравствуйте, Эль Маджико. Вы ранены, – сказал он, озабоченно глядя на Джонатана. – Помощь не нужна? От этих двоих сейчас мало толку.

– Да, Даниэль, я не отказался бы от помощи. Можешь сказать людям у ворот, что мы несем важное письмо от испанского посла Генриху Наваррскому. – Джонатан покачнулся. – Нам надо идти.

– Действительно, идемте скорее. – Мэтью ласково потрепал Кэрью по волосам и подошел к брату. – Но эти люди у ворот… они поверят нам? – спросил он с сомнением.

– Поверят настолько, чтобы выпустить из города, – ответил Джонатан. – Даниэль, ты готов?

– Да, – ответил мальчик. – А когда мы выйдем, могу я увидеть короля?

Джонатан ответил ему улыбкой:

– Разумеется. Наваррец любит шустрых, сообразительных парней.

– Но пусть и он мне поможет, – сказал Даниэль, мотнув головой в сторону Кэрью. – Тогда будет видно, что мы оба на вас работаем. – Он послал Джонатану лукавую улыбку, схватил Кэрью за руку и побежал к воротам. – Дорогу нарочному испанского посла! Дорогу! Дорогу! – кричал он громким голосом. Кэрью быстро понял, как будет по-французски: «Дорогу!» – и присоединился к нему. Среди вызванного переполоха их группа благополучно миновала ворота.

В Шалле, в прохладе церкви, Кори томилась в ожидании. В этом городке к востоку от Парижа теперь располагалась ставка Генриха. Кори ужасно волновалась, но заставляла себя терпеливо ждать, как бы нелегко это ни было.

– Мадам баронесса, кажется, они уже идут, – сказал ей один из стражников, стоявших у входа.

Кори бросилась к дверям, сердце ее бешено колотилось. Они должны быть живы. Все трое! Или она…

Но что она будет делать в том случае, если с Кэрью или Мэтью случится что-то плохое, она не успела додумать, оказавшись на ступенях церкви и вытягивая шею, чтобы увидеть хоть что-то через головы снующих туда-сюда солдат. Вот в дальнем конце улицы появилось трое всадников. Или четверо?

Едва увидев, что это именно те, кого она ждала, Кори сбежала по ступеням и бросилась к ним. Заметив ее, Мэтью и его спутники остановились и спешились. Прямо с разбегу Кори попала в объятия Мэтью, смеясь и плача одновременно.

– Мэтью, ты живой! Спасибо Фортуне, я так рада! – Она тут же сжала в объятиях Кэрью. Кори была так рада его видеть, что даже не могла говорить какое-то время. Она только крепко обнимала его, довольная, что и он отвечает ей так же бурно. – Кэрью, мой милый! Я так из-за тебя волновалась! Слава богу, что ты цел и невредим! Но как ты мог вот так сбежать? Как тебе не стыдно? Ты напугал меня до полусмерти. Но главное, что ты цел! Это самый счастливый день в моей жизни!

– Можешь поблагодарить его и за то, что я жив, – смеясь, сказал Мэтью, обнимая жену за талию. Она снова повернулась к нему и обняла за шею. Он был весь в дорожной пыли, но Кори ничего не замечала.

– Спасибо тебе, Кэрью, – с готовностью откликнулась она. – Но что же произошло?

– Я стер яд с дротика, – с гордостью ответил Кэрью. – В результате единственный отравленный дротик достался Франсуа.

– Вы должны мне все рассказать в подробностях, – заявила Кори, плохо понимая, о чем он говорит, и чувствуя, что сейчас разрыдается от переполняющих ее чувств. – Но сначала надо помочь твоему дяде. Он ранен. Ведь это же твой дядя Джонатан? – Чувствуя вину, что забыла обо всем, поглощенная радостью встречи, она поспешила к Джонатану. Тот опирался на плечо Даниэля, который помог ему слезть с лошади.

– Меня слегка задела шпага, – беззаботно сказал он, – но это не смертельно. Иначе я не смог бы сюда добраться. Кстати, я очень рад познакомиться с вами, дорогая невестка. Охотно расцеловал бы вас, если бы чувствовал себя получше.

– Не смейте даже думать об этом. Просто дайте мне уложить вас в постель и послать за королевским лекарем. Вы бледны, как полотно, – строго сказала Кори, подставляя ему свое плечо. Даниэль встал с другой стороны, чтобы было сподручнее вести раненого. – А пока вы выздоравливаете, я буду заботиться о вас. Как вы вообще могли позволить проткнуть себя шпагой, Джонатан Кавендиш, когда ваша жена вот-вот родит?

– Ты должна предоставить это мне, – мягко сказал Мэтью, оттесняя Кори и занимая ее место около брата. – Так куда нам идти?