Искусство обольщения

В порту Кале Хэнк Томпсон наслаждался сигарой, развалившись в шезлонге на палубе «Княжны Александры». Дмитрий Орлов, сидевший рядом, то и дело посматривал на карманные часы и качал головой. Для них обоих эта неделя стала сплошным разочарованием, начиная с ночной встречи возле обсерватории. Однако Хэнк никак не выражал своих эмоций в отличие от его русского партнера. Хэнк потягивал сигару, вращая в пальцах, и лениво выдувал кольца дыма. Внизу на пристани нанятые ими «солдаты удачи» играли в карты и кости, рассказывали друг другу сальные истории и ждали, когда их призовут к действию.

– Сколько еще мы собираемся сидеть тут и бездельничать? – воскликнул Орлов.

– А вы что предлагаете?

– Как вы можете так спокойно ко всему этому относиться? Если мы не раздобудем картины, то, считайте, мы оба покойники. Я уже договорился с нужными людьми, а с ними, поверьте мне, шутки плохи. Если я вернусь с пустыми руками после всего, что им наобещал, моя жизнь не будет стоить и ломаного гроша.

– Но ведь мы действительно ничего не можем сделать! Французы держат на Марсовом поле целый полк. Даже если бы люди Даргело пришли к нам на помощь, нам против регулярной армии не устоять.

– Так вы намерены просто взять и сдаться?

– Нет. Сдаваться я не собираюсь. Как я понимаю, у нас еще есть хороший шанс заполучить эти картины.

– Ба! Вы сами не знаете, что говорите.

– Ни вы, ни я сделать ничего не можем, потому что нам не хватает мозгов. Но Ричард – он умнее нас с вами, вместе взятых. И он хочет заполучить картины Мэйсон, и уж не знаю как, но он их получит. Я готов на это поставить свою жизнь.

– И как, позвольте поинтересоваться, он их получит?

– Не знаю. Если бы я знал, я бы сам их добыл. Но Гаррет самый умный парень из тех, что мне попадались в жизни. Я знаю моего Ричарда. Он добудет эти картины, а мы их у него заберем.

– Это безумие! – вспылил Орлов. – Зачем я только с вами связался!

Хэнк посмотрел на Дмитрия и улыбнулся:

– Расслабьтесь. Говорю вам, я знаю Ричарда.

Хэнк увидел, что к ним идут. Курьер, разносчик телеграмм.

– Месье Томпсон?

Хэнк взял телеграмму и сказал Орлову:

– Дайте пареньку монетку, Дмитрий. – Пока Орлов доставал из кошелька мелочь, Хэнк вскрыл конверт. Прочитав сообщение, он широко улыбнулся. – Что я вам говорил? Знаю я своего напарника или нет?

– Он украл картины?

– Все до единой. И он уже погрузил их на поезд.

– Какой поезд?

– До Шербурга.

– Это же в сотне миль отсюда!

– Не важно. Мы можем их перехватить.

– Вы все это спланировали?

– Я не знал, с какого порта они отправятся, но понимал, что порт будет северный. Подайте мне карту с того стола.

Пока Хэнк разворачивал карту Франции, Орлов спросил его:

– Как вы обо всем узнали? Кто направил вам телеграмму?

– Послушайте, Дмитрий, вы же не думаете, что я стал бы затевать такую рискованную операцию, не подстраховавшись. У меня есть свой человек в тылу врага.

Орлов просиял:

– Шпион?

– Да, и очень хороший шпион. Из ближайшего окружения Даргело. Парень весьма сообразительный и изобретательный.

– И что теперь мы станем делать?

Хэнк скосил глаза на карту, на линии железнодорожных путей, испещривших страну, и нашел маршрут, связывавший Париж с Шербургом.

– Вы спрашивали, что мы будем делать? Мы воспользуемся нашим поездом, чтобы отрезать их вот здесь – где южная ветка от Кале пересекается с трактом Париж – Шербург. – Хэнк ткнул кончиком сигары в нужное место на карте.

– Что вы имеете в виду под словом «отрезать»? Вы хотите блокировать пути?

– Именно.

– Но что это даст? Если поезд наберет хорошую скорость, он просто пробьет вагон насквозь. Вы же знаете, из чего сделаны железнодорожные вагоны? Из досок, неплотно пригнанных одна к другой!

– Возможно, друг мой, только вагоны того поезда, который мы собираемся взять, сделаны из другого материала.

– Не понял?

– Эти вагоны будут доверху – от пола до потолка – набиты пороховыми ракетами, которые только что сгрузили с корабля. По расписанию поезд с ними должен отбыть в Париж сегодня днем, но мы его ненадолго одолжим у Франции. На всех вагонах будет маркировка «взрывоопасно». И, будь уверен, в них он точно не врежется.

Орлов оценил красоту комбинации, но сама идея ему все же не очень нравилась.

– Что, если ты ошибаешься? Тогда мы взлетим на воздух!

– Я не ошибаюсь, говорю тебе. Я знаю своего Ричарда. Когда козыри сброшены, он не сделает ничего, что могло бы навредить старику Хэнку. И уж точно он не сделает ничего такого, что могло бы навредить картинам.

Высунувшись, насколько это возможно, из окна локомотива скорого поезда Париж – Шербург, Ричард, теперь уже снявший костюм Буффало Билла, смотрел назад. Он видел, что второй поезд их догоняет – наверняка его пустили по их следу. В воздух вздымались клубы пара, топка работала на износ. Впрочем, между составами оставалась дистанция не меньше мили, и если не сбавлять ход, то преследователи могли и не успеть.

– Ребята, бросайте побольше угля! – крикнул Ричард двум парням из банды Даргело, все еще одетым как индейцы.

Когда весть о скорой казни Лизетты пришла к ним через своего человека из тюрьмы Сантэ, у них оставалось всего несколько часов на все про все. Самым легким оказалось с помощью того же человека организовать постройку трамплина и заменить настоящего священника и палача на Джуно и Хьюго. Нетрудным оказалось – благодаря дружбе Эммы с Буффало Биллом, сложившейся еще в те времена, когда она работала в салунах Запада, – устроить маскарад с костюмами и повозкой. Но все остальное… Поджечь павильон… за считанные минуты выбраться из туннеля и переодеться в костюмы индейцев, а потом разыграть спектакль перед Дювалем… скинуть с повозок людей Дюваля и ко времени домчаться до тюрьмы… потом успеть на вокзал, как раз к отправлению экспресса Париж – Шербург… вот это оказалось задачей не из легких.

Ричард вернулся в первый пассажирский вагон. Все картины были внутри.

Лизетта делала перевязку раненому Даргело.

– Как здоровье пациента? – спросил Ричард.