Любовь Белого волка. Любовь Волков (СИ)

Омеге становилось жарко от подобных мыслей. Николас не знал что и думать. С одной стороны, он мог бы сейчас спокойно сбежать вместе с ребенком, но не факт, что Андреас опять найдет и вернет его. Коротковолосый мог также вздохнуть спокойно и жить один вместе с сыном, если б Лирого увезли обратно и запретили въезд в Черное племя.

Сам не зная почему, но обладатель больших глаз, цвета бирюзы, поймал себя на мысли, что соскучился по холодному мужчине и его жарким объятьям. Ник понял, что Андреас начинает, а возможно, уже давно запал в сердце бедного юноши.

Омега смутился собственных мыслей. Прикусив нижнюю губу,

и стараясь скрыть рвущуюся улыбку наружу, молодой папа не заметил стоящего рядом ребенка. Мик глядел на любимого папочку с неким удивлением и улыбкой, после чего просто взял и обнял старшего за ногу, приводя того в чувства.

Блондин дернулся, а посмотрев вниз, выдавил улыбку в ответ, поднимая сына на руки. Вот он весь смысл жизни Ника — его любимый, маленький альфочка.

— Папочка, — просто произнес волчонок, обнимая Ника.

— Сыночек мой, — ответил ребенку, целуя того в обе щечки.

— Папа, а когда дядя Андреас приедет?

— Не знаю, малыш, скоро, -пожал плечами омега.

— Папа, а, — выдержал паузу. -Ты любишь дядю Андреаса?

— Я, — сглотнул родитель. — Каждый омега должен любить и уважать своего мужа. Когда ты вырастишь и найдешь своего истинного, он тоже будет любить и почитать тебя, сынок, а ты будешь оберегать и защищать своего любимого.

— Мне кажется, что дядя Андреас мой отец, — положил голову на плечо папы. — Он любит меня и заботится. Я хочу называть его отцом, — произнес мальчик.

От подобного заявления у Николаса подкосились ноги. Юноша открывал рот, подобно выброшенной на берег рыбе. Омега не знал, что сказать сыну на подобное заявление и как объяснить трехлетнему ребенку всю сложность ситуации.

В глазах непроизвольно начали накапливаться слезы. Омега знал, что все будет именно так! Больше всего на свете, Ник боялся, что Майкл посчитает Лирого своим отцом и будет его называть именно так, говоря, что любит и хочет жить с ним.

Блондин заплакал, понимая, что Майкл никогда не узнает своего родного отца, не сможет с ним видеться и общаться. У юноши ведь ничего не сохранилось от Гастона, кроме одной лишь заколки из бирюзы.

Нет ни портрета, ни картинки, ни какого-либо изображения. Откуда же Мик будет знать своего отца? Как увидит Гастона, отмечая про себя, что у них схожие черты лица, и альфочка похож на того мужчину? Как?

Находясь будучи беременным, Николас никому не посмел рассказать об этом, кроме Михаэля — отца Арена, который любил и заботился о слуге, как о собственном, младшем сыне. Некоторые друзья и знакомые, взять к примеру Тобиаса и Брюса, обвиняли Гастона, называя трусливым бараном, а не волком. Ведь разве может волк отказаться от собственного ребенка?

Никто ведь не знал, что Гастон даже не догадывался о наличии малыша, ведь того сразу же отправили на работы в другую часть Черного клана, а когда же он возвратился, Николас и вовсе не обмолвился и словечком.

— Мик, послушай, — серьезно взглянул на сына, — Дядя Андреас мой муж, но он не является твоим отцом. Твоего отца звать Гастон. Если на то будет воля Богов, то вы обязательно с ним встретитесь, а пока просто запомни, что его имя Гастон и все.

Майкл посмотрел на папу и только собирался что-то сказать, как взгляд внезапно устремился вперед.

Счастливо улыбнувшись, ребенок вскочил с колен родителя и побежал к двери. Николас удивленно обернулся и… заметил стоящего на пороге мужа.

— Дядя Андреас, — засмеялся волчонок, обнимая мужчину, подхватившего ребенка на руки.

Лирый улыбнулся ребенку, обнимая того в ответ. Взгляд мужчины устремился на супруга, который с неким страхом поглядывал на мужа, надеясь, что он не услышал разговор.

Опустив малыша на землю, Андреас вручил тому мешок средней величины и попросил оценить подарки. Ребенок принялся тащить мешок в гостиную, а оказавшись в комнате, развязывать предмет и удивляться игрушкам.

Чета осталась одна посреди коридора. Из гостиной доносился смех малыша. Николас стыдливо опустил голову, пытаясь понять что ему делать. Лирый стоял, дожидаясь дальнейших действий супруга, неудовлетворенный и успевший насторожиться от услышанных слов юноши.

Блондин подошел ближе к мужу, а затем несмело обнял альфу. Руки мужчины легли на хрупкую спину, а сам он принялся вдыхать запах своего супруга. Некогда слуга ничего не говорил, а просто слабо обнимал, не зная, имеет ли он права дышать без разрешения Андреаса.

Черноволосый отстранил от себя младшего и принялся испепелять любимого взглядом, будто пытаясь поймать какой-либо подвох или страх. Андреас считал, что люди не могут бояться какого-либо серьезного разговора, если они не виноваты и честны душой. В больших же очах Николаса, как обычно, виднелся страх, некая скрытность и молчание.

Альфа был готов наказать, но уже пуще первого раза, если у безродного омеги опять появилась какая-то тайна или вина перед мужем.

«Я чую твой страх, Никки. Я знаю, что творится у тебя в душе. Нутром чувствую, что ты опять что-то задумал и не хочешь говорить. До какого момента ты будешь проверять меня на сдержанность и прочность? Или ты теперь желаешь не совместной жизни с сыном, а смерти?» — говорил внутренний голос волка.

По инерции, младший отошел назад, впечатываясь в холодную стену. Воспользовавшись неловкостью, муж подошел вплотную, соприкасаясь своим крепким телом с хрупким юношеским.

— Ты не очень скучал по мне, верно, Ник? А ведь прощался, целовал меня и велел возвращаться поскорей. Ты не сдерживаешь своих обещаний, супруг мой. Вместо того, чтобы бросаться мне на шею, как тогда, ты рассказываешь сыну байки о его восхитительном родном отце, — отстранился, уходя в умывальню.

Младшему стало не по себе. Он стоял на месте до тех пор, пока голодный мужчина не умылся с дороги и не поднялся в спальню, дабы отдохнуть.

Заглянув в гостиную и увидев играющего сына, Николас быстрым шагом поспешил к альфе. Осмелев и не постучавшись, омега вошел внутрь, закрывая дверь на ключ и откидывая его на тумбочку. Обнаженный по пояс мужчина, обернулся, с удивлением глядя на супруга.

— Я ждал тебя неделю и два дня не для того, чтобы ты обвинял меня, муж мой! — прорычал омега, подходя к Андреасу. — Я соскучился по тебе! Тебя не было столько дней, а у меня скоро течка. Спасибо Богам, что она не началась, — злился на мужа. — Ты сказал, что вернешься через три дня. Через три, а не через девять! Если бы я потек и кто-то поблизости бы учуял меня? Ты подумал об этом? Ты не любишь меня! Ты даже письмо не мог послать. Я было подумал, что тебя сородичи нашли и обратно в Долину увезли, — обиженно прокричал юнец, садясь на пол, и, обнимая себя руками.

Шокированный альфа покачал головой, подходя ближе к супругу и садясь на пол, рядом с Николасом.

— Я говорил, что вернусь через три дня, но мне пришлось задержаться. Скоро я опять уеду. Прости, малыш, я не так о тебе подумал, — погладил супруга по голове. Я люблю тебя и твою течку я не пропущу, клянусь.

— А что было в том мешке, муж мой?

— Ты про Мика? — не сразу понял Андреас. — Там игрушки, новая одежда, книги и прочее.

— Я не смогу тебе отплатить за все то, что ты делаешь для моего сына, — стыдливо опустил голову. — Пожалуйста, не надо больше таких подарков.

— Ты мой супруг, и если я хочу сделать кому-либо подарок, я это делаю, Никки. Ты понял меня? — приподнял левую бровь.

— Да, но, — попытался было что-то сказать, но был перебит.

— Я очень соскучился по тебе, — оповестил лорд.

Не дожидаясь действия и слов омеги, Лирый поднялся с пола, давая руку младшему, после чего взял того на руки и отнес на кровать. Николас не сопротивлялся, понимая, что обязан этому мужчине всем и за все: и за жизнь, и за то, что уберег от позора, и за сына.

Черноволосый альфа аккуратно положил юношу на кровать, нависая сверху и медленно оголяя своего любимого. Юноша смотрел то на мужа, то куда-то в потолок, глубоко дыша.