Мятеж Рогоносцев (СИ)

И действительно заехала. Два месяца спустя. Она осталась всего на один вечер, осмотрела замок и передала мне увесистую шкатулку со словами:

— Я прошу вас отдать это мадам Браско дель Монте.

Мы были одни, поэтому она добавила:

— Скажите ей, Антонио оставил это на случай, если с ним что-нибудь случится.

Я обещала передать. Она спросила:

— Где его похоронили?

Глядя в ее огромные, измученные глаза, я могла лишь повторить то, что говорила ей еще на пиру:

— Не спрашивайте ни о чем. Забудьте.

— Значит, нет даже могилы…

— Разве это имеет значение? Вы любили и были любимы, у вас есть дети. Помните об этом.

Она отвернулась и несколько мгновений смотрела вдаль. Потом сказала:

— Вы правы. Что ж, мне пора.

На прощание, садясь в повозку, она сказала странную фразу:

— Мессалина, сама не зная того, отомстила ему сполна: никогда в жизни он не сможет взять на руки ребенка в полной уверенности, что это его дитя или дитя его брата. Она отомстила не только ему, но и всем нам. Потому что мы не будем знать покоя. У вас ведь есть дочь? Вы никогда не думали, что ждет ее в будущем? Подумайте, пока не поздно.

А теперь пришло время рассказать о моем третьем замужестве.

После того, что случилось с Антонио и разговора с герцогиней де Круа, я и впрямь всерьез задумалась: что будет со мной и моей дочерью? Через пару лет мне исполнится тридцать, кругом полно молодых красавиц. Все эти годы мне удавалось удерживать короля возле себя, но лишь я да старая Фиона знали, чего мне это стоило. И при том он всегда любил погуливать на сторону, да что там, на сторону, в моем собственном доме девах пощипать. Он позволял Жанне называть его отцом, но это не давало ей никаких прав, а на него не налагало никаких обязанностей. И с моей стороны было просто преступлением оставлять все так, как оно есть.

И вот однажды, покуда он был в хорошем настроении, я завела с ним этот разговор. Сказала, что беспокоюсь, ведь по моей смерти Жанна останется незаконнорожденной, и все, что достанется ей в наследство — заболоченные земли в Чандосе, приносящие не бог весть какой доход. Король искренне удивился, а как же АльмЭлис и графство Альтамира? Я поведала ему о завещании, которое оставил Педро и по которому все должно было достаться детям дона Алонсо и дона Диего, умолчав лишь о том, что уже рассказывала ему все еще до рождения Жанны и о том, что еще тогда же он обещал что-нибудь сделать. Я спросила, нет ли возможности королевским указом отменить завещание Педро и признать Жанну владелицей АльмЭлиса. Король сказал, что велит О’Флаери заняться этим. Признаться, я не думала, что одного разговора окажется достаточно, но две недели спустя ко мне явился поверенный канцлера, сказал, что вопрос решен, и все, что от меня требуется — подписать две бумаги. В одной из них я клятвенно присягала в том, что шесть лет назад обвенчалась с доном Алонсо, тайно, в присутствии лишь священника и церковного служки; под присягой клялась, что родила дочь в законном браке, и требовала признать ее законное происхождение. В другой — закрепить ей в наследные владения графство Альтамира. Ей-богу, будь дон Алонсо холост, я бы подписала эти бумаги из одного только желания отомстить за то, как презрительно он отказался на мне жениться после смерти Педро. В конце концов, король не впервые прибегал к такому способу пристроить своих бастардов. Но дон Алонсо был женат на своей северной невесте уже около пяти лет, и я знала, что у них родился сын. Покупать счастье своего ребенка ценой позора и несчастья чужого, мне в голову не приходило. Поверенный, видя мое замешательство, ничуть не смутился и подробно объяснил, в чем суть дела, и каковы будут последствия. Дело будет направлено в церковный суд, сказал он, и сначала будет рассматриваться как дело о двоеженстве. В таких случаях законным признается первый по времени брак, при отсутствии иных чрезвычайных обстоятельств. Поскольку в вашем деле их нет, а в бумагах, которые вы сейчас подпишите, дата венчания предусмотрительно указана более ранняя, чем у дона Алонсо и донны Изабеллы, то вы выиграете это дело. Затем, — продолжал поверенный, — основываясь на своем решении по первому пункту и вашей письменной присяге, суд признает синьориту Жанну законным и старшим отпрыском дона Алонсо. Второй ребенок также будет признан законным, ибо на нем нет вины его родителей. Тут вы обратитесь в королевский суд и попросите принять во внимание завещание дона Педро, в соответствии с которым вы собственно и вступили в брак с доном Алонсо, и потребуете выполнения изложенных в нем условий. Ваша дочь станет носить фамилию Альтамира и получит соответствующий титул, а маленький дон Луис эль Горра также останется законным наследником своего родового поместья. После этого вы спокойно можете затевать дело о разводе, заявив, что не желаете жить с безбожником и развратником. И кстати, поскольку брачный договор между вами и доном Алонсо не был заключен, можете требовать с него увесистую сумму фамильных драгоценностей, как вашу долю имущества, которое в этом случае считается принадлежащим супругам поровну. А уж потом он волен делать все, что душе угодно, может даже заново жениться на собственной супруге и плодить совершенно законное потомство. С юридической точки зрения комбинация просто блестящая, как говориться максимальный выигрыш с минимальным ущербом — по его гордому виду было ясно, что он сам не в последнюю очередь приложил к ней руку. Но у меня все еще оставались сомнения. Как я смогу доказать, что действительно была обвенчана? И что будет, если все пойдет совсем не так, как он предполагает, если дон Алонсо сумеет опровергнуть мои утверждения? «О, Вы напрасно беспокоитесь, Ваша светлость, у нас есть монах и церковный служка, готовые подтвердить вашу правоту, к тому же соответствующая запись сделана в приходской книге церкви святого Иоанна в Ланкастере. И потом, его величество уже принял решение по этому делу, а ни один суд не осмелится с ним не согласиться». Вот уж да, церковь святого Иоанна в Ланкастере. Стало быть, тут не обошлось без дона Диего. Даже женившись на единственной наследнице богатейшего и обширнейшего поместья в округе, он не смог спустить братцу того, что ему может достаться земля, на которую он когда-то зарился сам. Побоялся, как бы у самого чего не отняли. Я подписала бумаги. Моя дочь станет графиней Альтамира. И без меня кругом полно подлецов. И потом, его величество уже все решил.

Вот так, через три месяца я и стала именоваться графиней Луис эль Горра. И до сих пор, когда я вспоминаю об этом, мне бывает стыдно.

Мой отец принял случившееся до смешного просто — он поверил. «Как ты могла столько времени молчать?! Мерзавец хотел оставить мою внучку нищей», — говорил он. Мама не поверила, но она поняла, что я сделала это ради Жанны, и только покачала головой. Братья, сестры, прочие родственники ничего не сказали, да и что им было сказать, после того, что они получили за все эти годы и с чем не собирались расставаться. Лишь один человек не стал бы молчать ни за что, и именно поэтому меня теперь ни за какие блага нельзя было заманить в Чандос — впервые в жизни я была благодарна королю за то, что он запретил Фионе показываться ему на глаза. Среди остальных нашлись немногие, кто поверил в эту историю, большинство сделало вид, что верит, но были и те, кто посчитал, что король зашел слишком далеко, подшутив подобным образом над одной из знатнейших фамилий в королевстве. И как это обычно бывает, вместо того, чтобы выразить свое возмущение королем, они стали костерить меня, на чем свет стоит. Пару раз в мою повозку полетели гнилые овощи. Не скажу, чтоб я очень хорошо себя при этом чувствовала. Я хотела добиться расторжения брака, и как можно скорее. Но поверенный, раздосадованный тем, что я не собираюсь требовать раздела имущества, затягивал начало процесса, в надежде, что я еще передумаю. «На твоем месте я бы без зазрения совести оттяпала бы у них полсостояния. А потом устроила себе и его величеству небольшой передых, отправившись в какой-нибудь из своих замков. Все бы только и говорили о его новых шлюхах, и к твоему возвращению о тебе и твоих неблаговидных делишках напрочь забыли бы. Да и его величеству не мешает немного развлечься, чтобы потом заново оценить твои чары», — высказалась Эойя. Ее совет показался мне здравым, особенно в последней части. Я собрала дочь и отправилась в АльмЭлис.