Легенда о седьмой деве

Была на ярмарке и площадка, где выставляли скот. Среди толпящихся людей бродили разносчики, которые продавали всякую всячину — старые ботинки, одежду, седельное снаряжение, горшки, сковородки и даже маленькие жаровни. Здесь же можно было встретить предсказателей и врачевателей — тех, кто рекламировал снадобья, приобретенные у бабушки Би.

А недалеко от рядов, где на открытом огне готовили гусей, была платформа для тех, кто хотел наняться в работники. Я стыдливо поглядывала в ту сторону. Там уже было несколько человек — они стояли жалкой, унылой кучкой. И это неудивительно: кому приятно выставлять себя подобно товару? Подумать только: я, Керенза Карли, должна присоединиться к этим бедолагам! Внезапно у меня мелькнула мысль, что теперь я навсегда возненавижу запах жареных гусей. Все вокруг смеялись и веселились, солнце ярко светило и уже стало припекать, а я злилась на весь белый свет.

Однако я ни на минуту не забывала о том, что дала бабушке слово найти себе работу. Я просто не могла вернуться и сказать ей, что в последний момент у меня не хватило духу. Я, здоровая и выносливая, не имела права снова стать для них обузой.

Вздохнув, я решительно направилась к платформе, взобралась по шатким деревянным ступеням сбоку нее и стала рядом со всеми.

Будущие наниматели с интересом разглядывали нас, прикидывая, на что мы сгодимся. Среди них я заметила фермера Пенгастера. Было бы неплохо, если бы он выбрал меня. Он славился добрым отношением к своим работникам, и у меня была бы возможность носить домой гостинцы. Мне было бы гораздо легче, если бы время от времени я могла ходить домой, изображая из себя благодетельницу.

Вдруг я заметила пару, при виде которой в растерянности попятилась. Это были дворецкий и экономка из Эббаса. Только одна причина могла привести их на ярмарку, мелькнуло у меня в голове. Я не ошиблась: они действительно направлялись прямо к платформе для найма. Вот теперь я по-настоящему испугалась. Я не раз думала о том, что когда-нибудь буду жить в Эббасе. Я долго лелеяла эту мечту, потому что бабушка Би говорила, что если человек поставит перед собой цель и сделает все, что от него зависит, то он обязательно добьется своего. И теперь я видела, что моя мечта может легко исполниться. Но как… Я буду жить в Эббасе в качестве служанки!

В мозгу пронеслись сотни образов. Я подумала о молодом Джастине Сент-Ларнстоне, высокомерно отдающем мне приказания, о Джонни, который станет насмехаться, издеваясь надо мной и каждый раз напоминая, что я — жалкая служанка. О Меллиоре, которая будет иногда приходить на чай, и я, в чепчике и переднике, буду прислуживать ей. Я подумала о Киме, который тоже там бывает. На ум пришла еще одна мысль. С тех пор как бабушка доверила мне свою тайну, я часто думала о сэре Джастине, отце нынешнего владельца. Внешне сын был очень похож на отца, а я очень похожа на бабушку. Может статься, что беда, которая случилась с бабушкой, произойдет и со мной. При мысли об этом я тотчас вскипела от стыда и гнева.

Они подходили все ближе, с важным видом обсуждая что-то между собой. Потом стали разглядывать одну девушку, почти мою ровесницу. А что, если они пройдут дальше по ряду? А что, если выберут меня? Я боролась с собой. Может, спрыгнуть с платформы и убежать домой? Я представила, как буду объяснять бабушке, почему мне пришлось так поступить. Она, конечно, поймет меня. Но разве не я сама — а вовсе не бабушка — предложила пойти сюда?

В это мгновение я увидела Меллиору — грациозную и свежую в своем сиреневом платье с пышной юбкой и приталенным лифом, отделанном кружевами по вороту и манжетам, в белых чулках и туфельках с пряжками. Ее светлые волосы выглядывали из-под соломенной шляпки. Она сразу увидела меня, и я не смогла спрятать свой страх и дурные предчувствия. Быстро подойдя к платформе, она остановилась напротив меня. Во взгляде ее было искреннее беспокойство.

— Керенза? — мягко произнесла Меллиора.

Я разозлилась, потому что она стала свидетельницей моего унижения. Как не возненавидеть ее, такую чистенькую и аккуратненькую, такую элегантную — и свободную?!

— Ты пришла наниматься на работу?

— Похоже на то, — резко ответила я.

— Но… раньше ты этого не делала.

— Настало тяжелое время, — пробормотала я.

Пара из Эббаса подходила все ближе. Дворецкий уже поглядывал на меня — тепло и заинтересованно. Лицо Меллиоры приняло озабоченное выражение. Она явно волновалась. Набрав побольше воздуха, она быстро заговорила, как будто боялась, что не успеет все сказать.

— Керенза, нам нужны работники. Ты пойдешь работать в дом приходского священника?

Это прозвучало как отмена смертного приговора. Мою мечту не омрачит горькая действительность. Мне не придется идти в Эббас с черного хода. Если бы это произошло, моя мечта никогда не осуществилась бы!

— В дом священника? — запинаясь, переспросила я. — Вы что, пришли сюда нанимать прислугу?

Она с готовностью кивнула.

— Да, нам нужна… работница. Когда ты сможешь приступить к работе?

В этот момент к нам подошел Хаггети, дворецкий.

— Доброе утро, мисс Мартин.

— Доброе утро.

— Рад видеть вас, мисс, здесь, на ярмарке. Мы с миссис Ролт пришли сюда нанять пару девушек на кухню, — объяснил он, посматривая на меня сияющими глазами. — Вот эта, кажется, подходит, — продолжил он. — Как тебя зовут?

Я надменно задрала подбородок.

— Вы опоздали, — сказала я. — Меня уже наняли.

В тот день меня не покидало ощущение нереальности происходящего. Создавалось впечатление, будто все это происходит не со мной и что скоро, проснувшись, я увижу себя в своей постели и пойму, что это только сон. А потом мы с бабушкой будем смеяться над этим сном.

На самом деле я шла рядом с Меллиорой Мартин, которая наняла меня на работу в дом священника. Она, девочка моего возраста!

Мистер Хаггети и миссис Ролт были так потрясены, что раскрыли рты, когда Меллиора вежливо попрощалась. Они смотрели нам вслед, и я слышала, как миссис Ролт тихо сказала:

— Нет, вы только посмотрите!

Я бросила взгляд на Меллиору и почувствовала смутную тревогу — мне показалось, что она начала сожалеть о своем необдуманном поступке. И тогда я поняла, что она вовсе не собиралась никого нанимать. Очевидно, она просто поддалась внезапному порыву, желая спасти меня от необходимости работать в Эббасе, — так же, как пыталась защитить от насмешек мальчишек, когда увидела меня тогда, в каменной нише.

— А вам ничего не будет? — спросила я ее.

— За что?

— За то, что вы меня наняли.

— Все будет в порядке.

— Но…

— Мы справимся с этим, — улыбнувшись, сказала Меллиора. Улыбка и задорный блеск в глазах делали ее еще краше.

Люди оборачивались и смотрели на нас, когда мы шли сквозь толпу, мимо разносчиков, которые расхваливали свой товар, рассказывая, как содержимое той или иной бутылочки излечит все болезни на свете; мимо жареных гусей и прилавков со всякими подарками. Мы были очень разные: она — светленькая, а я темная; она — нарядная и аккуратная, а я — хоть и чистая, потому что накануне выстирала свою одежду и вымыла волосы, но бедно одетая; она — в своих черных блестящих туфельках, а я — босая. Но никто не мог предположить, что она наняла меня на работу.

Меллиора привела меня на край поля, на котором проходила ярмарка. Там стоял пони, запряженный в рессорную двуколку, которая, как я знала, принадлежала священнику. В двуколке сидела гувернантка, женщина средних лет. Именно ее я часто видела вместе в Меллиорой. Когда мы подошли, она повернулась и воскликнула:

— Бог ты мой! Меллиора, что это значит?

Я поняла, что «это» относилось ко мне, и, вздернув подбородок, бросила на гувернантку высокомерный взгляд.

— О, мисс Келлоу, я должна объяснить… — начала Меллиора смущенно.

— Да уж, должна, — последовал ответ. — Ну так объясни, будь любезна.

— Это Керенза Карли. Я наняла ее.

— Что?!

Я повернулась к Меллиоре и с упреком взглянула на нее. Если я зря потратила свое время… Если она притворялась… Если это было просто игрой…