КИНФ, БЛУЖДАЮЩИЕ ЗВЕЗДЫ. КНИГА ПЕРВАЯ: ПЛЕЯДА ЭШЕБИИ (СИ)

Дракон, которого поймал «Император», был великолепен. Огромный, благородного алого цвета, с узорчатой кожей, с костяными рожками – от носа и до затылка, – он был закован в цепи, и рядом с ним валялась горелка и был разложен жуткий инструментарий Палача, которым, без сомнения, пользовались. Ужас, да и только.

- Варвары! – я пнул горелку, и она улетела в угол, расплескав жир. Дракон просыпаясь, шумно вздохнул и открыл зеленые змеиные глаза.

- Ну что, опять будете дразнить? – насмешливо, с королевским достоинством произнес он (ясно-понятно, учуял нашего барашка). – Только смотрите, как бы я не вырвал эти цепи! – и он рванулся так что кольца, вбитые в стены, жалобно заскрипели.

- Тихо, тихо, не ори! – я быстренько вскарабкался ему на шею и начал колупать ножом в замке на ошейнике. Замок звякнул и раскрылся, ошейник упал прямо на баранью тушку и раздавил её в лепешку. Дракон был удивлен донельзя:

- Это что такое? – поинтересовался он, пока Белый колупал замки на его цепях. – Отпускаете?!

- Это побег, – конспиративно ответил я и затолкал ему в пасть барашка. И он схрупал тушку, несмотря на её обвалянный и жалкий вид. Да с удовольствием. – Скажи, чего хочешь, и молчи!

- Пить, – ответил он.

Мы его освободили, и он напился из здешнего колодца.

- Двигаться можешь? – поинтересовался Белый. Дракон расправил крылья и потянулся.

- Да.

- Тогда бежим, да поскорее! – мы попытались вытолкать его в подвальную дверь, через которую, судя по всему, он и был сюда доставлен, но Дракон почему-то заартачился. Понравился, что ли, ему это подвал?

Он возмутился и ухватил нас громадными когтистыми лапами (а когти у него были – будь здоров, по последней Драконьей моде!).

- Да вы кто такие, Вах вас раздери?!

Мы, стиснутые, не смогли ответить – да и нечего нам было сказать, ибо мы были ослами.

Нет, каково! Ругали Чета за невежество, а сами-то что творим?!

Кто мы? Я – принц, а Белый – достойный друг принца (это его официальный титул), и нам следовало бы являться освобождать Дракона во всеоружии, в блеске и славе, с войсками и знаменосцами, чтобы все знали и видели, кто осаждает замок.

Нам положено было сидеть на белых конях и командовать мужественными голосами, отправляя воинов в атаку, а вместо того мы сами, как два распоследних простолюдина, болвана, мужлана и проходимца, явились спасать Дракона, и при этом у нас не было даже завалящего летописца с собою, чтобы он увековечил наш бессмертный подвиг!

А меж тем это было самым необходимым условием, потому что здесь скромность была не в чести, и как чувства её просто не существовало – а если существовало, то считалось происками хитрого демона и неправдой. Принц Дракона обязан был свершать всяческие подвиги и хвастать ими, трубить на весь мир, прославляя таким образом своего властелина. Правда, в любой момент ты должен быть готов подтвердить, что ты такой удалец, каким себя называешь, но это, по-моему, справедливо, не так ли? Подтвердил – и смело хвастай дальше.

Ну, и как мы могли сказать после всего вышеперечисленного, что мы – приличные люди, а не шантрапа какая? И Дракон, не дождавшись вразумительных объяснений, направился к свободе сам.

Разумеется, его охраняли, и двое охранников поплатились своей жизнью – он затоптал их, старательно разгребая когтями. Ужас.

Когда этот ящер выполз на улицу, звездное небо сияло, не было ни единой тучки.

- Ну, отпусти нас, – Белый уперся руками в его пальцы, стараясь вытащить стиснутое тело из его стальной лапы. Зеленая крошка упала на землю, предательски сверкнув в свете Зеда и Торна, и Дракон сощурил зеленые глаза. Пальцы его сжались сильнее, и хрустнули наши ребрышки.

- Так вы все-таки ограбили меня, – зашипел он, и его глаза постепенно начали краснеть, наливаясь кровью от злости. – А я-то поверил, что некие благородные люди решили освободить меня! Интересно, вы на кого работаете – на себя или на Чета? Скорее всего, на себя – иначе Чет сам выпустил бы меня. А так – ограбили, денежки в карман, а меня – прочь, чтобы не вскрылось…

Он нагнулся, чтобы разглядеть монету как следует, и в изумлении воскликнул:

- Но это же не моя чеканка!

- Еще бы! Это чеканка Алкиноста Натх Ченского! – прорычал я, вырываясь из его железных пальцев. – И мы не грабили ни его, ни тебя, он сам нас наградил. Я – его приемный сын.

- Врешь, – ласково возразил он, но пальцы ослабил.

- Драпай! – крикнул бдительный Белый, потому что тень, за которой он наблюдал, оказалась стражем, и он (страж) собирался поднят тревогу. Дракон оглянулся, усмехнулся в усы, и расправил огненно-красные крылья…

Так быстро мы никогда не летали!

Белый вцепился в парик обеими руками, чтобы его не унесло ветром, и мы орали, стараясь перекричать свист ветра в ушах.

- Потише, – но Дракон летел дальше в диком восторге, иногда кувыркаясь в воздухе и даже падая штопором. Вскоре показались высокие шпили его дворца.

- Похоже на замки династии Драконов Ченских, – заверещал я.

- Не может этого быть! – твердо ответил (то есть тоже заверещал) Белый.

Дракон с полного размаха приземлился во дворе замка, и из-под его когтей посыпались искры. Он остановился, горделиво развернулся, демонстрируя себя притихшей в благоговейном ужасе дворовых – вот с кого будет спрос за то, что не искали своего повелителя! – разжал лапы, и мы покатились в разные стороны по камням.

- Ах ты, черт летучий! – ругнулся Белый тихонько, чтоб никто не услышал, поднимаясь. – Мы же спасли тебя, а ты… швыряешься нами!

Дракон расхохотался, закинув голову, совсем как человек. По всему было видно, что он совсем молод, и делами государства не обременен (и не воспитан в соответствующих традициях Драконом милосердным и мудрым, каким должно быть всякому Дракону, занятому важными государственными обязанностями). Пока что он был свободен; ему не нужно было сдерживать своих порывов дикой радости (и ярости, если таковая вдруг на него накатит). Ему можно было просто наслаждаться жизнью.

- Ну, извините, – ответил он язвительно. – Только я все равно вас съем! Я вам не верю.

Такая перспектива нас мало устраивала; но он уже облизывался.

- А Алкиност произнес блистательную речь о том, что Драконы не едят людей, и даже мяса не всякий день кушают, чтобы не обременять своих подданных, – дрожащим голосом пробормотал я, отползая задом наперед от его оскалившейся красной пасти.

- Да при чем тут Алкиност! – разозлился Дракон, шарахнув хвостом по земле так, что мы подскочили. – Благородный Дракон вас знать не знает, таких невеж! И не смейте прикрываться его именем!

- Если ты нас убьешь, то он из тебя тоже сделает барабан, как и из Монка! – пригрозил Белый. На Дракона наша осведомленность не произвела должного впечатления.

- Ха! Да об этом вся Пакефида знает! К тому же – Дракон из Дракона?! За каких-то сомнительных типов?! Да еще и из…

- Стоп-стоп! – радостно заорал я, ощущая прозрение. – Ты – Давр, Давр Натх Ченский, брат Алкиноста! И твою невесту Монк тоже уб…

- Неважно, что он с ней сделал! – разъярился Давр, снова шарахнув хвостом так, что поднявшийся было на ноги Белый снова свалился, как подкошенный. – Я сожалею, что Алкиност не взял меня с собою. Видимо, в своем горе он позабыл, что дело касается не только его одного… или он хотел в одиночку испить свою ярость и насладиться местью. Если бы там был я… – Давр злобно заскрипел зубами, и стало ясно, что будь он там, не было бы никакого суда, и никакого барабана. Его попросту не из чего было бы делать. Сожрать – нет, не думаю, чтобы Дракона прельстила такая перспектива. Но пожевать – это запросто.

И выплюнуть.

Он резко развернулся к благоговеющим подданным и крикнул:

- Эй, посмотрите, не пропало ли чего в сокровищнице?! И есть давайте – да пошевеливайтесь…

Несмотря на статус воров, есть нам тоже дали, и притом весьма щедро (видно, Дракон порядком натерпелся от мук голода в своей темнице и милосердно не стал подвергать наши желудки этому сомнительному удовольствию), и мы сидели по-турецки напротив зарывшегося в грудах золота Дракона и за обе щеки уписывали аппетитное жаркое.