Тяжкий грех

Кэтрин Кэски (Каски)

Тяжкий грех

Пролог

30 июля 1816 года

Резиденция Синклеров

Номер 1, Гросвенор-сквер, Лондон

Этот день начался так же, как и все предыдущие. Ничто не предвещало беды.

Леди Айви Синклер проснулась к завтраку только в полдень. Она все еще чувствовала себя усталой и разбитой после вчерашнего праздничного вечера в Ковент-Гарден [1], который затянулся далеко за полночь. Развернув на обеденном столе номер «Таймс», она принялась живо обсуждать со своими сестрами Сьюзен и Присциллой преувеличенные и возмутительные сплетни из колонки светской хроники.

Поэтому когда Поплин, один из слуг — коих в целом особняке насчитывалось всего двое! — поставил перед ней серебряный поднос, Айви без всякой задней мысли принялась небрежно перебирать крайне немногочисленную, к ее величайшему сожалению, стопку писем и приглашений. Потягивая некрепкий и бледный чай, с хрустом пережевывая черствый гренок с капелькой сотового меда, она откладывала наиболее интересные по правую руку от себя.

Наступающий день не сулил Айви ничего примечательного. Пожалуй, можно смело сказать, что он изрядно отдавал скукой.

Но так было лишь до тех пор, пока она не сломала малиновую восковую печать на одном из посланий и, развернув его, не обнаружила письмо из Шотландии — то самое, которое самым решительным образом перевернуло ее жизнь. Разумеется, в тот момент Айви ни о чем таком и не подозревала, хотя первые же строки письма вызвали у нее чувство, очень похожее на панику.

«..Должен заметить, Айви, что в последнее время именно тебе более всех остальных моих детей наше славное имя Синклеров обязано позором, который ты навлекла на него…»

О боже! Глаза девушки испуганно расширились. Каждое слово казалось ей буквально выгравированным на писчей бумаге, и Айви тотчас же узнала сердитый крупный почерк герцога Синклера, своего отца.

Четко, с нажимом написанные буквы расплывались, руки похолодели, когда она поднесла лист бумаги к глазам.

«…Угомонишься ли ты хоть когда-нибудь или так и будешь беззастенчиво растрачивать свою жизнь, жадно заглядывая через забор соседки, завидуя ее жизни, ее окружению и желая ей болезней и недомоганий?»

Айви поспешно поднесла к губам чашку с чаем, чтобы подавить уже готовый сорваться с губ жалобный всхлип, но рука у нее задрожала столь сильно, что пришлось вернуть чашку на блюдечко, чтобы не расплескать ее содержимое. Посуда отозвалась протестующим дребезжанием.

«..Я более не намерен терпеть твои выходки. Тебе следует задуматься над своим поведением. Ты должна стать подлинным примером респектабельности и благопристойности. Настоятельно советую тебе приложить все силы к тому, чтобы стать леди, достойной обожания лорда Тинсдейла и принципов, которых он придерживается, — и тогда ты перестанешь вызывать в нем одно лишь изумление и он сделает тебе предложение, которое ты, несомненно, примешь. Заслужи уважение, которого требует имя Синклеров, — в противном случае, когда я через месяц наведаюсь в Лондон, тебе придется пожалеть об этом».

Содержание отцовского послания стало для Айви настоящим ударом. Долго сдерживаемый стон все-таки сорвался с ее губ. При всей лаконичности своего письма отец недвусмысленно напомнил дочери, чего ожидает от нее и какие меры примет в случае, если она не оправдает его надежд.

— Сьюзен… — Айви, потрясенная, подняла полные слез глаза на старшую сестру. Она не сумела совладать с собой, и звук собственного сдавленного и встревоженного голоса напугал ее еще сильнее.

Сьюзен сидела, поставив локти на стол и опираясь подбородком на скрещенные руки.

— Я уже говорила тебе. Нет, нас пригласили на чай к Кокбернам. Да, а потом на пикник в Уайт-холл.

Она с трудом разлепила тяжелые веки и посмотрела фарфоровыми голубыми глазами на сестру. Устало вздохнув и всем своим видом давая понять, что ее одолевает нестерпимая скука, Сьюзен убрала с лица прядь темных волос, запутавшихся в густых ресницах.

— Н-нет, я не это имела в виду. — Айви заправила медно-рыжий локон за ухо и судорожно сглотнула, надеясь, что лишние мгновения позволят ей прийти в себя. — Взгляни.

И она протянула руку, чтобы передать письмо сестре, но Присцилла, младшая из многочисленных отпрысков семейства Синклеров, перехватила его.

— Это от папы!

Сделав столь ошеломляющее открытие, Присцилла вскочила на ноги, и ее ярко-голубые глаза забегали по бумаге.

С беспокойством глядя на сестру, Сьюзен медленно выпрямилась. Перегнувшись через стол, она накрыла руку Айви своей и легонько пожала ее.

— Что стряслось? У тебя такое выражение лица, что… Словом, ты меня пугаешь. — Несмотря на то, что глаза ее были широко распахнуты, стороннему наблюдателю могло показаться, что они остаются прищуренными. — Ты плачешь, милочка?

Айви отчаянно закусила губу, стараясь собраться с силами и успокоиться. Кровь отлила у нее от лица. Она вскочила из-за стола, решительно, будучи не в состоянии усидеть на месте.

— Скажи мне правду, Сьюзен! Ты полагаешь возможным убедить лорда Тинсдейла сделать мне предложение в течение месяца? — И она принялась взволнованно расхаживать позади кресла Сьюзен.

— Месяца? — переспросила та, выпрямившись в кресле и глядя на младшую сестру. — А у меня почему-то сложилось впечатление, что он тебе прискучил.

Ноги Айви буквально приросли к полу. Она развернулась и воззрилась на Сьюзен. Похоже, замечание сестры привело ее в недоумение.

— Прискучил? Уверяю тебя, ты ошибаешься. Он завоевал мое расположение и, должна сказать, по праву. Он славный человек, респектабельный, с титулом и положением в обществе. Кстати, папа высоко отозвался о Тинсдейле, когда познакомился с его семейством на свадьбе Стерлинга.

Сьюзен склонила голову набок, внимательно разглядывая Айви.

— М-да.

— Но ты мне не ответила. Ты полагаешь возможным убедить его сделать мне предложение руки и сердца в течение месяца? — спросила Айви, в волнении сжимая руку сестры. — Прошу тебя!Скажи правду.

— Ну хорошо, — отозвалась Сьюзен, отнимая у Айви руку. — Не стану отрицать, Тинсдейл вполне мог увлечься тобой, но не настолько, чтобы потерять голову и позволить окольцевать себя. И ты намерена добиться этого в течение месяца, Айви? Должно быть, ты сошла с ума!

Присцилла оторвалась от письма и медленно подняла голову.

— Вовсе нет, Сью, с ней все в порядке. — Подбежав к старшей сестре, она сунула письмо ей в руки. — Ровно месяц. Другим временем она не располагает. — Она кивком указала на письмо. — На мой взгляд, папа выразился совершенно недвусмысленно. Прочти сама!

Сьюзен опустила взгляд на письмо и быстро пробежала его глазами.

Айви вновь принялась расхаживать за ее спиной.

— У меня есть всего месяц, чтобы изменить свою жизнь, Сью. Если меня постигнет неудача, отец наверняка сдержит обещание, которое дал в ту ночь, когда отказал нам от дома и отправил сюда, в Лондон… влачить нищенское существование. — Глаза девушки вновь наполнились слезами. — Он лишит меня наследства… и выгонит отсюда, отправив в работный дом [2].

Сьюзен выронила письмо, поспешно встала из-за стола, привлекла Айви к себе и крепко обняла.

— Не тревожься понапрасну, Айви. До этого не дойдет. Обещаю тебе.

Айви взяла Сьюзен за плечи и отстранилась от сестры. Глядя на нее сквозь слезы, она покачала головой, потом перевела взгляд на Присциллу.

— Как ты можешь давать такие обещания?

Ее сестры обменялись многозначительными взглядами. Сьюзен приподняла подбородок Айви, не давая ей отвести глаза.

— Потому что мы сделаем все, что в наших силах, чтобы этого не случилось. Все, что угодно, лишь бы только обручальное кольцо Тинсдейла оказалось у тебя на пальце, — заявила она.