Куртизанка

Сьюзен Кэррол

Куртизанка

ПРОЛОГ

Зыбкий туман поднимался над Сеной, призрачными клубами наплывая на берега и обволакивая улицы Парижа, которые и без того превращались в лабиринт в тусклом исчезающем свете. Однако женщина, крадущаяся сквозь туман, казалось, не обращала внимания ни на опасность потеряться в тумане, ни на промозглый холод осеннего вечера.

Она куталась в плотный серый плащ, ниспадавший до лодыжек, и прятала лицо за черной бархатной маской, какие использовали красавицы при дворе, чтобы сохранить цвет лица. Этот наряд полностью скрывал ее, если не считать нескольких выбившихся белокурых прядей и поблескивающих сквозь прорези в маске глаз. Башмаки на толстой деревянной подошве, закрепленной металлическим кольцом, защищали ее парчовые туфельки от грязи улиц. Она шла уверенным шагом, не подозревая, что за ней по пятам следует какой-то мужчина.

Капитан Николя Реми не отставал от дамы, стараясь держаться как можно ближе, чтобы не потерять ее из виду в вечернем тумане. Его темный камзол и черные шерстяные штаны сливались с приближающейся ночной тьмой. Изношенная одежда и пыльные ботинки, видимо, знавали лучшие времена, впрочем, как и сам капитан. Спутанные пшеничного цвета волосы спадали на его карие глаза, нижнюю часть исхудавшего лица скрывали густые усы и борода, за которыми явно давно не ухаживали. При такой внешности да вдобавок со шпагой и кинжалом за поясом он производил впечатление опасного человека даже по стандартам Парижа, и прохожие расступались при его приближении, тем самым не давая ему затеряться в толпе. Но он неотступно преследовал даму в сером.

Улицы стремительно пустели. Ремесленники и уличные торговцы суетливо торопились разойтись по домам. Наглухо захлопывались ставни витрин магазинов, запирались засовы, и весь почтенный Париж укрывался за закрытыми дверьми.

Капитану Реми грозило скоро остаться одному посреди улицы, напоминая одинокого солдата, единственного выжившего на поле боя, но он не мог рискнуть увеличить расстояние между собой и женщиной, у которой имелось существенное преимущество перед ним: она знала, куда направляется.

Он давным-давно заставил себя забыть обо всем, что когда-либо знал в этом проклятом городе. Не только улицы казались Реми незнакомыми, он не был даже уверен, что знает женщину, которую преследует. Он покосился на своего спутника, стройного юношу, приблизительно лет восемнадцати. Это был Мартин, по прозвищу Ле Луп, по-французски «Волк».

Рука Реми непроизвольно сжала рукоятку шпаги, и он прошептал, обращаясь к своему юному проводнику:

– Ты уверен, что это та самая дама, которую я поручил тебе найти? Если ты ошибся…

– Никакой ошибки, капитан! – возразил Волк, явно задетый недоверием Реми. – Клянусь могилой моего отца… По крайней мере, я поклялся бы, если бы только знал, кем был мой отец. Это действительно та самая дама, что вы попросили меня найти, это ваша милая, ваша Габриэль Шене.

Реми позволил себе вздох сожаления. Нет, она никогда не была его милой и, похоже, никогда уже не станет.

– Сплетничают, что это самая ослепительная женщина Парижа, – сказал Волк, целуя кончики пальцев. – Неужели вы не узнаете ее?

Прищурив глаза, Реми изучал закутанную в плащ фигуру. Он пытался угадать в ней хоть какой-то знакомый жест или движение молодой чаровницы, которую когда-то знал. Но, прошло уже больше трех лет с тех пор, как он в последний раз видел Габриэль, не говоря уже о давно ушедшем в прошлое времени, проведенном им в таинственном месте, известном как остров Фэр.

Он слышал, что Габриэль изменилась. Сердечная, пылкая и горячая девочка превратилась в женщину, соблазнительную и опасную. По слухам, теперь ее отличала холодная расчетливость и непомерное честолюбие. Поговаривали, что она превзошла в искусстве интриг саму Темную Королеву, Екатерину Медичи. По слухам…

Где же правда во всей этой болтовне о Габриэль? Можно просто нагнать и спросить ее саму. Но он отказался от этой мысли. Он слишком долго отсутствовал и не хотел, чтобы их встреча произошла прямо здесь, на улице. Она считала его погибшим, и, возможно, будет лучше, если все так и останется.

«Просто позволь ей уйти, – убеждал его внутренний голос. – Не впутывай ее в беспросветные скитания, в которые превратилась твоя жизнь».

Габриэль все шла и шла; дома, возвышавшиеся по обеим сторонам, становились все более обветшавшими, а сама улица – все грязнее. И, хотя Реми знал Париж плохо, даже ему стало очевидно, что они углублялись в один из самых непривлекательных городских кварталов.

– Рю де Морт? – тихо проворчал Волк, приблизившись к капитану, – Будьте осторожны, сударь. По ночам даже самые отпетые негодяи обходят это место стороной. Ваша милая, должно быть, совсем без головы, если рискует наведаться сюда одна, даже без горничной. Она всегда столь неосмотрительна?

– Всегда, – хмуро усмехнувшись, кивнул Реми. Хоть в этом Габриэль не изменилась. – Однажды она украла мою шпагу и приготовилась сразиться с целой ордой…

– Ордой? – переспросил Волк с большим интересом.

Реми уже сожалел о вырвавшихся у него словах. События того лета на острове Фэр удивили бы кого угодно. Если бы ему пришлось рассказать пусть малую часть своих приключений, даже беспечный и легкомысленный Волк потерял бы покой.

Но тут Габриэль растаяла в тумане, и Реми был избавлен от необходимости отвечать. Оба они – и капитан, и Волк – резко остановились и прислушались. На улице давно стихли дневные звуки: громыхание телег, стук копыт лошадей и мулов по мостовой. Реми сумел расслышать где-то уже вдалеке глухое эхо от постукивания деревянных башмаков Габриэль.

– Вон она! – Волк показал на другую сторону улицы.

Восходящая луна прорвалась сквозь облака и позволила Реми заметить тень Габриэль. Та приблизилась к железным воротам когда-то большого поместья в готическом стиле, возвышавшегося за высокими каменными стенами. Ворота упирались в ярко-красные башенки. Беспорядочные каменные нагромождения казались призрачными в лунном свете, проникавшем сквозь туман, большая часть окон была заколочена досками, стена сада местами обрушилась и раскрошилась, и в ней зияли проемы.

Близлежащие участки были незанятыми, несмотря на нынешний строительный азарт, охвативший Париж. Поместье стояло в одиночестве, словно остальная часть города съеживалась, лишь бы не оказаться к нему слишком близко.

«Черт побери!» – услышал Реми сквозь судорожный вздох Волка.

– Что такое? – поинтересовался Реми.

– …Мезон д'Эспри, – прошептал Волк, вытягивая дрожащий палец в направлении странного дома.

– Как! Ты знаешь это место?

Волк судорожно кивнул, его глаза, словно две полные луны, застыли на заостренном овале его лица.

– Это место… оно… о нем идет ужасная слава, сударь. Дом когда-то принадлежал могущественному епископу, который попался в сети ведьмы. Она околдовала его, заставив до смерти влюбиться в нее и забыть все свои святые обеты. Он сделал ее своей любовницей и много лет прятал ото всех в этом доме. Она даже родила ему детей, дочерей, похожих на нее, таких же злых ведьм. – Волк содрогнулся. – Наконец один из слуг епископа набрался храбрости, чтобы сообщить об этом властям. Охотники на ведьм совершили набег, схватили ведьму и ее дочерей, увезли их куда-то казнить. Все думали, что после ее исчезновения, епископ избавится от чар, но бедняга повесился в каморке, его эта ведьма совсем свела с ума.

– А сейчас кто там живет? – спросил Реми, наклонившись к своему спутнику.

– Никто, – хрипло прошептал Волк. – Здесь полно призраков, да и проклято место-то. Перед смертью ведьма объявила, что всякий, кто зайдет в это место, станет таким же безумным, как ее любовник.

Реми не верил в проклятия, но от покинутого поместья исходило какое-то тревожное смятение. У него закололо сзади у основания шеи. Он почувствовал странное облегчение, когда Габриэль не прошла за железные ворота.