Золото влюбленных

Кэт Мартин

Золото влюбленных

Глава 1

15 апреля 1878 года

Кейсервилль, Пенсильвания

Ее разбудил оглушительный грохот, эхом прозвучавший уже наяву. Сердце трепетало, как крылья испуганной бабочки. Она резко поднялась и села на низкой железной кровати. Мозг боролся с давно повторяющимися видениями: крепежные балки, вздымающиеся облака густой черной пыли и ужасный грохот землетрясения. Горы тряслись, и почва проседала, образовывая огромные впадины.

Илейн Мак-Элистер несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и огляделась вокруг. Знакомая обстановка: комната с высокими потолками, потрескавшийся кувшин из голубого фарфора на исцарапанной дубовой тумбочке возле кровати. Этим всегда заканчивается кошмар, мучающий ее с детства.

Коснувшись тонкими пальцами темных волос на висках, Илейн убрала с лица все еще влажные пряди.

Чары сна постепенно превращались в какие-то неопределенные воспоминания и совсем улетучились от настойчивого стука в дверь. Окончательно ее отрезвил ворвавшийся в комнату порыв свежего воздуха.

— Извини, милочка, — в дверь, шурша юбками, шумно вошла Ада Ловери. — Все так рано и быстро собрались в столовой, а брат Лиззи Миллер сообщил, что она плохо себя чувствует. Не думаю, что стоит этому верить, но все же тебе придется спуститься пораньше. — Седовласая женщина подала Илейн мягкий хлопчатобумажный халатик, едва ли способный защитить от освежающей утренней прохлады. Потом, мягко ступая крошечными ровными ножками, она подошла к окну, раздвинула старенькие занавески, распахнула створки и поспешила назад к двери. — Мне, пожалуй, пора возвращаться к бисквитам и маисовой каше, милочка. Надеюсь скоро увидеть тебя внизу. — Весело улыбаясь, Ада захлопнула за собой дверь.

Опустив длинные стройные ноги на пол, Илейн почувствовала прилив острой любви к этой добродушной маленькой женщине. Она сильная. Именно так думала Илейн об Аде. И еще она для нее очень близкий ДРУГ.

Вчера у Илейн был день рождения. Ей исполнилось девятнадцать лет, и она впервые почувствовала ответственность за свое будущее. Это ощущение отличалось от прежних.

Илейн решила, что наденет платье из желтого батиста в тон своему солнечному настроению. Платье было довольно открытым, но Ада, управлявшая отелем, считала, что глубокий круглый вырез способствует процветанию бизнеса.

— Разве ты совершишь грех, если чуть — чуть украсишь день этих бедных, жалких горняков? — обычно говорила она, широко улыбаясь и снисходительно похлопывая девушку по плечу. Но Илейн эта мысль никогда не нравилась. Если бы такие вопросы она могла решать сама, то надела бы что-нибудь более современное, в чем было бы удобнее подавать еду посетителям.

Торопливо закончив туалет, Илейн последний раз критически взглянула на себя в зеркало и побежала вниз, вмиг проскочив два пролета лестницы до столовой. И вновь она обратила внимание на цветастые бумажные обои, отваливающиеся от стен старого отеля, и темные пятна, проступившие на потолке. Несколько окон было разбито, а печь так отчаянно дымила, что в кухне, казалось, стоял туман. Нередко Илейн ощущала, что дом зовет ее, просит о помощи.

Когда на прежде блестевшей раковине появлялись капли, упавшие из проржавевшего водопроводного крана, они казались Илейн слезами.

Девушка вздохнула. Когда отелем в Кейсервилле владел отец, это было приличное заведение! Ей стало очень жаль, что дом так обветшал.

Приближаясь к столовой, Илейн услышала голоса и ощутила аромат свежеиспеченного печенья.

— Спасибо, что поторопилась, милочка. — Ада толкнула расшатанные двери, размахивая деревянной ложкой, с которой на только что чисто подметенный пол падали капли теста для блинов. — Они начнут колотить по столу, если мы их побыстрее не накормим. — Ада усмехнулась, тыльной стороной ладони убрала со лба две седые пряди и снова побежала на кухню.

Привыкшая к тому, что люди всегда торопятся и потому раздражены, Илейн повязала поверх платья фартук и приступила к работе. Когда-то элегантная столовая теперь была плохо приспособлена даже к выполнению своего прямого назначения. Медные люстры причудливой формы все еще свисали с потолка, но некоторые светильники были разбиты, и помещение теперь плохо освещалось. Свежие белые скатерти и чистота в комнате — вот результат дополнительных усилий Илейн как-то улучшить довольно бедную обстановку. А еще она всегда ставила в вазу розовый или красный цветок из зарослей кустарника, растущего сразу за отелем, чтобы хоть чуточку украсить грубо отесанные столы.

— Доброе утро, мисс Илейн. — Джош Колсон сидел на расшатанном, с прямой спинкой стуле, а его девятилетний сын Джонни устроился рядом.

— Доброе утро, Джош и Джонни. — Илейн улыбнулась маленькому рыжему мальчику, и он хитро подмигнул ей в ответ. Приняв заказ, она принесла Джошу чашку дымящегося кофе, а Джонни чашку какао. Ей нравились Колсоны. Мужчины напоминали ей рыжеволосых медведей, а женщины были приветливыми и дружелюбными.

— Что-нибудь получилось этим утром, Джош? — спросила она. — Я слышала, что ты встречался с Беном Тейлором. Тейлор был штейгером в шахте «Голубая гора».

— Нет, все те же старые песни. Все, что мы получили, — извинения и отсрочки. — Джош сжал кулак.

— Мне очень жаль, Джош. Я действительно надеялась, что на этот раз…

— Они застали нас врасплох, и они это понимают. Нам надо работать, чтобы прокормить семью. У нас только два пути: или жулики из шахты сгноят нас, или мы умрем с голоду. Не из чего выбирать, верно?

Илейн с трудом проглотила комок. Почему она всегда чувствует вину? Надеясь заставить Джоша улыбнуться, она погладила маленького Джонни по руке.

— Мне бы еще масла, мисс, — произнес дюжий горняк.

Илейн принесла масло, обслужила еще нескольких посетителей, наливая кофе и собирая грязную посуду. Но при этом она продолжала разговаривать с Джошем.

— Все было бы не так плохо, — продолжал Колсон, — если бы смены были короче, а туннели безопаснее. Это ведь самое важное.

— Может быть, что-нибудь изменится, Джош.

Он посмотрел на нее так, будто хотел сказать, что никаких шансов нет, и доел последнее яйцо.

Большая часть завсегдатаев уже позавтракала и ушла, когда Илейн убрала две оставшиеся полупустые тарелки с недоеденными кусочками колбасы и блинами со столика у окна. Она была теперь свободна до полудня. У нее оставалось еще около часа времени, и девушке захотелось немного тишины и отдыха.

Илейн была почти на полпути к кухне, когда звон колокольчика у входной двери привлек ее внимание. Обернувшись, она увидела высокого темноволосого мужчину, стоявшего в дверях. Он замешкался у входа, его светло-голубые глаза осматривали каждый уголок комнаты, а его одежда и уверенность движений указывали на то, что он отличается от шахтеров, живущих в отеле. Когда он бросил широкополую черную фетровую шляпу на вешалку у двери, Илейн заметила блеск серебра на ремне.

Все еще держа тарелки, она замедлила шаг. Хмурый взгляд вошедшего задел в ней какие-то глубинные чувства. «Этого никак не может быть», — думала девушка, но сердце ее глухо стучало, а глаза страстно желали еще раз поймать взгляд этого неотразимого мужчины.

Когда же он повернулся в ее сторону, Илейн почувствовала, что сердце сейчас остановится. Но посетитель взглянул на стол в углу, не обращая на девушку никакого внимания. Илейн нерешительно подошла поближе.

Несколько долгих головокружительных секунд тарелки в ее дрожащих руках предупреждающе позвякивали, а потом все они вдруг грохнули на пол. Осколки фарфора, куски колбасы и остатки блинов рассыпались по сосновым доскам. Не обращая внимания на мусор под ногами и удивленные взгляды задержавшихся посетителей, Илейн, подхватив юбки, побежала так быстро, как только могли нести ее длинные ноги, и бросилась на шею изумленному незнакомцу.

— Рен! — Она вздохнула, крепко обхватив его за плечи. Она крепко держала его, боясь, что он исчезнет, как ее сон.