Реждана (СИ)

========== Глава 1. Бездорожье. ==========

Sotto le ali di un angelo.*

1796 год. Эмполи, Италия.

Село Горзуччи,

Кладбище Св. Джованни.

- Отец, что с нами теперь будет?

Седовласый сутулый мужчина в военном потрепанном сюртуке и дырявом картузе склонился над свежезасыпанной могилой. Он ничего не говорил, только периодически всхлипывал и шмыгал носом. Не смотря на только что отгремевшую грозу, воздух быстро прогревался, не оставляя и следа от прошедшего сильного ливня.

Рядом с мужчиной стояли двое детей. Мальчик лет восьми, смуглый, тощий, с перепачканным лицом и девочка двенадцати лет, высокая и худая.

- Отец, - повторила девочка.

Голос ее был грубый, словно у мальчишки. В нем чувствовалось напряжение и раздражение. Не смотря на возраст, девочка понимала гораздо боле своего брата и отца. Она понимала, что без кормилицы-матери, им придется побираться на улицах, ибо за комнату в захолустном селе Горзуччи платить нечем.

Мужчина наконец распрямился и посмотрел вперед. У небольшой часовни стоял священник, отец Луиджи. Он хорошо знал семью Мизаччи. В особенности жену сеньора Карло Мизаччи - Витторию.

- Падре, - низким тихим голосом сказал Карло. - Даже не знаю, что мне теперь делать, падре.

- Сын мой, если тебе некуда пойти, ты можешь остаться у меня в приходском дворе. Виттория много сделала для нашего прихода, я всегда буду благодарен ей и тебе. Можешь пожить у меня, если хочешь.

- У меня нет выбора, - ответил Карло и заплакал.

Луиджи глянул на девочку и на его губах неминуемо проскочила гримаса презрения и отвращения. Но когда он улыбнулся и взял Карла под руки, его лицо уже не выражало ничего.

- Мы теперь будет жить у отца Луиджи? - нетерпеливо спросил мальчишка, дергая свою сестру за рукав легкой куртки. - А как же наш дом?

- У нас больше нет дома, Себастьян.

- Не правда! Ты лжешь! - закричал Себастьян, бросил вещи, который до этого он нес в руках и убежал, все еще крича о лжи и неправде.

- Дорэ, милая, ты не приведешь его? - нашел в себе силы Карло, чтобы попросить дочь. - Этот непослушный мальчишка и так доставляет много хлопот, еще бегать за ним. Пожалуйста, Дорэ.

Не очень-то хотелось Дорэ бегать за своим братом и возвращать его домой, но отец был в таком плачевном состоянии, после смерти жены, что Дорэ не могла ему возразить. Поэтому развернулась и молча, быстрым шагом пошла за братом.

Она сама не до конца понимала, что они теперь будут делать и как будут жить. Ведь отец был болен и работать как все не мог. Мать работала и кормила их всех, платила за комнату, готовила и ухаживала. Отец часто говорил, что без нее они все бы пропали и умерли с голоду. И вот этот момент наступил. Мать Дорэ умерла от тифа. И сейчас их ждала незавидная участь побираться в церковном приюте, где отец Луиджи ненавидел Дорэ за то, что она не такая, как все девочки. Рано или поздно им придется покинуть церковь.

За размышлениями о дальнейшем существовании Дорэ прошла через густонаселенный базар и вышла на сельскую дорогу, где на окраине стояло несколько домиков, преимущественно в них жили не самые богатые постояльцы. Себастьян иногда бегал сюда, играть с голодранцами, которые его принимали за своего и уважали за смелость. Но на данный момент улица была тиха.

Дорэ подумалось не возвращаться в церковный приют, где ей места не было, а пойти по сельской тропинке и уйти куда глаза глядят. Но она осознавала, что со всем тем скарбом, что в ней есть, она далеко не уйдет, ее обязательно кто-то раскроет и тогда придется туго.

Себастьяна она недолюбливала, не смотря на то, что он был ее единственным братом. Он, как все мальчишки, много трепал языком о том, о чем стоило молчать. Но Дорэ не могла ему запретить болтать, ведь он не ходил в школу, на это просто не было средств, а значит, целыми днями ему нечем было заняться. И сейчас, вот, возвернуть его будет не простой задачей. А нужно ли это Дорэ? Ясно же, что если даже Луиджи примет их к себе, он не станет хорошо относится к ней, зная то, о чем другие даже не подозревают.

От невеселых мыслей, ее отвлекли крики и суета в одном из дворов. Несколько человек выкрикивали ругательства и звали карабинеров, часто разгуливавших по улицам в поисках преступной шушеры. Приглядевшись, Дорэ узнала в лихаче, которого схватили двое мужчин - Себастьяна. Ее брат часто подворовывал у тех мальчишек с кем играл во дворе, но никогда не лазал в дом. Видимо, все же каждый переживает утраты по-своему, но Дорэ решила, что на этот раз, она не пойдет к брату на выручку. Хоть раз надо было проучить непослушного мальчишку и она отвернувшись решила пойти другой улицей.

И едва не налетела на молодую сеньориту, которая несла в корзинке яблоки.

- Простите, сеньора - пролепетала Дорэ, пытаясь унять волнение о том, что не дай Бог женщина подумает о ней что-то недоброе или вовсе прочтет все в ее испуганных глазах.

Но женщина лишь улыбнулась и протянула ей пару яблок, а потом спросила, оглядывая с ног до головы:

- Что же ты одна здесь делаешь, девонька?

Тон женщины напоминал Дорэ о том, как разговаривали с ней сестры милосердия, когда однажды мать привела ее в церковь на молебен, а там были сестры милосердия с белых балахонах с красным крестом на груди. Они разговаривали тихо и спокойно, что бы не слышали в ответ. никогда не повышали тона голоса и их слова непременно утешали и успокаивали даже самых буянов. Эта встреченная Дорэ женщина говорила точно так же, но на монашку она похожа не была. Наоборот, ее молодое лицо было строгое и красивое. А наряд, ничем не напоминал монашеский.

- Потерялась, - зачем-то соврала Дорэ.

- Одна, в таком месте, ты пропадешь. Пойдем со мной, мы найдем применение твоей молодости и крепким рукам.

Тогда Дорэ еще не знала, что пойдя за женщиной она изменит свою жизнь так, как возможно никогда бы не смогла изменить сама. Она была уверена, что скорее всего ее могли убить, и вряд ли бы она дожила до тех лет, чтобы понимать то, что тогда она сделала правильный выбор.

Единственное о чем жалела Дорэ, это о том, что она больше никогда не увидела отца и даже не знала как он жил последние годы.

1820 год. Флоренция, Италия.

Церковь Санто-Спирито.

Дождь зарядил с самого утра и лил почти не переставая три часа к ряду. Из-за чего мостовая стала похожа на залитый для катания на коньках каток. Мало верилось в то, что сегодня солнце соизволит выбираться из сонной постели облаков, чтобы хотя бы немного согреть землю, так нуждающуюся в солнечном свете. И хотя апрельские капели уже отгремели, тепло не спешило изливать душу в май.

Старый базилик Санто-Спирито, под чьими сводами венчались многие, но многих и провожали в последний путь, встретил семью Фьоре беспристрастной безучастностью к их горю. Стены церкви, в которые так часто в последнее время ходила сеньора Мариана Фьоре, равнодушно прикрывали от нежданного ливня несколько десятков людей, пришедших проводить в далекие края одну из самых верных прихожанок католической веры.

Если бы Реджане еще пару месяцев назад сказали, что ее мать умрет от сердечного приступа, она удивилась бы. У матери Реджаны было очень крепкое здоровое сердце но судьба иногда преподносит сюрпризы, когда даже здоровый орган способен на неожиданный для его владельца финт. В данном случае, Мариана Фьоре накануне своей смерти получила неприятное письмо, которое, возможно и стало безмолвным виновником ее гибели. Возможно, потому что, никакого письма сеньор Фабио Фьоре так и не нашел, но сделал вывод, что возможно его жена сожгла его, а уже после этого у нее произошел сердечный приступ и она скончалась спустя час после этого. На столе следователи нашли нож для распечатки писем и монокль.

Смерть матери на Реджану повлияло не особо сильно, ведь больше всего она была привязана к отцу. Он обучал дочь почти всему что та знала в свои двадцать два года. В том числе и как вести себя, что говорить и о чем молчать. Реджана Фьоре была хорошо воспитана и собиралась поступать в педагогическую гимназию при Институте Искусств в Риме.