Осколки. Книга 1 (СИ)

Обо всем этом Чарли поведала Тэсс по дороге в магазин. Девочка как могла пыталась вникнуть в жизнь и порядки на острове, ей словно хотелось как можно быстрее стать его частью, перестать быть новенькой.

- Хочу скорее перестать волноваться из-за моей… смерти. Хочу стать такой же спокойной, как ты! – заявила Тэсс.

Чарли хмыкнула:

- Я вовсе не спокойная. Я просто равнодушная. Это разные вещи.

Тэсс не стала ничего спрашивать, и Чарли была ей за это благодарна. В конце концов, в ее задачу входило помочь девочке адаптироваться в мире смерти, а не стать ей лучшей подружкой, с которой можно делиться секретами и откровенничать. И хоть Чарли ничего и не помнила о своей жизни, ей почему-то казалось, нет, она была уверена, что изливать кому-либо душу она не любила, мягко говоря.

В магазине они сразу прошли в отдел одежды с длинными рядами вешалок. Тэсс выбрала себе два платья, но Чарли велела ей не скромничать, и в итоге они взяли четыре летних платья, два зимних, шорты, джинсы и три свитера. Все, что Тэсс примеряла, выглядело на ней восхитительно. Чарли невольно подумала, что если бы девочка не умерла, она могла бы вырасти в очень красивую девушку. Ее красота не была бы обычной, стандартной. Она была бы яркой, живой, настоящей.

Тэсс не проявляла большого интереса к одежде, как все девочки в ее возрасте. Куда больше ее заинтересовала обувь. Сама Чарли не увлекалась туфлями, ей хватало двух пар, а вот Тэсс, похоже, могла долго бродить между рядов с растерянным лицом. Больше всего ее привлекли балетки. Обычные розовые балетки в белый горошек, похожие на настоящие балетные пуанты. Она взяла их и долго вертела в руках.

- Хочешь примерить? – спросила Чарли, надеясь хоть как-то сдвинуть девочку с места и поскорее уйти отсюда.

Тэсс не отвечала, словно бы и не слышала вопроса. На ее лбу пролегли морщинки напряжения, губы сжались в одну линию. Она словно думала о чем-то мучительном, что могло вот-вот разорвать ей мозг. На лбу у Тэсс выступила испарина. Пошатнувшись, она села на пуфик для примерки.

- Что с тобой? Плохо себя чувствуешь? – Чарли заволновалась. Она понятия не имела, что нужно делать в таких случаях. Как можно помочь мертвой девочке, которая почувствовала себя плохо?

Молча Тэсс скинула туфельку, в которой пришла, и посмотрела на свою босую ногу так, словно видела ее впервые. Потом она примерила розовую балетку и побледнела. Если, конечно, можно было стать еще бледнее, чем она была. А потом на ее щеках выступили красные пятна, такие яркие, словно она снова ожила, и кровь в самом деле прилила к ее коже.

Чарли перепугалась:

- Эй! Что с тобой?!

- Я вспомнила! – Тэсс подняла на нее свои огромные глаза. – Вспомнила, кем я была!

«Так быстро! В первый же день!», - поразилась про себя Чарли.

- Я танцевала! Я была балериной, - последнее слово Тэсс произнесла громким шепотом, и оно повисло в зале, медленно оседая, как осадок на дно чашки.

- Круто! – произнесла Чарли. – Это многое объясняет! Например то, почему ты такая худенькая.

Тэсс светилась от переполняющего ее счастья. Чарли подумала, что, должно быть, она сама выглядела так же, когда вспомнила, что была рок-музыкантом, и впервые увидела гитару. Это значит, что Тэсс тоже любила то, чем она занималась.

- Балет был моей жизнью… - прошептала девочка, надевая вторую балетку и вставая на ноги. – Я так любила танцевать! Я помню, как всякий раз волновалась, выходя на сцену! Помню, как стояла за кулисами, а мои ладони становились совсем холодными, и колени дрожали, - она улыбнулась. – Но зато потом! Потом, когда я наконец выходила на сцену и начинала танцевать, все мое тело наполнялось какой-то неземной энергией, я словно могла светиться изнутри! И потом, когда спектакль заканчивался, когда на нашу труппу обрушивался гром аплодисментов, я чувствовала себя такой живой! Я чувствовала такое счастье, словно весь мир был открыт для меня. Словно я была свободна и могла в любой момент взлететь к потолку, к облакам, к звездам… я действительно любила танцевать.

Тэсс затихла и снова опустилась на пуфик. Глаза ее потухли. Возможно, она впервые осознала, что умерла. Она действительно была мертва. Она улетела к звездам, но она больше никогда не вернется.

А Чарли стояла как громом пораженная. Монолог Тэсс выбил у нее почву из-под ног, лишил прежней самоуверенности. Девочка так искренне рассказывала о том, что было для нее по-настоящему дорого, и все ее ощущения были так близки Чарли, ведь и она переживала их сотню раз. И Чарли смогла как никто другой прочувствовать ее потерю, ведь она и сама потеряла навсегда то же самое.

- Ты… можешь продолжать танцевать, - тихо сказала Чарли, не зная, чем еще заполнить образовавшуюся вокруг них пустоту.

Тэсс посмотрела на нее с легким недоверием.

- Но здесь даже нет пуант, - возразила она.

- Мы скажем старику, чтоб он привез их. Он достанет их, я уверена. Нет ничего, чего он не мог бы достать, - по правде говоря, Чарли совсем не была в этом уверена. Она сама не знала, зачем говорит все это. – И ты снова сможешь танцевать. Для себя. Как я продолжаю для себя играть на гитаре и сочинять песни. Твой дар никуда не исчез. Он все еще с тобой. Он неотъемлемая часть тебя.

- Правда? – глаза Тэсс распахнулись. – Это возможно?

- Не сомневайся. У тебя перед глазами живой пример. Ну… то есть мертвый.

Тэсс рассмеялась, и это был первый раз, когда Чарли услышала ее смех. Звонкий, переливистый, заразительный. Теплый. Чарли улыбнулась.

Она подумала, что эту девочку, возможно, неспроста отправили именно к ней. Ведь в чем-то они были действительно похожи.

========== Чарли и Тэсс. Осколок № 37 ==========

Солнце садилось. Облака рассеялись, обнажив солнечный диск, зависший у линии горизонта. Он горел красным глазом, предвещая наступление еще более сильных холодов. Розовые отблески растеклись по воде, подобно разводам акварели.

Чарли сидела на своем любимом камне, обняв гитару, легко перебирая пальцами струны и тихонько напевая свою последнюю песню. Так было с ней всегда – последняя песня была самой любимой, она казалась Чарли самой удачной до тех пор, пока девушка не сочиняла следующую, еще более удачную.

Она пела, волны шумели, разбиваясь у ее ног в пену, и Чарли чувствовала, как, подобно красным отблескам, растекающимся по воде, в ее мертвом сердце растекается тоска. Эта песня о потере любимых надрывала ее душу, но девушка не могла прекратить наигрывать ее снова и снова. И она была настолько поглощена своей болью, что не услышала шагов Тэсс позади себя. Чарли закончила песню, ее рука опустилась, а пальцы на гитарном грифе расслабились. И вдруг она услышала голос за своей спиной. Спокойный и твердый голос Тэсс:

- Ты совсем не равнодушная.

Чарли резко обернулась к девочке. Тэсс смотрела на нее, не мигая, смотрела так, словно могла видеть ее насквозь. Она словно видела, во что превратилось ее истерзанное сердце, с которого лоскутами свисала боль. Боль, которой Чарли даже не могла найти объяснения.

- Возможно, я потеряла память… - продолжала Тэсс. – Но я уверена, что это лучшая песня из всех, что я когда-либо слышала.

- Отлично, - проворчала Чарли, которая понятия не имела, как нужно реагировать на такие комплименты. Она смутилась и рассердилась из-за этого. – Только не нужно вот так подкрадываться ко мне сзади! Это не очень-то приятно!

Сказав это, Чарли тут же устыдилась своей грубости, но Тэсс, кажется, даже не обратила на нее внимания. В ее лице и в ее голосе ничего не изменилось.

- В этой песне ты была настоящей. Почему ты не хочешь быть настоящей в реальности? От чего ты прячешься?

Чарли открыла рот, но так и не смогла придумать достойного ответа. Но Тэсс ее ответ словно и не требовался. Она просто подошла и села на камень рядом. Чарли заметила, что девочка переоделась в новое зеленое платье. Оно очень шло к ее глазам и волосам, которые Тэсс собрала в нетугой хвостик. Чарли вдруг подумала, что Тэсс стала намного более уверенной после того, как вспомнила, кем была при жизни. К ней словно вернулась некая утраченная часть, и Тэсс больше не ощущала того волнения и тоски.