Play (СИ)

-Давай кофе выпьем, - сказала она, окончательно одевшись, - только не здесь.

-Почему же не здесь? – Ольга потянулась и с интересом посмотрела.

-Потому что если это не твоя квартира, то она принадлежит одному из твоих любовников – Игорю, очевидно. И может сложиться неловкая ситуация.

Ольга снова захохотала, откинувшись назад.

-Господи, как трогательно, - сказала она, отсмеявшись и встав с кровати, - милая моя, а почему же этот вопрос не волновал тебя два часа назад, когда ты в этой самой квартире трахала меня как сумасшедшая и орала как кошка?

Ксения не нашлась, что ответить, но упоминание о временной потере рассудка ей совсем не понравилось.

Они выбрались из дома только через час, в течение которого Ксении ежеминутно хотелось то придушить Ольгу, то снова затащить ее в кровать. Она долго принимала душ, затем долго наносила макияж, потом перемерила пятнадцать разных нарядов, остановившись в итоге на первом. И только когда дверной замок щелкнул, закрываясь, Ксения вдруг подумала, что Ольга права – у них правда могло бы что-то получиться. Может быть, в другой жизни.

В «Кофемании» по причине обеденного времени рабочего дня было много народа, но им удалось занять столик у окна. Ксения не глядя в меню заказала себе фруктовый салат и чай на травах, Ольга выбрала кофе и пачку сигарет, одну из которых немедленно закурила, не обращая внимания на осуждающий Ксенин взгляд.

Она делала одну затяжку за другой, а Ксения смотрела, как дым колечками выходит из ее совершенных губ, и думала: «А может, и в этом я ошиблась? Может быть, все эти ограничения, которые я себе придумала – это просто для того, чтобы не сдохнуть от такой веселой жизни? Чтобы поддерживать реноме Ксении Ковальской – совершенной, уникальной, и черт знает какой еще?»

-Тебе не надоело быть такой идеальной?

Вопрос прозвучал как гром, как отражение самых тайных мыслей, и Ксения испугалась.

-Тебе будет легче, если я закурю? – Спросила она, кивком благодаря официанта за принесенный чай.

-Мне будет легче, если ты хоть на полчаса расслабишься, и мы нормально поговорим, - парировала Будина, - если для этого надо курить, могу предложить тебе сигарету.

Полчаса. Ну да. Ася просила двадцать секунд, и то из этой затеи мало что вышло.

-Ты всегда в мешке, всегда в коконе, в каких-то чугунных доспехах. Даже когда трахаешься, их не снимаешь. Неужели самой не надоело? Идеальная Ксения Ковальская. Звучит тошнотворно, ты не находишь?

Ксения улыбнулась.

-Если это так тошнотворно, чего ты тогда ко мне привязалась?

-Я привязалась? – Будина от возмущения даже про сигарету забыла. – По-моему, я просто оказываю тебе миллион разнообразных знаков внимания, а ты клюешь почему-то только на животный секс. Почему, милая? Все остальное дает тебе она?

Это был не тот разговор, к которому Ксения была бы готова. Она даже подумала: а не бросить ли к черту чашку с недопитым чаем, и не сбежать ли отсюда самым позорным образом? Но потом вспомнила, что именно ждет ее дома, и решила остаться.

-Нам нужно договориться… - начала, было она, но Ольга перебила:

-Ну конечно! Сейчас ты и меня попытаешься засунуть в свои любимые рамки и ограничения. Не выйдет, милая. Я не стану играть по твоим правилам.

Чего-то подобного она и ожидала, начиная этот разговор. Что же, раз так – придется действовать иначе.

-Тогда я от тебя избавлюсь, - предупредила Ксения, - мне не нужна пороховая бочка в непосредственной близости. Заводит, конечно, но и рвануть может в любую секунду.

-Валяй, избавляйся. Только не забывай, что ты дала мне слово оставить меня в системе – с перспективами и всем прочим.

-И ты так доверяешь моему слову?

-Твоему-то? – Ольга вдруг стала очень серьезной. – Конечно, доверяю. Это тебе только так кажется, что я ничего про тебя не понимаю. На самом деле я понимаю больше, чем ты можешь себе представить.

-Интересно, - пожала плечами Ксения.

-Хочешь послушать?

-Нет.

Она снова принялась за свой чай, и чуть не вылила его на футболку, почувствовав под столом прикосновение Ольгиной ноги. Лодыжка тут же вспыхнула огнем, а вместе с ней – и все тело.

Будина улыбалась, не отводя от нее глаз, и продолжала гладить ногу.

-Какого черта ты делаешь? – Хрипло спросила Ксения.

-Показываю тебе, что я значу для тебя.

Она перегнулась через стол и кончиком пальца провела по Ксениной шее к вырезу футболки. Кончик языка показался между приоткрытых губ, глаза затуманились.

-Только со мной ты можешь позволить себе хоть немножко расслабиться, и забыть о том, какой ты должна быть. Больше никто не может тебе этого дать, и, возможно, никогда уже не сможет. Я вижу каждого твоего демона, каждого дьявола, и схожу от них с ума. Я вижу каждый из твоих комплексов, и не убегаю от них в ужасе, а смеюсь над ними. И ты хочешь сказать, что готова добровольно от этого отказаться? Вернуться в свой каменный мешок, из которого даже приличного окна наружу нет? Нет, милая, я так не думаю.

Она откинулась назад на кресле, и закурила новую сигарету. Ксения снова начала дышать.

-Чего ты хочешь? – Спросила она. – Допустим, у тебя есть иллюзия, что ты что-то такое про меня понимаешь. Как насчет тебя?

-Я уже говорила про себя. Ты, видимо, не слушала.

Конечно, она не слушала. В присутствие Ольги ей вообще довольно сложно было слушать, а еще сложнее – анализировать то, что она слышит. Но вопрос требовал ответа, и Ксения на многое была готова, чтобы этот ответ получить.

-Послушай меня, - сказала Ольга, не давая ей спросить снова, - давай без игр, ладно? У тебя скоро крыша поедет от той жизни, что ты себе создала, и ты прекрасно это знаешь. Нельзя двадцать четыре часа в сутки быть тем, кем ты вовсе не являешься. Ты не хорошая девочка, милая, и никогда ею не была. Я не знаю, кто тебя так переломал, и с чего ты решила, что должна стать идеальной, но это – не ты. Ты – нормальный живой человек, иногда злой, иногда добрый, иногда великодушный, а иногда и подлый. Ты можешь совершать ошибки, и можешь быть победителем.

Ксения сделала попытку ее прервать, но Ольга только отмахнулась.

-Дослушай. Я не пытаюсь сказать, что ты – великое дерьмо, хотя вполне может оказаться и так. Я пытаюсь сказать, что… Погоди-ка.

Она пристально посмотрела на Ксению, и лицо ее исказилось гримасой. Ксения отпрянула.

-Нет-нет, погоди…

Первый раз за все время Ксения увидела на Ольгином лице удивление. Нет, не удивление даже, изумление.

-Она что… может любить тебя только такую?

Ну хватит. Ксения выскочила из-за стола и пошла к выходу, не оглядываясь. Выскочила на улицу, огляделась, поняла, что находится на Маросейке, и почти бегом двинулась в сторону метро. Внутри нее все клокотало и вспыхивало.

Ольга догнала ее у поворота, схватила за плечи и развернула к себе. На ее лице против обыкновения не было насмешки, презрения – ничего такого. Только отголоски того самого изумления и… жалости?

-Ты дура! – Сказала она Ксении в лицо, пресекая все жалкие попытки вырваться. – Ты живешь жизнью совсем другого человека только потому, что решила – ей так лучше. Ты сделала из себя манекен в дорогом костюме, потому что думаешь, что она сможет тебя любить только такую. А ты ее спрашивала? Она тебя хоть раз настоящую видела? Может, именно настоящую она и смогла бы полюбить?

Это было уже слишком. Ксения резким толчком вырвала руку и ударила Ольгу по лицу, отбрасывая ее к стене дома. Посмотрела бешеным взглядом, и побежала к метро.

Она бежала, не обращая внимания на изумленных прохожих, и в висках ее билось бесконечное: «Видела. Видела. Видела».

Конечно, она видела. И не единожды. И то, что она видела, ей никогда не нравилось.

BACK. BACK. BACK.

-Девятый «А», здравствуйте.

Анастасия Павловна вошла в кабинет, едва прогремел последний звук школьного звонка. Ксюша с Мишкой переглянулись: вопреки ожиданию, учительница не выглядела взволнованной. Как обычно одета – в черные брюки и светлую блузку, волосы уложены в узел на затылке, на плече – огромная дамская сумка, которую она немедленно положила на стол и достала оттуда журнал и несколько книг.