Солнце в соседнем окне (СИ)

Было время, когда я пыталась измениться. Честно. Нацепила какое-то платье, завалявшееся на дальней полке, и одни из тех босоножек, которые вынуждала покупать мама, только я их никогда не носила. Сняла кепку, распустила вечно собранные в хвост волосы.

Как же глупо я смотрелась во всём этом наряде. Правда. Худая до безобразия серая мышка – я оставалась тем же мальчишкой даже в женском платье, которое висело на мне как на вешалке. Да чего уж тут – на вешалке оно смотрелось гораздо красивее.

Дурацкая была затея. Сразу нужно было понять. Больше я не пыталась. И тогда же сделала первый пирс. Сначала это были уши. Сразу пару дырок. Бровь была уже позже, через полгода. С феерическими скандалами от мамы и неодобрительным хмурым молчанием отца. Длинная чёлка давала защиту от косых взглядов, а массивные кеды и широкие толстовки не делали меня такой хрупкой. Впрочем, кого я обманываю? Я всё равно выглядела дюймовочкой в странном образе уличного мальчишки. Я оставила какие-либо попытки сблизиться с парнями – просто сделала вывод, что мне это не нужно. Обойдусь. Тем более, после первого поцелуя. С одноклассником Лёшкой.

Случайно как-то вышло. Дежурили вместе по классу. Остались в кабинете вдвоём. Болтали ни о чём, смеялись как всегда – с мальчишками мне легко было найти общий язык. А он вдруг замолчал, приблизился ко мне и поцеловал. Осторожно так, не разжимая губ. По-детски. Я никак не среагировала, ступор какой-то. И вот тогда он уже поцеловал совсем не по-детски. Требовательно так, напористо разнимая мои губы своим языком и проникая мне так глубоко в рот, что я вдруг испугалась задохнуться. Дышать носом мне тогда в голову не пришло. Я вообще вся оцепенела от шока.

Это не было противно. И приятно тоже не было. Это было просто никак.

Влажный язык, кислый привкус сигарет – должно быть они недавно курили с мальчишками в туалете. Он просто слюнявил мне губы и тыкался наугад языком, ощупывая мои дёсны и зубы. Было просто как-то тупо. Никаких эмоций. Никакого удовольствия. Никакого восторга от чьей-то близости, чужого тепла. Просто влажность и непривычные хлюпающие звуки. Совсем не то, что я ожидала. Вот таким и был мой первый поцелуй.

Лёшка, честно говоря, повёл себя как придурок. Пока я пыталась сообразить, что это всё значит: мы что, вроде как теперь пара, да? Или что всё это означало? Он внезапно выдал:

- Рит, ты это. Не бери в голову. Ты правда классная. Ты друг вообще отличный. Просто мне любопытно стало – с тобой целоваться, это почти как с парнем,… — я всё с тем же выражением полнейшего ступора молча слушала его сбивчивую речь и наблюдала, как щёки Лёшки едва заметно краснеют. — …Ты не подумай ничего. Не то чтобы мне хотелось с парнем поцеловаться. Ты же всё-таки девчонка. Просто такая… Ну не как все, понимаешь. И мне стало любопытно.

- Проехали… — на выдохе прохрипела я и соскочила с парты, на которой мы сидели.

- Рит. Ты только не обижайся, ладно? Ты отличный друг. А хочешь, я тебя нормально целоваться научу. По-дружески. Мне не сложно. — продолжал он тараторить мне в спину.

- Спасибо. Не надо. – сквозь зубы прошептала я и вылетела из кабинета.

Да глупости это всё! Враньё! Про это окрыляющее чувство от поцелуя! Будто сердце вот-вот вырвется из груди, про дрожь и мурашки во всём теле! Обман! Неправда! Ничего подобного и близко не было. Было просто никак. Корявый обмен слюной, попытка не столкнуться носами, неловкость и однообразные движения чужого языка, нагло проникшего тебе в рот. Что в этом может быть приятного?

Так я думала, отчаянно пытаясь умыть раскрасневшееся от переживаний лицо.

А парни? Что в них такого особенного? Почему каждая девчонка так сходит с ума и превращается в чокнутую сопливую дуру, как только у неё появляется парень? Не понимаю. Вроде была нормальная девочка, обычная. А как только у неё появился «свой» парень, так сразу начинается вся эта дурь по типу «Он мне не позвонил, я проплакала всю ночь». «А он назвал меня котёнком и сказал, что любит. Я всю ночь не спала – писала ему смски». Да что за бред-то такой? Не понимаю. Они обычные. Они ничем не лучше. Они такие же глупые иногда, а зачастую даже чаще. Они неплохо разбираются в машинах и с ними можно поиграть в футбол или покататься на скейте, они хорошие друзья, но порой их самомнению просто нет границ. Они обычные. Они ничем не отличаются от девчонок.

То, что парни от девчонок всё же отличаются, я поняла только на выпускном.

Я и до этого внимательнее изучала окружающих меня девушек – оценивала их фигуру, сравнивая со своей. Но никогда и в мыслях ничего подобного не было. Они такие же, как я. Про то, что есть девушки, которые любят девушек, я, конечно же, знала. Но мне почему-то не приходило в голову, что это про меня. Я была нормальная. Правда. Хотя, наверное, звучит как-то не правильно. В общем, я просто не думала о такой возможности.

А на выпускном…

Я наотрез отказалась от платья. Мама была почти в истерике, но мне удалось настоять на своём. Давила на её практичность. Мол, зачем тратить деньги на платье, которое я надену всего раз в жизни? Лучше купить брючный костюм, который я потом смогу носить в институт или на работу, если придётся. Да и на каблуках ходить я не умею – а какое вечернее платье без туфель на шпильке? Мама почти сдалась. Обратилась за советом к отцу – тот только безразлично отмахнулся – «Да пусть делает, что хочет! Что ты пристала к ней с этим платьем? Она же не в клоунский костюм решила нарядиться».

С большим трудом мне подобрали костюм. Чёрный, в мелкую светлую полоску, с белой парадной рубашкой, на которой, правда, красовались кошмарные рюшки на рукавах и у ворота, но мама была непреклонна – «Что ты совсем как мальчишка!» Пришлось согласиться. Туфли на низком каблуке всё равно натирали – не то, что родные кеды. Накрученные в парикмахерской крупные кудри смотрелись глупо, но меня уже больше не спрашивали.

Я сидела в таком виде на торжественной части в ожидании вручения дипломов и отчаянно желала поскорее смыться оттуда. Одноклассники судачили за моей спиной, знаю. «Ритка, ну, она совсем как пацан! Даже платье не надела. Ну точно лесбиянка».

Мне почему-то было обидно услышать такое. Хотелось возразить им. Может, даже ударить придурка Ромку, который сказал это достаточно громко, специально, чтобы я услышала. Но я решила, что буду сильной. Нужно просто немного подождать.

Официальная часть закончилась. А неофициальная – первая взрослая праздничная ночь, с танцами и дозволенным ограниченным количеством спиртного, должна была проходить в кафе. Родители туда тоже приглашались, но я знала, что моих не будет. Лилька была совсем маленькая и ещё у неё зубки резались, плакала и почти не спала – мама не хотела оставлять её на всю ночь у бабушки. Папа остаться один тоже не захотел. С меня взяли клятвенное обещание много не пить и вернуться после рассвета вместе со всеми. «Чтобы без эксцессов там, ну, ты поняла…» — сурово заметил отец, хотя я знала, что по большому счёту он мне доверяет и на сто процентов уверен, что буду вести себя достойно. Поводов сомневаться в моей рассудительности у них никогда не было.

Вот только я и сама не знала, что слова Ромки и перешёптывания других одноклассников меня так заденут. Было обидно чуть не до слёз. Хотя нет. Парни не плачут. И я не должна.

В кафе всем, кроме меня, было весело. По правде, поначалу мне было совсем паршиво. Хотелось разорвать этот дурацкий костюм и окунуть голову в ведро с водой, чтобы уничтожить эти кошмарные кудри. После пары бокалов красного вина стало немного легче.

Сначала мы просто пили за наш дружный класс, за самый лучший выпуск, за прекрасных дам (мальчишки гордо встали, уже расплёскивая вино из бокалов на платья этих самых «прекрасных дам»). Кажется, мне стало комфортнее. Обида на Ромку постепенно проходила, голова становилась немного тяжелой, ноги ватными, а хмельная улыбка уже не покидала моих губ. Я вообще никогда не пробовала спиртное до этого дня. Ну, может, один раз сделала глоток пива в компании, и то - совершенно не понравилось. А тут сразу столько и практически ничем не закусывая, кроме пары долек апельсина. Просто мне изначально было так плохо, что я действительно поставила себе цель напиться. Что ж, цель была почти достигнута.