Игры на чужом поле (СИ)

– Котенок, тебе приснился плохой сон? – проворковала я, с третьей попытки справившись с замком и распахнув дверь.

Дашка, от усталости натянувшая новую розовую пижаму с Белоснежкой задом наперед, зевнула и отрицательно покачала головой:

– Просто папа по телефону громко разговаривает…

Бросив на Тину жалобный взгляд, я повела Дашку в спальню, не забыв по дороге заглянуть в кабинет к Вадиму и высказать все, что думаю о его переговорах. Дочь задремала быстро – сказалась дневная усталость, а я вернулась на кухню. Все мои оправдания, которые я придумала за время отсутствия и собралась преподнести Кристине, не понадобились: возмутительница моего спокойствия сидела на коленях Кости и что-то шептала ему на ухо. Нет, я никогда не научусь понимать эту женщину.

– Рит, прости, мы засиделись, - принялся извиняться Костя, стоило мне появиться на пороге кухни.

– Ничего страшного, - ледяным тоном заверила его я, не сводя глаз с Тины, которая не спешила подниматься с его колен.

Если бы еще месяц назад мне кто-нибудь сказал, что я буду ревновать женщину, я бы рассмеялась ему в лицо.

– Нет-нет, нам уже пора, - настаивал Костя. – Вон и Даша из-за нас заснуть не могла.

Они уехали, а я ушла ночевать в гостевую спальню под предлогом, что все еще обижена на Вадима. Муж не стал возражать, видимо, решив, что у меня очередной приступ недовольства. Следующим утром я проснулась рано и с полчаса молча вглядывалась в потолок, размышляя, что мне делать дальше. Так и не найдя ответа, я уже собиралась встать, но тут зазвонил мобильный. Номер оказался незнакомым, но почему-то я была уверена, что знаю звонившего.

– Пообедаем вместе? – вместо приветствия начала Тина.

– Разве ты не должна собираться в Чехию?

– Какая осведомленность, - усмехнулась она. – Нет, я не лечу.

- А почему?

– Вот за обедом и расскажу. А потом в кино сходим.

Правильным решением было бы послать ее куда подальше, но я зачем-то согласилась. Перебрав половину гардероба, я поняла, что мне нечего надеть. Любимая женская жалоба. Только наряжалась я сейчас не для мужа или поклонников. Я хотела быть красивой для нее. Еще никогда я так придирчиво не изучала собственную внешность, а когда я, наконец, выбрала платье, Вадим ревниво поинтересовался:

–Ты завела любовника?

– С ума сошел? Мы с Тиной идем в кино.

Для убедительности я покрутила пальцем у виска. Вадима объяснение не устроило.

– И зачем тогда ты так вырядилась?

Я не стала с ним спорить и предложила позвонить Тине. Муж сдался.

За обедом опасная тема не поднималась, но по взглядам Тины, которые неизменно останавливались в районе моего декольте, я поняла, что наряд она оценила. В кинотеатре я убедилась в этом сама, когда Тина потянула меня на последний ряд.

– Места для поцелуев? – усмехнулась я, едва в зале погас свет.

– Ага, - прошептала она, прижимаясь ко мне.

Это было последнее слово, сказанное ею в кинотеатре. За три часа скучнейшей драмы, названия которой я до сих пор не знаю, мы так и не нашли времени поговорить. Домой я вернулась довольная, как кошка, слизавшая блюдце сметаны, но чтобы у Вадима не возникло подозрений, на всякий случай сообщила, что в компании Кристины мне было скучно, а потом и вовсе поругалась с ним из-за очередного пустяка.

С Тиной мы продолжали встречаться с периодичностью раз в неделю, но со временем я стала понимать, что мне этого недостаточно. Я чувствовала, что эти свидания становятся для меня наркотиком, но ничего не могла сделать со своей новой зависимостью. Просто не хотела. Я вела себя как влюбленная школьница, но мне нравилась эта новая я. Веселая, энергичная и радостная. Наконец-то я ЖИЛА! В ее обществе я становилась собой. Мне не нужно было притворяться кем-то, и я знала, что она ценит меня такой, какая я есть. Когда мы переспали в первый раз, я не вернулась домой, понимая, что по моим горящим глазам муж все поймет. Позвонив Вадиму и сообщив, что переночую у мамы, я положила трубку, осознав, что этим сухим щелчком я только что разделила свою жизнь на две половины: с ней и без нее. В жизни с ней я была свободным человеком: я могла делать все, что хочу, не думая о мнении других. В жизни без нее у меня были лишь обязательства. Как-то в очередной раз, когда мы после бурной ночи, сдобренной изрядной порцией виски, прощались у подъезда Тины и с жаром целовались, не обращая внимания на аханье старушек, я услышала шепот одной из них:

– Совсем стыд потеряли, безбожницы.

Обычно я не обращала внимания на обиженных жизнью пенсионерок, но алкоголь в моей крови стал взывать о мщении.

– Меня бесят религиозные фанатики, которые с пеной у рта доказывают, что это безбожно, и приводят главный аргумент – для Адама Господь создал Еву, - отчеканила я, одарив пожилую женщину презрительным взглядом. – При этом они упрямо игнорируют тот факт, что сам Господь – это мужчина, и первым он создал именно мужчину. Подумайте об этом на досуге.

– Богохульница, - прошипела старуха, но я ее уже не слышала, утонув в шепоте Тины.

– Ты сгоришь в аду, - промурлыкала она мне на ухо.

– А ты составишь мне компанию?

Господи, прости меня за эти слова, но как же мне было хорошо! Я отдавала себе отчет, что это долго продолжаться не может, и рано или поздно мне придется выбирать, но старательно оттягивала момент объяснения с Вадимом. Я знала, что он никогда не поймет меня, потому что никогда не стоял перед таким выбором, но я не искала понимания или прощения. Видя мои мучения, Тина пожимала плечами, словно решение проблемы давно лежало на поверхности.

– Рит, перестань метаться. Просто переезжай ко мне.

– Что?

– Ты меня слышала.

Это предложение меня обрадовало, но я не могла не думать о еще одном дорогом мне человеке.

– А как же Дашка? – робко поинтересовалась я.

– Здесь всем хватит места.

В этот же вечер я решилась все рассказать мужу, но меня опередили: Костя поговорил с ним первый. Выслушав все претензии Вадима, уместившиеся в десятиминутный монолог, я сообщила, что собираюсь переехать.

– Думаешь, ты у нее одна такая? – усмехнулся он. – И не надейся! Костик мне все рассказал! Твоя Тина постоянно мечется от баб к мужикам, но всегда, слышишь, всегда к нему возвращается! И тебя она бросит!

– Не будь таким жалким.

– Жалким? Да ты себя видела? Звезда лесбийской сцены! И вообще, когда это началось? И как ты это допустила? – наседал на меня Вадим.

Я молчала. Да и как объяснить ему про игры на «чужом» поле, если и я сама дошла до истины совсем недавно: сначала ты пробуешь, потому что тебе интересно, потом продолжаешь, потому что тебе понравилось, и в итоге принимаешь как данность, понимая, что это уже твоя игра и твое поле.