Ген дракона (ЛП)

Задушив смех, когда Эми воспользовалась, словом, «заскорузлые», я взглянула на нее.

— Или как горячи.

— О, я хотела поднять вопрос о «горячем факторе», но я не хотела казаться поверхностной. Не то, чтобы Кендра сейчас рядом, но все же.

Годом ранее одна из наших общих подруг, Кендра, обвинила Эми в том, что она «слишком придирчива к внешности» и «поверхностна» при принятии решения о том, встречаться ли с мужчиной, и, хотя Кендра позже утверждала, что только шутила, Эми была немного ужалена. С тех пор она, казалось, старалась изо всех сил «оценивать» мужчин только по личностным чертам, а не по физическим характеристикам.

Взглянув на нее, я сказала ей, что нет абсолютно ничего плохого в надежде на мужа, который будет «горячим», я это и имела в виду. Я надеялась на мужа, который был бы «сексуальным». Я предполагала, что подавляющее большинство женщин будет. Это не означает, что внешность была абсолютно всем для меня или даже значительной частью «всего».

Фактически, в течение предыдущих десяти или одиннадцати лет с тех пор, как я начала встречаться в возрасте шестнадцати лет, я была с более чем несколькими мальчиками-подростками и мужчинами, которые, вероятно, считались бы неполноценными в категории взглядов. Тем не менее, с каждым из этих парней, которые не были идеальны для модели, было что-то нефизическое, которое привлекло меня к ним, будь то чувство юмора, доброта или просто общая личность.

Поэтому я дала каждому из них шанс. Кроме того, несмотря на то, что у меня всегда было то, что я думала, было довольно здоровое чувство самоуважения о моей внешности, я всегда считала себя менее совершенной, чем модель. Мне нравилась моя внешность, но что касается моего тела, я была явно на более короткой стороне.

И хотя я всегда была очень физически активной, сначала как гимнастка клубной команды, а затем как тренер, я всегда была, вероятно, немного тяжелее, чем хотелось бы большинству моделей. И немного тяжелее, чем большинство тренеров гимнастики и учителей танцев, если на то пошло, хотя никто никогда не говорил мне ничего грубого или негативного.

На самом деле, в подростковом возрасте Эми и многие другие девушки из нашей команды клуба часто хвалили меня за мои «красивые сиськи» и мои «ужасно пышные бедра», как Эми однажды описала эти части моего тела. «Плоская, как доска», пока нам не исполнилось восемнадцать, она постоянно завидовала девушкам с «хорошими сиськами» или даже любым «сиськами» вообще.

Даже в настоящее время она не была очень довольна тем, как все сложилось для нее, будучи с размером бюстгальтера A.

— И теперь, когда мне далеко за двадцать, вероятно, можно с уверенностью предположить, что я закончила «расти», — любила говорить Эми всякий раз, когда жаловалась на отсутствие округлостей, что было часто.

Суть заключалась в том, что, поскольку поняла, что я не могу быть чьим-то идеалом в категории взглядов, я была готова немного ослабить требования к мужчине, если он не был моим идеалом, пока мне нравилась его личность и все остальное в нем достаточно хорошо. Однако, как говорится, я надеялась, что найду Мэтью Гранта «горячим». И надеялась, что он найдет меня «горячей».

В ответ на то, что я сказала о том, что нет ничего плохого в том, что мы хотим найти наших мужей «горячими», Эми сказала хорошо.

— Тогда мы можем просто пойти дальше и изложить это. Мы хотим мужей, которые нам обычно нравятся, или, по крайней мере, мужей, которые не «заскорузлые». И если они горячие, это главный бонус, и нам не нужно чувствовать себя «поверхностными», говоря это.

— Точно.

— Кроме того, я думаю, что у нас есть хороший шанс, что наши мужья «горячие». Я слышала, что в Гринвуде много перевертышей.

— Ну… мы собираемся это выяснить. — Понимая, что я начинаю немного нервничать, я медленно, глубоко вздохнула, прежде чем снова заговорить. — Две минуты, и мы будем там.

ГЛАВА 4

Я никогда не была в Гринвуде, несмотря на то, что это было не так далеко от Моксона, где я прожила всю свою жизнь. У меня никогда не было причин уезжать. До войны драконов, это была крошечная, сонная деревушка в несколько сотен человек, вроде как в глуши, примерно в полумиле от трассы «US-12».

Из того, что я слышала, в пятидесятых годах это было что-то вроде живописного «шкафного сообщества» для людей, которые работали дальше по шоссе на различных заводах и производствах. Однако к девяностым годам все мельницы и заводы закрылись, что привело к массовому отъезду молодежи из Гринвуда. Когда началась война, говорили, что остались в основном пожилые люди. Пожилые люди, один светофор, почта и один крошечный ресторан.

Тогда, в первый год войны, деревни были просто опустошены, большинство жителей перебрались жить поближе к семьям или переехали на юг, в Штаты, где существует не так много активных «порожденных кровью». К тому времени, когда правительство решило, что Гринвуд станет отличным местом для установки постоянного подразделения «Мичиганских драконов АСШП», осталось только два резидента Гринвуда, и они с удовольствием приняли правительственные выплаты для перемещения.

С этого момента Гринвуд стал «территорией, контролируемой АСШП», что означает, что обычным гражданам не разрешалось просто переезжать. Обычные граждане не могли даже поСэтить Гринвуд без определенной причины и какого-то специального разрешения, выданного правительством.

Вот почему после поворота с трассы «US-12» и проехав около полумили, я не была очень удивлена, увидев дорожный блокпост, запрещающий проезд. Меня больше удивило то, чего я не видела — что бы кто-то охранял блокпост. Я думала, что это была «проходная», охранники или что-то подобное.

Без них любой человек, который хотел просто проехать прямо через них, мог легко сделать это после выхода из своего автомобиля, поднятия одной стороны дорожного заграждения и просто его перемещения. Сделанный из того, что казалось неоновым оранжевым деревом, и построенный в форме длинной шпалы, блокпост не выглядел таким тяжелым. В свое время я, вероятно, двигала балки, которые были тяжелее.

Остановив машину и припарковав ее на небольшом расстоянии от блокпоста, я повернула голову, чтобы посмотреть на Эми и спросить ее, что, по ее мнению, мы должны делать, когда что-то бросилось в глаза. Это было что-то вроде двух темных фигур в сером небе далеко за моим ветровым стеклом, хотя эти темные фигуры становились ближе каждую секунду. И в течение трех или четырех секунд было ясно, что это было. Драконы.

Я видела несколько драконов «АСШП» в военные годы, но они всегда были высоко в небе, почти выглядя как точки, когда патрулировали государство. Я не видела никого близко во время кровавых атак, потому что, конечно, я всегда укрывалась либо на уровне цементных стен под тренажерным залом, либо в подвале моего жилого дома со всеми другими жителями.

Теперь, однако, похоже, что я наконец-то увижу драконов близко, а не просто «близко» в новостных кадрах боевых действий.

Отбивая свои массивные темные крылья от потоков снега в воздухе, два дракона спустились быстро, в то время как Эми и я наблюдали за ними. Мысленно увещевая себя, я должна была догадаться, что «охранники контрольно-пропускного пункта» на территории «АСШП» не будут просто следить за дорожным блокпостом с земли, возможно, прогуливаясь вверх и вниз по его длине с автоматическим оружием наготове или что-то в этом роде.

В конце концов, я не могла бы, придумать, лучшего способа контролировать область, чем с неба, что драконы, очевидно, могли легко сделать. И что касается стереотипных военных пушек, которые я ассоциировала с охранниками контрольно-пропускного пункта только от просмотра фильмов, я была уверена, что огонь дракона, вероятно, еще более смертоносен.

После приземления, возможно, в тридцати футах от моей машины, два дракона перешли в человеческую форму, одетые во все черное, от штанов, рубашек, пальто, вплоть до тяжелых черных сапог. Когда они приблизились, я смогла разглядеть, что обоим мужчинам, вероятно, около тридцать или больше, и оба были высокими и хорошо сложенными. У одного были песочного цвета волосы, а у другого рыжие, хотя оттенок был темно-красный, гораздо ближе к рыжему, чем огненно-красный.