Жюльетта. Том II

В Стокгольме ее первой заботой, как вы догадываетесь, было успокоить молодого коммерсанта, который волновался из-за того, что экипаж его задерживается; она сделала это без всякого труда и еще больше очаровала его. Вильней буквально потерял голову — это было совершенно очевидно, и Эмма искусно разыграла очередную сцену, после чего Вильней начал ревновать ее ко мне.

— Думаю, нет нужды говорить, что я не хочу быть объектом дорожного любовного приключения в духе дешевых романов, — сказала ему Эмма. — Я верю, что вы хотите меня, Вильней, но не вижу в ваших чувствах никакой любви. К тому же я не могу принадлежать вам, ничто на свете не заставит меня бросить Боршана, потому что он — мой супруг. Так что довольствуйтесь тем, что я вам сейчас предложу, иначе я не соглашусь на ваше предложение: мой муж очень распутен от рождения и с радостью присоединится к нашему счастью, потому что такие сцены доставляют ему большое удовольствие. Боршан любит главным образом мужчин. Вы удивительно красивы, сударь, так предоставьте ему свои прелести, и я гарантирую, что он позволит вам насладиться моими.

— Вы так считаете?

— Я уверена в этом. Ну так что: это предложение не шокирует вас?

— Ничуть. Я занимался этим в школьные годы и не вижу здесь ничего дурного.

— Стало быть, мы договорились?

— Я согласен на все ради вас.

После чего мудрая Эмма распахнула дверь чуланчика, в котором прятался я.

— Выходи, Боршан, — сказала она. — Вильней предлагает тебе свой зад; ступай закажи ужин, потом закрой дверь и займемся удовольствиями.

— Какой вы прелестный юноша, — начал я, покидая свое убежище, и сразу поцеловал нашего спутника в губы, лелея в душе желание убить его на месте после того, как он удовлетворит мою страсть. — Меня очень тронула ваша любезность. В самом деле, разве этане вполне обычная сделка? Я уступаю вам свою жену, вы отдаете мне на время свою задницу, и все мы останемся довольны друг другом.

Я еще не закончил, а моя подруга уже расстегивала панталоны Вильнея, и если ее нежные ручки извлекли на белый свет прекраснейший в мире член, то мои поспешили ощупать неописуемой красоты ягодицы. Опустившись на колени перед этим восхитительным алтарем, я прильнул было к нему губами, собираясь проникнуть в отверстие, но в этот момент моя дорогая Эмма отвлекла меня и пригласила полюбоваться тем инструментом, что топорщился между ног нашей жертвы. Едва лишь увидев его восставшую плоть, я мигом подставил свой зад, сгоравший от желания слиться с этим чудом Природы.

— Ах, Вильней, — вскричал я, — прошу вас начать с меня; прелести этой женщины будут в вашем распоряжении, как только вы утолите мое желание — таково мое непреложное условие, иначе вы ничего не получите.

Недолго думая, Вильней внедрился в мой зад, и пока он выполнял свою часть договора, я задрал юбки своей любовницы, чтобы юноша мог ласкать и целовать ее тело. Но не в силах больше сдерживаться, мошенник бросил меня, чтобы вонзить свой кол в вагину Эммы. Тогда я в отместку навалился на него сзади, проник в его анус, и в этот момент он испытал извержение; когда он извлек свой член из чрева девушки, я ощупал его, нашел вполне твердым и быстро направил в свой зад, а сам принялся содомировать Эмму; через несколько минут неописуемый экстаз увенчал наши удовольствия, а немного позже мы вновь слились в объятиях: Вильней сношал мою подругу во влагалище, а я содомировал его, и опять то же самое он делал со мной; в таких утехах прошла вся ночь, но когда угар страсти рассеялся, им заново овладело беспокойство.

— Куда же запропастился мой лакей? — вопрошал Вильней, глядя в окно.

— Должно быть, его задержал ремонт кареты, — предположила Эмма. — Ведь в записке было ясно сказано, так что подождите еще немного. К тому же драгоценности с вами, вы можете и без лакея отнести их в нужное место.

— Завтра я так и сделаю, — согласился коммерсант и, утомленный ночными забавами, отправился в постель. Как только сон сморил его, я повернулся к Эмме:

— Сейчас самое время. Или мы действуем немедленно, или богатство этого господина уплывет из-под самого нашего носа.

— Но мы же в гостинице, друг мой, и что будем делать с трупом?

— Разрежем на куски и сожжем; этого человека никто не будет искать здесь. Ведь благодаря твоей смекалке лакей будет разыскивать его в другом конце города. А потом пусть сам объясняется с местными банкирами насчет своего господина; когда мы проезжали через городские ворота, я назвал наши имена сторожу и Вильнея представил как нашего слугу. Если кто-то будет интересоваться им, скажем, что слугу рассчитали, и дело с концом.

Потом мы открыли шкатулку с сокровищами ключом, вытащенным из кармана спящего, и стали разглядывать золото и драгоценные камни, которые составляли огромное состояние.

— Неужели, милая, ты настолько сошла с ума, — сказал я Эмме, — что даже теперь не можешь сделать выбор между жизнью этого дурака и такими сокровищами?

Мы все еще наслаждались великолепным зрелищем, когда, совершенно неожиданно, раздался стук в дверь. Я бросил быстрый взгляд на Эмму, затем в окно, и — о, небо! — на улице стояла карета Вильнея. А в дверь стучал его лакей. Хитрец разузнал-таки, где мы остановились; в гостинице «Английское воинство» ему сказали, что поскольку нас нет в числе их постояльцев, значит, мы живем в другом месте — скорее всего в Датском отеле. Словом, было поздно спрятать его господина, так как лакей уже вошел и увидел в постели спящего Вильнея.

— Послушай, приятель, — сказал я, отводя лакея в сторону и приложив палец к губам, — не надо будить его; он немного приболел, поэтому должен хорошенько отдохнуть; а ты возвращайся туда, где остановился, и жди дальнейших распоряжений; если он направил тебя в отель, значит, имел на то веские причины: у него секретное дело в городе, и он не хотел, чтобы его видели вместе со слугой. Он так и просил передать, если ты появишься, чтобы ты ждал его по тому адресу, который по его просьбе указала в записке моя жена, и ни о чем не беспокоился, а главное — не вздумай больше разыскивать его.

— Ну ладно, — сказал лакей, — я так и сделаю и отошлю карету обратно.