Пансион св. Бригитты (СИ)

- Ваше преподобие, - сказала матушка, с обожанием глядя на него. – Довольны ли вы воспитательной процедурой?

- Дорогая матушка, - с улыбкой сказал патер. – Я просто счастлив познакомиться с вашими методами воспитания... Они настолько интересны... и необычны!.. Очень доволен!

Матушка глядела на него с волнением и чего-то ждала...

- Да, всем доволен... – повторил он, ощущая неловкость. – Но не пора ли и нам... – начал было он, но неожиданно матушка упала перед ним на колени.

- Что с вами, дочь моя? – удивился он. – Встаньте...

- Святой отец, - заговорила она, не вставая. – Мне кажется, вы позабыли... – от волнения она стала задыхаться, - что мы... о чём мы говорили с вами за ланчем. Прошу вас, вспомните!.. – в голосе матушки послышалась мольба.

- Успокойтесь, дочь моя, - заволновался святой отец. – О чём вы?.. Я не припоминаю...

- Вы обещали... очистить меня... и наказать своею рукою!.. Не откажите же, – матушка тяжело дышала, глядя на патера снизу вверх.

- Ах, вот вы о чём!.. – заулыбался преподобный. – Да, конечно!.. Если вам это так необходимо, дорогая, - перешёл он на интимный тон.

- О, падре! да!.. мне необходимо... так необходимо! – в экзальтации восклицала матушка, и на глазах её блеснули слёзы.

- Ну, что же... – не знал с чего начать, преподобный. – Встаньте, моя дорогая... И сначала припомните свои грехи... и свершённые, и мысленные. Я вас исповедую... А потом наложу и наказание.

- Не встану, ваше преподобие... Я так... – матушка сложила ладони перед грудью, стоя перед падре, как перед иконой. – Похоть, ваше преподобие... Похоть и блуд - вот мой грех. Но мысленный... Только мысленный, святой отец!

- Вас, как и Агнессу, одолевали бесы? – заинтересовался преподобный.

- Нет... Скорее, ангелы, святой отец... Большие белые крылья... чистое, белое тело...

- Удивительная какая похоть... Ангельская, святая... – задумался падре. – Хотя, что я говорю! – опомнился он. – Может ли похоть быть святой?..

- Может, ваше преподобие! – горячо возразила матушка. – Может!.. Во сне я летаю с ними... По небу... Они несут меня, поднимают всё выше, выше... И вот уже мир горний предо мною... И лик Господа почти уже виден мне!.. О-о, что это за видения!..

- Хм... – нахмурился преподобный. - Но вы говорили про блуд... Блуд в этих видениях имеет место?

- Имеет... – потупилась матушка. – Имеет, ваше преподобие... Ведь лечу я с ними совсем нагая. И они, ангелы то есть, не выдерживают... соблазняются мною... И овладевают... прямо в небе. И я не могу противиться...

- В небе?? - глаза преподобного полезли на лоб; порывшись в памяти, он понял, что понятия «ангельской похоти» в богословии нет.

- Ну, что же, дочь моя, – нахмурился он, боясь углубляться в столь неясный вопрос. - Не будем долго разглагольствовать... Двадцать... Нет, пожалуй, тридцать ремней! Надеюсь, это излечит вас от греховных видений.

- О, благодарю вас! – не вставая с колен, матушка приникла губами к его руке. – Исполните же это своею рукою! Умоляю... Прямо сейчас.

- Это мой долг, - хладнокровно отвечал преподобный, беря со стола широкий, увесистый ремень Франко и рассматривая его. – Вы получите всё, что вам причитается. Готовьтесь, дочь моя.

Глубоко вздохнув, матушка поднялась с колен и, запустив руки под юбки, принялась развязывать подвязки чулок, сначала слева, а потом справа. Красивое лицо её, как всегда при волнении, покрылось красными пятнами, очки запотели... Потом она, блюдя стыдливость и не поднимая юбок, спустила под ними панталоны и улеглась животом на широкую спинку своего кресла, подняв закрытую юбками попу.

- Я готова, святой отец... – пролепетала она замирающим, совсем не директорским голосом.

- Вы хотите, дочь моя, чтобы я наказывал вас через юбки? – строго вопросил преподобный, ибо под юбками угадывался выпуклый округлый зад замечательной формы, не увидеть который было бы преступлением.

- Нет... Поднимите их... – томно произнесла она.

*     *     *

Розалия и Джейн в это время, замерев в своей тайной обители, глядели в окошко во все глаза.

Неужели их строгую, надменную директрису сейчас будут пороть??.. Не может быть!.. Но зачем же иначе она легла на спинку кресла и подняла задницу?.. Зачем мистер Рочестер взял в руки ремень?..

Точно будут!.. От того, что они сейчас увидят, у девчонок похолодело в животе и мурашки побежали по всему телу. И если бы кто-то вошёл сейчас в уборную, они бы этого даже не заметили.

Вот преподобный отложил ремень и стал поднимать на директрисе юбки... Вот он забросил их ей на спину, накрыв её с головою, и открылась гладкая, круглая задница... О, какая большая!.. Преподобный отец осматривает её... внимательно, со всех сторон... долго... Потом берёт ремень, заходит сбоку, примеривается, и... Бац!.. Бац!.. Бац!

*     *     *

Накрытая с головою юбками матушка Элеонора ничего не видела, только ощущала, что попа её полностью открыта... и доступна всестороннему обозрению святым отцом... И, вообще говоря, не только обозрению... От сознания этого факта в животе у матушки ёкнуло... потом потеплело и растеклось... Это было так хорошо, что она перестала ждать удара.

Бац!! Первый удар ожёг её, и она вскрикнула... Тут же пришёл второй, третий... Они пошли один за другим... И пришла новая волна горячих ощущений!.. Она ощутила, что нарастает возбуждение! Как во сне, с ангелами... Или в роще, с Франко... когда она на коленях стоит на заднем сиденье... как и сейчас, выставив зад, только в дверцу машины... Франко где-то там, извне... и ощущение, что ею овладевает неизвестно кто... загадочный и блистательный мистер Икс... или дикий и могучий лесной разбойник!.. Да Франко и так дикий, даром, что не разбойник. Грубый простолюдин!.. Но не рассказывать же об этом сэру Джеймсу?.. Нет, ангелы лучше... возвышенней... и ближе к Богу...

 Боже... что это??.. Что за ощущения нарастают там, внизу, хотя удары сыплются один за другим... и зад весь горит, но там... тоже приливает огонь!.. Матушка освободила голову, повернула её набок, к святому отцу, и слабо вскрикнул. Потом ещё... ещё... Её слабые, умирающие крики, означавшие то ли страдания, то ли наслаждения плоти, стали сопровождать удары, следовать за ними... И обращены они были к нему, дорогому сэру Джеймсу, её наказующему... которому она вся отдавалась...

И когда огонь внутри стал жечь почти нестерпимо, удары неожиданно прекратились. Она замерла, тяжело дыша... и вдруг ощутила горячую ладонь... Ладонь ласкала её зад, нежно гладила... и вдруг!.. погрузилась в промежность!.. целиком!.. и утонула там... и плотно прижалась!..

- А-а-а! – вскрикнула она, сжимая мышцы и почти теряя сознание от вожделения. – А-ааа!!

*     *     *

 Поражённые до глубины души, девочки увидели, как мистер Рочестер с какой-то хищной улыбкой отложил ремень, погладил директрисе попу, а потом... вставил ей руку, прямо туда!.. И долго водил там... Директриса, свесив голову, лежала и только очками сверкала да покрикивала.

Потом мистер Рочестер руку вытащил и платочком обтёр. А потом!.. Джейн чуть со стула не свалилась... Мистер Рочестер вдруг расстегнул брюки и вытащил оттуда... что-то ужасно странное, но интересное... белое и длинное...

- Что это, Роз? – зашептала ошарашенная Джейн. – Что он будет делать?.. Писать на неё, что ли?

Не отрывая глаз от происходящего, Розалия усмехнулась: - Сейчас увидишь...

И они увидели... Мистер Рочестер поднёс свою большую белую палку к попе их директрисы, направил её и вставил. Директриса вскрикнула, запрокинула голову, и резко изогнула спину. Белый зад её вздёрнулся, и чёрные брюки преподобного плотно приникли к нему.

   *     *     *

...Наконец, после череды оргазмов, когда поршень преподобного вдоволь накачал её и излился, матушка ощутила внутри полную пустоту, легкость, и поняла, что очищение достигнуто.