Профессионал (ЛП)

Тёмный, голодный, обжигающий. Опасный. Как и раньше, я почувствовала себя его добычей.

Мой гнев ослаб. Как только моё тело под ним расслабилось, он коротко кивнул, словно я доставила ему удовольствие, а его свободная рука опустилась на моё обнажённое бедро. Кожа на коже. Этот контакт заставил его застонать, а я задрожала от электрического ощущения тепла этой грубой ладони. Разве я не мечтала, чтобы эти руки меня всюду массировали?

Охваченная дрожью, я смотрела, как он передвинул свой большой палец от бедра к моей промежности. Кончиком пальца он провёл по краешку завитков. Это было так медленно и неожиданно, так нежно, что я не смогла сдержать стон.

Он прикасался ко мне будто бы... с благоговением.

Следов железного самоконтроля на его лице больше не было видно, вместо этого он выглядел... потерянным.

Наверное, и я в тот момент выглядела так же.

Его член в брюках дёрнулся, привлекая моё внимание. Эта длина и тяжесть заставили мою киску сжаться.

Я проворковала:

Севастьян? - одновременно качнув бёдрами. - Что ты со мной делаешь? - Каким-то образом он меня зачаровал, заставляя внутри ощущать пустоту и отчаянье.

Второй раз за ночь я приближалась к оргазму.

По-прежнему сосредоточившись на моей промежности, он заговорил по-русски, что-то вроде того, что нельзя ожидать, что он сдержится в такой ситуации. Что никто не может этого от него ожидать.

Никогда в жизни я не была так сбита с толку.

Ты... ты собираешься меня поцеловать?

Он прохрипел:

Ты хочешь, чтобы твоим ртом обладал такой как я? - Перстень на его большом пальце сверкал во время этих медленных движений.

Хороший вопрос. Я ответила на него, когда с губ слетел мой ответ:

Попробуй и узнаешь.

Думаешь, я остановлюсь на поцелуе?

Полагаешь, я хочу, чтобы ты останавливался?

Этот ответ, казалось, вывел его из оцепенения. Будто обжегшись, он отдёрнул руку, а потерянное выражение на лице трансформировалось в отвращение. И вновь он приказал:

Прикройся.

Сейчас он был также разъярён, как и я несколькими минутами ранее, но я совершенно не понимала, в чём тут дело.

Я одёрнула полы халатика, пока русский поднимался на ноги.

Когда он схватил меня за руку, поднимая с земли, здравомыслие ко мне вернулось та Натали, которую я знала всю свою жизнь, решила снова к нам присоединиться.

Что за сумасшествие меня только что одолело? Дрожащими руками я стиснула свой халатик. Я позволила прикасаться к себе этому мужчине, этому незнакомцу, да ещё и поощрительно качала бёдрами.

Если бы он попытался трахнуть меня прямо на земле, то думаю... думаю, я бы ему позволила.

Стиснув моё плечо в кулаке, он потянул меня вперёд.

Если побежишь я тебя поймаю. Это моя работа. - Глазами он поймал мой взгляд. - А потом я опрокину тебя через колено и как следует отшлёпаю твою шикарную задницу, чтобы ты поняла, что к чему.

В этот момент я споткнулась, но он вовремя меня подхватил. Выпрямившись, он скривился, уставившись на мою подпрыгивающую грудь.

Без лифчика в шёлке. Никакой пищи для воображения.

Я не убегу, если ты перестанешь меня тянуть! Я не хочу с тобой ехать. Я знаю, кто ты такой. Ты мафия. А значит, мой отец тоже. - Отрицай, отрицай! Рассмейся мне в лицо.

Севастьян стиснул зубы и потащил меня за собой быстрее.

Не отрицает. Мой отец, этот человек и пилот были членами мафии.

Ты не заставишь меня к нему отправиться ой! - Мою ногу пронзила внезапная боль я наступила на колючку.

Не сбавляя темпа Севастьян подхватил меня на руки, словно пушинку.

Мне ничего не оставалось, кроме как обнять его за шею.

Ну, подожди, я не хочу в это вляпываться! - Мой рот находился в каких-то сантиметрах от его горла, от его вздрагивающего адамова яблока. Я впитывала его тепло, могла чувствовать биение его сердца, которое усилилось, хоть он больше и не бежал, когда я проворковала:

Севастьян, пожалуйста.

Тебя уже поймали, - он словно вынес приговор.

Мы миновали поле. В отчаяньи я прошептала:

Pozhaluista, net.

Наталья, - прохрипел он. - Я тебя не отпущу. Я не могу. Смирись.

Когда мы добрались до самолёта, пилот при виде меня задрал брови. Я могла лишь догадываться, о чём он думает. Я, на руках у Севастьяна, волосы растрёпаны, соски торчат.

Когда блондинчик плотоядно оскалился, Севастьян буркнул по-русски:

Ты скалишься на его дочь? За это мне придётся принести ему твои глаза.

Пилот сглотнул; я ахнула. Я совершенно точно понимала, что Севастьян был способен на такое зверство.

А потом он понёс меня вверх по ступенькам. Чёрт, чёрт, чёрт! Господи, это взаправду!

Пилот последовал за нами, заперев внешнюю дверь. К тому времени, как он заперся в кабине, дверь с шипеньем захлопнулась.

В ловушке.

Глава 5

Севастьян усадил меня на одно из сидений, и я попыталась что-то сказать, но закипающий внутри гнев полностью лишил меня слов. Он притащил меня в самолёт против воли. Он похитил меня.

Мне хотелось сказать «Тебе это так просто с рук не сойдёт» или даже «ты за это заплатишь». Но я подозревала, что обе фразы окажутся ложью.

Мы взлетаем немедленно, - произнес он ровным голосом. - Пристегни ремень.

Я не стала с ним спорить, несмотря на крайнюю степень раздражения. Мне всегда казалось, что частный самолёт - это лишь другое название для игрушечного самолёта. И разве эта пыльно-кукурузная взлётная полоса не была коротковата? Мои знания о полётах стремились к нулю, но ведь это явно было не нормально?

Пристегнув трясущимися руками ремень, я осмотрела роскошный интерьер салона. Двенадцать мест, мягкий диван, телевизор с большим экраном, встроенный медиа-плеер и длинный обеденный стол. Отполированное дерево подчёркивало изысканность меблировки.

Конечно, всё самое лучшее.

Севастьян не сел. По-прежнему напряжённый, он смотрел в иллюминатор.

Какой он, когда расслабляется?

Я в непосредственной опасности, ведь так?

Глядя в ночь, он неопределённо пожал плечами. Видимо, это означало "да". Прежде, чем я успела задать очередной вопрос, двигатели самолёта взревели. Я вцепилась в подлокотники, ногти погрузились в гладкую мягкую кожу. Самолёт тронулся, и я обнаружила, что сообщаю Севастьяну:

Я никогда раньше не летала.

Скорость быстро нарастала, и меня буквально вжало в сиденье. Самолёт с грохотом катился по взлётной полосе. В иллюминаторе быстро приближалось кукурузное поле. Даже Севастьян занял место на диванчике напротив.

Я.. я путешествовала на поезде.

Он закинул руки на спинку дивана.

Это одно и то же.

Шутишь?

С мрачным лицом он произнес:

Вряд ли, зверек.

Ты действительно должен перестать называть меня та...

Нос самолета поднимался! Я зажмурилась. Но взлет прошел на удивление гладко. Когда давление уменьшилось, и я поняла, что мы в воздухе, я открыла глаза и устранила заложенность в ушах. Постепенно я ослабила свою мёртвую хватку.

За моё внимание боролись сразу несколько вещей. Я не могла решить, наблюдать ли за тающими огнями Линкольна, любоваться ли полной луной, мерцающей у правого крыла, или же следить за Севастьяном, который пытался расслабиться.

Мой таинственный спутник победил. Вытянув ноги перед собой, он начал разминать шею, наклоняя голову из стороны в сторону. Он уже успел застегнуть пуговицы своей рубашки. Очевидно, что временное безумие, овладевшее им на поле, уже прошло.

Когда самолёт выровнялся в воздухе, освещение салона померкло, напомнив мне, что я наедине с экстраординарным мужчиной мужчиной, который лапал меня, прижимая к земле, всего несколько минут назад.

Как только я открыла рот, чтобы расспросить его о том, что вообще происходит, он сказал:

Я отвечу на все вопросы, как обещал, но сначала тебе нужно помыться.

Дотронувшись туда, куда был устремлён его пристальный взгляд, я обнаружила листья в волосах. Посмотрела на свои грязные и босые ноги. Меня нелегко смутить, но в тот момент щёки просто запылали.