Любовь на спор. Дилогия (СИ)

А я вдруг поняла одну очень важную вещь. Даже если Григорий прав, его брат мне ничего не скажет и не попросит ни о чем. Об этом говорила интуиция, обострившаяся в последнее время, и ей я верила. Пусть сейчас это еще не признание, но очень близко к нему. А это значило… По спине пробежал холодок. В бизнесе и делах Костя мог быть сколь угодно жестким и бескомпромиссным, с партнерами, возможными конкурентами и неугодными людьми он мог поступать, как вздумается, независимо от пола. Но в личной жизни… Черт. Если его чувства ко мне так серьезны, значит, он предпочтет проиграть, чем причинить мне боль, тем более, Костя знает, что предательства я ему никогда не прощу. Отсюда следовала еще одна мысль. Мой мужчина, которому про себя я уже почти призналась в любви, потеряет положение и власть, останется не у дел, разве только бизнес сохранит. Причем потеряет из-за меня, и это может в дальнейшем стать серьезной проблемой и послужить причиной для…

Я не могу потерять его, со всей ясностью вдруг поняла, утопая в серебристо-серой глубине глаз напротив. Нет, не из-за дурацкого спора, будь он неладен, и неважно, соврал Гриша или нет. Я не могу так рисковать. И платье мы купили то самое, из моего видения. Так, ладно, завтра только пятница, у меня еще будет время подумать, как следует. Ладонь Кости погладила по щеке, и я прижалась к ней, чувствуя, как внутри все замирает от щемящей нежности.

— Мне… тоже хорошо с тобой, — запнувшись, прошептала я, словно прыгая с высокой скалы в холодную воду.

Ради той неподдельной радости, что вспыхнула во взгляде Кости, стоило их сказать. В груди что-то отпустило, и беспокойство, не покидавшее с обеда, ушло, затаилось в самой глубине, не мешая наслаждаться этим вечером и моим мужчиной. Да, моим. Хотя бы себе самой я не боюсь в этом признаться. И мне нужны такие вечера вдвоем, тихие и уютные, больше, чем свобода и независимость, я ими наелась за два года на всю жизнь вперед. А с Костей спокойно. И еще, он подарил мне ребенка… Пусть пока и не знает об этом.

Несколько мгновений Северов смотрел на меня с невыносимой, пронзительной нежностью, от которой аж слезы на глаза наворачивались, а потом молча подхватил на руки и понес наверх. Я обняла его за шею, уткнувшись носом и зажмурившись, вдыхая знакомый аромат и понимая, что пропала окончательно. И при мысли о будущем сердце замирало от страха и неясного предчувствия, смешанного с восторгом… Костя подошел к спальне и ногой открыл дверь, зашел и поставил на пол, а потом обхватил ладонями лицо и поцеловал. И снова бесконечная нежность, от которой кружилась голова и подкашивались ноги, ласковые прикосновения языка, и я задыхалась от них, плавясь, как воск от огня…

ГЛАВА 14

Эта ночь стала особенной для меня. Глубже, ярче, чем все наши предыдущие. Чувства и эмоции обострились до предела, я ощущала Костю каждой клеточкой своего тела. Он проникал в душу, я буквально прорастала в него, как и он в меня. Горячие ладони медленно скользили по моему телу, освобождая от одежды, а за ними следовали губы. Я дрожала, не смея пошевелиться и спугнуть чудесные мгновения, впитывая, как губка, переживания, бережно складывая их в копилку памяти. Не покидала уверенность, что моя жизнь после этой ночи изменится серьезно и навсегда, только в какую сторону?..

Легчайшие, как прикосновение невесомого шелка к коже, поцелуи покрывали мое тело жаркими узорами, заставляя выгибаться, судорожно вздыхать и цепляться за Костю. Я тонула в безбрежном море удовольствия, поглощавшем меня, захлебывалась от восторга, что-то бессвязно шепча. Я и хотела, и не хотела, чтобы он остановился, и не знала, что упоительнее: нетерпеливое предвкушение кульминации или болезненно-сладкое ожидание, от которого внутри скручивалась огненная спираль. Жаркий рот накрыл напряженную вершинку, мягко втянул, язык пощекотал, и зубы слегка прикусили, оттянули — я впилась ногтями в спину Кости, всхлипнув от вспышки ощущений. Он резко выдохнул, отстранился и осторожно подул, и я охнула в голос, широко раскрыв невидящие глаза. Кровь шумела в ушах, низ живота ныл, а мышцы стянул сладкий спазм.

— Еще… — выдохнула я, выгнувшись навстречу, и Костя перешел ко второй груди…

Чуткие пальцы гладили мое тело, медленно спускаясь все ниже, к моим широко раздвинутым ногам — я жаждала, чтобы он скорее добрался до самого сокровенного. Там все горело и пульсировало, изнывало от желания. Вот горячий язык провел дорожку по животу, оставляя огненный след, и я напряженно замерла, дрожа от ожидания. Несколько быстрых, легких поцелуев пролегли на внутренней стороне бедра, и я тихо застонала, подавшись вперед в безмолвной просьбе. Почувствовала, как пальцы невесомо обвели вокруг нежных складочек, давно мокрых от возбуждения, и невольно затаила дыхание в предвкушении. Еще один мучительный миг ожидания… И долгожданное прикосновение, раздвинувшее нежную плоть. О, да-а-а. Восторг захлестнул хмельной волной, когда губы Кости приникли к чувствительному местечку, а язык прошелся по горевшему лону, собирая пряную влагу.

Я застонала сквозь стиснутые зубы, задыхаясь от эмоций, что-то бессвязно шепча, балансируя на самой грани. Пальцы Кости то проникали в меня, то выскальзывали, повторяя рваный ритм, губы ласково посасывали, и я чувствовала себя цветком, с которого собирают нектар… Перед глазами все искрилось и переливалось, тело натянулось, как струна, готовая порваться в любой момент. Но Костя отлично знал меня, и знал, когда нужно остановиться. Всего на несколько мгновений он отстранился, отчего я разочарованно захныкала, смяв простыню и хватая ртом густой, плотный воздух. А в следующий миг Северов подхватил мои ноги, высоко задрав, и одним сильным движением заполнил до конца, заставив тихо вскрикнуть. Восторг вспыхнул золотистыми искрами перед глазами, затопил с головой, только Костя снова не торопился, замерев и впившись в меня требовательным взглядом.

— Скажи, что ты моя, — хриплым, низким голосом приказал он, и по спине прокатилась волна мурашек.

— Твоя… — эхом прошептала я, отрезая все пути назад и отметая остатки страха. — Твоя, Костя…

Он проник в самую глубину моей души, через все защитные барьеры, которые я так старательно возводила эти два года. Костя прочно поселился там, и так просто его уже не выкорчуешь, не вырвешь… То, что я испытывала к нему, совсем не походило на чувства к бывшему мужу, оно было сильнее, ярче и объемнее. И если уж по мне так ударил уход Мишки, даже думать не хочу, что будет, если… Северов предаст меня. После этого я точно не оправлюсь до конца жизни. Не хочу сейчас об этом думать, и не буду. Не время для психоанализа и самокопания.

На лице Кости появилась торжествующая и одновременно облегченная улыбка, глаза полыхнули расплавленным серебром, и губы нежно приникли к моим, ловя еще один тягучий стон, когда упругий ствол во мне начал двигаться. Ликование внутри нарастало с каждым толчком, с каждым лихорадочным, жалящим поцелуем, соединяя нас в одно целое. И снова ощущения, как в первый раз, будто и не было этих дней и ночей вместе, казалось, я никогда не смогу насытиться, вновь и вновь отдаваясь этому мужчине. Сладкое, шальное безумие, в которое я погружалась каждый раз и жаждала потом повторить еще. Растворяться в его ласках и прикосновениях, умирать и возрождаться, а потом засыпать на удобном плече, умиротворенной, уставшей и бесконечно счастливой…

Темп нарастал, тяжелое дыхание Кости около моего уха стало прерывистым, и внутри все задрожало в предвкушении, я лишь крепче обняла его ногами, прижимаясь сильнее и легко подстраиваясь. Наши пальцы переплелись, и я запрокинула голову, подставляя шею под настойчивые губы Кости. Еще… чуть-чуть…

— Ви-и-ик… — хрипло простонал Северов, стиснув меня в объятиях и в несколько особо глубоких, мощных толчков унес нас в сияющую даль, с головой окунув в наслаждение.

Не знаю, что будет дальше, как пройдет этот вечер в субботу, правду сказал Григорий или нет, но эта ночь надолго останется в моей памяти. И то пронзительное чувство объединения, охватившее нас. Кажется, я готова была наконец-то довериться мужчине, если уже не сделала это. Потому что моя уверенность в правильно принятом решении окончательно переехать к нему лишь окрепла, когда чуть позже я засыпала в уютных объятиях Кости. И, конечно, мне всего лишь послышались тихие, как дуновение ветерка, слова "Я люблю тебя", ведь я уже почти спала, и это мне приснилось. Как и мой ответ, эхом прозвучавший в мыслях.