Максим и Марина (СИ)

— Да.

— А на противоположной стороне старый ангар для вертолетов?

— Да.

— Логичнее всего жилые помещения разместить у входа в зону. Что касается производственного комплекса, то я бы использовала под него ангар. Снаружи его можно просто отремонтировать, а все остальное, включая шумовиброизоляцию, сделать изнутри. Если вы будете ремонтировать ангар, а не строить новый, будет меньше поток внимания криминала к вашей персоне.

Макс с любопытством посмотрел на Марину:

— Какая интересная формулировка — поток внимания… Впрочем, вы ведь экстрасенс и воспринимаете все несколько иначе, чем обычные люди. Я принимаю ваше предложение… Знаете, Принцесса, это даже хорошо, что вы забыли флэшку — у нас получился интересный и полезный для меня разговор.

— Вы уже нашли специалиста по строительству?

— Увы, нет. Я сам буду строить.

— Тогда у меня еще одно предложение — рядовым строителям не обязательно знать кто вы такой. Если вы сохраните инкогнито, вашей охране будет легче обеспечить вашу безопасность.

Макс с возрастающим интересом продолжал смотреть на Принцессу. Он снова прижался к ее щеке.

— И это предложение я принимаю тоже…

Макс выключил ноутбук, подал Марине руку.

Держась за руки, они прошли в гостиную.

Она тоже была обставлена без изысков — белый, длинный диван, рядом стол с прозрачной столешницей, на стене большая телевизионная панель, два белых стула, несколько выше обычных.

На столе, раскрытыми страницами вниз, лежала книга, которую Захаров видимо читал, ожидая ее. Золотое тиснение на черной коленкоровой обложке почти стерлось, но все же можно было прочесть имя автора и название книги: Василий Головачев «Хроники Реликта «том первый.

Макс предложил Марине сесть напротив стола, на котором, кроме книги, лежали листы ватмана, ручки и карандаши.

Марина села, перевернула книгу. Страницы триста шестая и триста седьмая, где Габриэль Грехов говорит Диего, что музыка — универсальный язык человечества.

Марина подняла взгляд на Захарова, который стоял с другой стороны стола и вбирал в себя каждый ее жест, каждый ее взгляд.

— У меня тоже есть эта книга, на ней так же стерлось золотое тиснение от того, что иногда перечитываю ее.

— Я тоже ее перечитываю. Я всюду вожу ее с собой. Но у меня есть запасные экземпляры в московской и нью — йоркской квартирах… Головачева открыл для меня Арно. Он подарил мне на день рождения «Катарсис». А потом он принес мне «Хроники Реликта». И я влюбился в эту книгу, в его главного героя Габриэля Грехова. Я нашел общее между ним и собой…

— И это общее — одиночество бога?.. Я не имею в виду одиночество в вашей семье, а то, что вы не похожи на других.

— У меня нет семьи. Я никогда не был женат. У меня даже постоянной подруги никогда не было. Но одиночество в семье мне знакомо из детства. Я — единственный ребенок был не нужен моим родителям…

— И не нужны сейчас, когда вы стали более, чем успешны?

Во взгляде Захарова на мгновение протаяла боль.

— Их давно нет. Они задохнулись в дыму во время пожара от незатушенной сигареты… Мне было семнадцать. Я поступил в горную академию и уже не жил с ними…

Марина смотрела на Захарова глубоким взглядом потемневших глаз. Из глубины души поднимались жалость, уважение и… гордость от того, что стоящий перед ней волевой мужчина стал таким, каким он стал…

— Мне тоже знакомо одиночество в семье и одиночество другого рода… не смотря на то, что у меня есть любящий отец, замечательный друг. Есть Кир, Коля и Артур… Наверное поэтому мне тоже нравится Габриэль Грехов…

Марина отложила книгу в сторону, придвинула к себе листы ватмана, ручки и карандаши.

— Мне нужно сделать что — то еще?

— У меня небольшая просьба, Принцесса… Я купил за городом участок земли и хотел бы там что — нибудь построить…

Марина наметила тень ироничной улыбки:

— Что вам изобразить? Дворец? Замок?

— Дворцы и замки у меня по всему миру… Нет только обыкновенного дома…

В голосе Захарова Марина уловила нотки грусти, а в его взгляде на мгновение протаяла боль. В слово «дом «он вложил и другой смысл, имея в виду не только строение, но и семью…

Марина, поняв недосказанное, опустила взгляд к бумаге, взяла карандаш. Подумав пару минут, она изобразила на бумаге большой дом, где второй этаж был вписан в классическую крышу. Левая половина фронтального торца дома имела двухэтажную веранду, у которой Марина наметила раздвижные рамы, чтобы веранды можно было превратить в открытые. Закончив работу, Марина придвинула рисунок Захарову.

Он посмотрел на рисунок, не взяв его в руки.

— Нравится?

— Да. Благодарю. За мной подарок.

— Буду рада хорошей книге…

— Знаете, Принцесса, я сегодня познакомился с вашим отцом, когда ездил смотреть участок в Ромашково — Элитное. Оказывается, я купил памятное для вашего отца место. Я сказал Владимиру Михайловичу, что он может бывать там сколько хочет и когда захочет…

— Благодарю, Максим Алексеевич… Хорошо, что это место купили вы, а не кто — то другой.

Макс подошел к Марине, склонился над ней, коснулся ее виска мимолетным поцелуем.

— Принцесса, вы со своим братом мечтали купить домик в деревне. Наверное, со временем, хотели построить что — то свое?..

— Да. Мечтали. Ведь Анна Андреевна не разрешала мне бывать в загородном доме, где сейчас живет папа.

— Вы можете нарисовать дом, который мечтали построить с братом?.. Простите за любопытство…

Марина снова посмотрела на Захарова глубоким, внимательным взглядом, склонилась над бумагой. Она нарисовала дом, очень похожий на тот, что рисовала для Захарова. Он был меньше, более узкий. Но второй этаж был так же вписан в классическую крышу. Только двухэтажная веранда занимала весь фронтальный торец. Закончив, Марина придвинула лист Захарову.

— Благодарю, Принцесса…

Макс достал из кармана брюк телефон, включил его. Зазвучала негромкая, танцевальная музыка. Он подошел к Марине, подал руку. Марина вложила в его горячую ладонь свои прохладные пальчики.

— Потанцуем, Принцесса?

Марина молча кивнула, поднялась с дивана…

Они кружились в медленном вальсе. Захаров положил правую руку Марины себе на грудь, прикрыл ее своей горячей ладонью, склонил голову к ее волосам. Они вдыхали запах тел друг друга и для обоих запах друг друга был родным.

— Я сегодня посмотрел ваши рисунки, которые Кир подобрал в клинике. Перед отлетом на лечение он отдал их Дружникову, а тот вручил их мне… Вы подписываете свои работы, Принцесса?

— Только инициалами в левом нижнем углу.

Макс поцеловал волосы Марины:

— Это даже хорошо. Я намерен показать ваши работы экспертам. Чтобы их мнение не было предвзятым, вам лучше остаться для них инкогнито.

— Вы считаете нужным показать мои работы экспертам?

— Да… Я показал ваш рисуночек Лоуренсу Джойсу. Он тоже считает, что вы талантливый художник… В любом случае я хотел бы выставить ваши работы в галерее. Вы позволите мне это сделать?

Марина слабо улыбнулась:

— Позволю… Но я безусловно должна для всех остаться инкогнито.

— Я обещаю вам это, Принцесса… Поэтому рисунки, которые Кир подобрал в клинике, я выставлю только тогда, когда вы решите обнародовать свое имя…

— Благодарю, Максим Алексеевич…

Марина подняла на Захарова чистый, ясный взгляд своих потрясающих изумрудно — зеленых глаз.

Макс утонул в этом прозрачно — зеленом океане.

— Пока Антон готовит помещение под галерею, я буду заниматься строительством в Стар Хиллз… Мы долго не увидимся, Принцесса… Я хочу, чтобы у меня остались самые приятные воспоминания об этой встрече… Поцелуйте меня, Принцесса…

Они тонули в глазах друг друга.

Макс, не отпуская Марины, выключил музыку на телефоне.

Марина не знала, что делать. Она взяла руку Захарова, прикоснулась к ее тыльной стороне губами.

Макс, словно изучая тело Марины, стал осторожно, нежно и бережно прикасаться пальцами, губами к ее волосам, лицу, шее, декольте. Затем так же осторожно и бережно провел руками по бокам Марины от талии вверх, не касаясь бюста, осторожно положил ее руки себе на плечи.