Маркиза де Ганж

— Тогда поторапливайтесь, — сказал паромщик, — мне кажется, что та, кого вы ищете, уже находится на дороге в Экс. Она, наверное, переправилась на другом пароме, что стоит неподалеку отсюда.

-? Что ж, — ответил Виктор, — значит, мы поспешим вдогонку и не остановимся, пока не задержим ее.

— Торопитесь, торопитесь, друзья мои, давайте вместе послужим герцогу; он хороший господин и щедро платит.

Паром доставляет беглецов на другой берег, и дальше они идут по дороге в Экс.

— Ах, дорогой Виктор, — восклицает Эфразия, убедившись, что от похитителя ее отделяет широкая река, — вы оказали мне поистине неоценимую услугу!

— Сударыня, — отвечает Виктор, отводя руку маркизы с дорогим кольцом, которым она хочет расплатиться с ним за, у слугу,— я счастлив уже оттого, что сумел уберечь добродетель от преследований порока, и уже получил награду от собственного сердца.

— Ах, разве вы не слышали ужасную клевету, исторгнутую из уст этих негодяев?6 Увы, малейшая оплошность может породить клевету, от которой ничто, не убережет честную женщину! О дорогой Виктор, какой урок!

— Правда непременно восторжествует, сударыня,— ответил Виктор, т- и показания, которые я готов дать, возможно, даруют мне счастье внести в это торжество свою лепту.

Маркиза очень устала; силы, подорванные тяжелой дорогой, тревогой и печалью, постепенно покидали ее. Вместе с покровителем своим она садится в телегу, следующую в нужном им направлении, и на этой телеге они въезжают в Экс. Выехав на главную улицу, они прощаются с возницей, и Виктор ведет маркизу в самую дорогую гостиницу города. Переступив порог гостиницы,

они тотчас видят маркиза де Ганжа собственной персоной. От изумления Эфразия чуть не падает в обморок...

— Что вижу я?! — восклицает Альфонс. — Это вы, маркиза?.. В таком виде... в сопровождении человека, выгнанного мною из дома! Так вот, значит, как решили вы бежать! Сказали всем, что едете на бал, а сами отправились в провинцию! О, вы даже представить себе не можете, в какое беспокойство повергли вы матушку вашу и всю вашу семью! Но, как видите, сударыня, судьбе было угодно, чтобы я нашел вас и не дал вам совершить очередное беспутство! О, проступок ваш требует сурового наказания!

— Ах, сударь, извольте сначала выслушать меня, прежде чем порицать!

— Хорошо! Только давайте поскорее пройдем ко мне в комнату: там вы сможете подробнейшим образом рассказать о своих похождениях... А вы, Виктор, можете быть спокойны: вы привели ко мне жену и за это заслужили награду. Скажите мне, сколько я вам должен?

— Я почитаю за честь оказать вам услугу... А вы можете быть спокойны, ибо ваша супруга — это сущий образец добродетели!

Супруги вошли в комнату маркиза, и Эфразия, проливая горькие слезы, подробно рассказывает мужу обо всем, что с ней случилось, из осторожности умолчав только о той роли, которую сыграл в этой истории шевалье.

Да не обвинит читатель нашу героиню во лжи! Ибо дозволено скрывать то, что высказывать неосмотрительно, но не дозволено давать фактам такое толкование, какое они по справедливости иметь не могут.

Маркиз строго отчитал жену за легкомыслие и упрекнул ее за постоянное попадание в ловушки, которые ей то и дело пытаются подстроить.

— Сами видите, — произнес он, — вы вновь ставите меня в такое положение, что я вынужден поступить с Кадруссом точно так же, как поступил с Вильфраншем.

— О, прошу вас, не совершайте сей опрометчивый поступок! — воскликнула Эфразия. — Огласка погубит меня, а если мы промолчим, никто ничего не узнает, ибо вряд ли зачинщики станут поднимать шум — ведь замысел их провалился! А благоразумие станет отныне оберегать меня от подобных ловушек.

— Ах, коварная, вы это уже говорили мне в доме г-жи де Дони.

— Тогда, как и сейчас, всему виною мое легкомыслие. Но поверьте, теперь я буду строга как никогда и стану с подозрением относиться ко всему, что может вновь заставить меня поступить неосмотрительно. И заклинаю вас, сударь, вознаградите Виктора! Причина его изгнания из замка Ганж не идет ни в какое сравнение с тем благородным поступком, который он только что совершил. Я умоляю вас.

Вручив Виктору солидную сумму, маркиз определил его вместе с женой, чудом вырвавшейся из замка Кадрусса, на жительство в Эксе. Устроив дела спасителя Эфразии, супруги вернулись в Авиньон. qH хотя весь путь они проделали вместе, дорогой они не обменялись ни словом,

— Вот ваша дочь, сударыня, — сказал Альфонс теще. — Пусть она сама вам все расскажет, и, полагаю, вы сумеете оценить ее поведение.

С этими словами маркиз покидает дом, оставив женщин наедине друг с другом.

Первая мысль, пришедшая в голову г-же де Шатоблан, была о подстроенной ловушке.

— Я нисколько в этом не сомневаюсь, — согласилась с ней Эфразия. — Но что кажется мне странным более всего, так это поведение Альфонса. Он, похоже, продолжает верить всему, что хоть как-то может свидетельствовать против меня. Всю дорогу он был холоден как лед.

— Кто-то настраивает его против тебя, — задумчиво произнесла г-жа де Шатоблан. — Однако у вас есть обязанности, дочь моя, кои вы должны выполнять; и пусть теперь ничто не отвратит вас от них. Рано или поздно истина раскроется, и мы непременно одержим победу над нашими врагами.

— Боюсь, — промолвила г-жа де Ганж, — что полученное мною наследство приводит моего супруга и его братьев в дурное расположение духа.

— Но каким образом они могут претендовать на него? Оставляя вам пятьсот тысяч франков, Ношер завещал передать их вашему сыну.

— Вы правы. Но, возможно, муж надеялся, что завещание будет составлено не только в мою пользу, но также и в его. И не исключено, что он хотел до совершеннолетия нашего сына получать доходы с этого состояния.

— Судя по поведению вашего супруга и его братьев, если мы доверим им управление наследством, наше дорогое дитя может все потерять.

— Господин де Ганж не способен растратить...

— Согласна, но он слаб, и братья вертят им как хотят.

— О матушка! Я буду в отчаянии, если мне придется поссориться с мужем из-за наследства... Если бы вы только знали, как я люблю его!

- А я, дочь моя, была бы в отчаянии, если бы ваш сын ничего не получил. Впрочем, в этом деле требуется тонкий расчет. Но поверьте, усилия мои и людей, дающих нам советы, вскоре помогут нам найти способ установить справедливость в этом важном деле.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Через час после приезда маркизы и ее похитителей в замок прибывают шевалье де Ганж и герцог де Кадрусс; приятели намереваются немедленно осуществить свои преступные замыслы. Представьте же себе их удивление, когда они узнают о предательстве Виктора! Слуги, которым было приказано тщательно обыскать замок, обнаружили платье Эфразии в комнате жены Виктора, и бедную женщину тотчас палками выгнали за ворота замка, а слуги были посланы в погоню за беглянкой.

— Однако кто бы мог подумать, что какое-то ничтожество нарушит планы двух честных людей! — возмущенно воскликнул шевалье.— А ведь ты говорил, что принял все необходимые меры предосторожности! Но я тоже хорош: еще до разгрома противника уступил тебе свои права, дабы ничто не омрачило нашей дружбы.

— Надеюсь, мы и теперь не поссоримся из-за такой мелочи, — ответил герцог. — В конце концов, даже если основная часть нашего плана провалилась, вторую его часть мы, надо полагать, осуществим, несмотря ни на что. Поэтому давай вернемся в Авиньон и немедленно распустим слух о приключении на балу. Какая мне, в сущности, разница, утратила ли эта женщина честь на самом деле, или мы опозорим ее голословно?

Я же сказал тебе, друг мой: я готов и ославить эту женщину, и овладеть ею, — иначе говоря, я готов погубить ее. И мне совершенно все равно, каким образом я это сделаю: я привык считаться только с собственными интересами.