Чувственное зеркало

— Размечталась, — пробормотала Джулия себе под нос, вылезла из ванны и начала вытираться, поглядывая на себя в зеркало, в котором отражалась в полный рост. Она очень придирчиво рассматривала себя, пытаясь понять, что за алхимия превращает ее в бурлящий вулкан похоти, извергающийся под воздействием мужских желаний. Джулия встревожилась: если этот непрестанный зуд в промежности станет еще сильнее, то она со временем может превратиться в звезду порнофильмов.

Джулия вышла из ванной в жилую часть квартиры. Когда-то она состояла из трех небольших комнат, но потом стены снесли, и квартира превратилась в одно просторное помещение. Вначале, когда они с Мартином только-только въехали сюда, эта перепланировка им очень понравилась — ведь они все время будут друг у друга на виду. Однако со временем именно невозможность уединиться привела к тому, что они с Мартином дошли до той стадии семейных отношений, столь хорошо знакомой многим супружеским парам, — когда простое присутствие партнера по браку подобно песчинке в глазу.

А потом Мартин ушел, и к квартире вернулось ее прежнее очарование. Места для Джулии теперь было более чем предостаточно. Квартира имела восемнадцать метров в длину, семь с половиной — в ширину, окна выходили сразу на три стороны. Располагалась она на десятом этаже здания, построенного в начале века в районе Вашингтон-Хайтс. Из окон открывался вид на две трети острова Манхэттен с его небоскребами и смогом, на Гудзон и расположенные на противоположном берегу реки трущобы Нью-Джерси, а также на мост Джорджа Вашингтона, проложенный к открытым пространствам северо-западных окраин Нью-Йорка. Когда небо бывало чистым, как сейчас, заходящее солнце заглядывало сразу в четыре окна, окрашивая комнату в золотистые тона. Джулия несколько минут стояла на одном месте, словно прикованная.

«Это стоит всего, — подумала она. — Стоит быть брошенной, беззащитной, истеричной ради возможности вот так уединиться».

Джулия окинула взором залитую волшебным светом комнату. В одном конце ее располагалась кухня, в противоположном — кровать и комод с зеркалом, а в середине стояли несколько стульев, телевизор, стереосистема, по ковру там и сям разбросаны подушки, — одним словом, комната напоминала уставленную декорациями сцену, на которой вот-вот начнется спектакль.

Джулия взглянула на часы. Без двадцати семь. Через час и двадцать минут должна прийти Гейл. Джулия подошла к платяному шкафу, достала из него полупрозрачную ночную рубашку, набросила на себя, потом смешала водку с тоником и, усевшись поудобнее, стала думать над тем, что же она скажет своей подруге.

Мартин отшвырнул прочь полотенце, потянулся и вошел в парную. В свои тридцать пять лет он по-прежнему обладал фигурой, которая приводила в трепет большинство представительниц прекрасного пола. Высокий, под метр восемьдесят, Мартин всю свою сознательную жизнь посвятил занятиям физическими упражнениями. Он специализировался в физвоспитании во время учебы в колледже, по завершении которого получил степень магистра гимнастики.

По своему сложению Мартин более всего походил на пловца — худощавый, гибкий, с гладкими, но крепкими мышцами. Культуризму он не симпатизировал, понимая, что ворочание тяжестей губительно для многих жизненно важных функций организма, и предпочитал тренироваться на параллельных брусьях, делая повороты, вращения и стойки с изощренной ленцой профессионала — глядя на Мартина невозможно было догадаться, каких чудовищных усилий требуют эти упражнения.

Мартин закрыл за собой стеклянную дверь и вступил в густое, белое, горячее облако пара. Это были любимые минуты рабочего дня для него. Последние три года он работал директором спортивно-оздоровительного центра в Вест-Сайде — одном из дюжины подобных заведений, появившихся в городе после того, как среди манхэттенских клерков и служащих начался гимнастический бум.

Сама по себе должность Мартина не требовала никаких физических усилий. Он составлял комплексы упражнений, инструктировал наиболее состоятельных клиентов, беседовал с новичками и осуществлял общее руководство штатными сотрудниками — в большинстве своем безработными танцорами и актерами. Место это предложили Мартину вскоре после того, как вернувшись из Европы, они с Джулией переехали в Нью-Йорк. Конечно, работа не приносила того удовлетворения, которое Мартин испытывал прежде, приобщая к занятиям физкультурой ребятню в провинциальной школе, где он работал учителем, но платили за нее в три раза больше, чем преподавателю. К тому же нынешний пост Мартина считался весьма престижным. В общем, три года назад он вынужден был согласиться с Джулией, что возвращаться к провинциальной жизни было бы глупо.

Другое преимущество новой работы заключалось в том, что Мартин получил возможность пользоваться великолепными спортивными снарядами центра. Каждый вечер перед закрытием зала он тренировался в течение часа, обескураживая своим нарциссическим космическим танцем присутствующих. Впрочем, кое-кого филигранная техника Мартина, наоборот, побуждала к еще более активным занятиям гимнастикой. Когда уходил последний посетитель, Мартин, потный и довольный, направлялся в парную.

Сейчас он забрался на полок, вздохнул и начал понемногу плавиться. Это было одно из самых острых ощущений, которые Мартину приходилось когда-либо испытывать. Более глубокую, чем сон, более утонченную, чем аромат вина, более приятную, чем секс — полную расслабленность после интенсивных упражнений Мартин мог бы сравнить разве что с блаженством. В этом состоянии он порой впадал в глубокий транс, в котором его взгляду представали необозримые бездны. Устрашающие галактики скрытых смыслов маячили позади бриллиантовых лучей чистого света, источником которого было, казалось, само Сущее. Или вдруг всплывали из ниоткуда воспоминания детства. Впрочем, описать это состояние словами Мартин не смог бы.

Сегодня, когда он расслабился, когда разжались пальцы и исчезла тяжесть под веками, давившая на глаза, — Мартину явилась Джулия. Вся история их взаимоотношений воскресла в его памяти.

Когда Мартин познакомился с Джулией, она преподавала английский в той же школе, гае работал и он. Далее все развивалось без каких-либо сюрпризов — кивки при встречах, совместные ланчи, свидания, постель, свадьба. Сюрпризы начались потом, когда Джулия стала проявлять неугомонность, которую он в ней не подозревал. Ей перестал нравиться городишко, в котором они жили, ей надоела скука и серое однообразие школы, из года в год штампующей выпускников; недовольство Джулии было вполне резонным, однако нетерпеливость жены стала раздражать Мартина. Спорить с Джулией было бесполезно, и они перебрались в Нью-Йорк.

Жизнь в Нью-Йорке оказалась суматошной и хлопотной. Началась она с поисков квартиры, а закончилась ссорой, причиной которой явилось желание Мартина завести ребенка. Вместо того, чтобы наслаждаться супружеской жизнью, они по большей части пытались спасти свой брак. И в конце концов расстались. Разрыв произошел два месяца назад. Мартин в соответствии с классическими канонами погрузил два чемодана и три коробки в автомобиль приятеля и съехал в гостиницу.

Дверь в парную на секунду открылась и тут же захлопнулась. Струя холодного воздуха ворвалась в парную, мигом вырвав Мартина из грез. Обычно это очень раздражало его, однако сейчас он даже рад был вторжению, поскольку воспоминания о Джулии неизменно завершались болезненными фантазиями — то ее насиловал какой-нибудь незнакомец, то разные негодяи заставляли ее сосать их половые члены…

Мартин повернул голову в сторону двери.

— Извини за беспокойство, — услышал он приятный, мелодичный голос.

— А, Роберт, это ты? — отозвался Мартин.

— Как водится, — ответил вошедший.

Из горячего белого облака показалась долговязая фигура Роберта — инструктора по йоге, который начал работать в оздоровительном центре еще до прихода Мартина. Преподавание йоги было основным занятием Роберта, и Мартин высоко ценил его профессионализм, выгодно отличавший этого парня от остальных сотрудников, для которых работа в центре служила лишь приработком. Отношения между ними сложились прекрасные, и за время совместной работы они научились почти безошибочно угадывать мысли и настроения друг друга. Тем не менее, ни один из них не знал точного адреса другого. Обычным предметом разговоров приятелей были те или иные преимущества йоги и гимнастики, позволяющие достигнуть физического совершенства. Когда же речь заходила о физиологических аспектах спортивных занятий, Роберт обычно заявлял: