Стокгольмский синдром (СИ)

— Я… — что мне сказать? —… не знаю. Просто без инстинкта самосохранения. Скажи мне больше: что я сделала такого?

— Просто старайся не злить меня, — чётко и медленно сказал Антон, давая понять, что никаких объяснений по этому поводу не будет. Я закусила нижнюю губу и опустила взгляд, стараясь не думать об этом грубом поведении, чтобы не расстраиваться из-за антипатии парня ко мне. Наверняка я для него обуза, а переночевать он разрешил только из-за чувства вины.

— Знаешь, мне пора домой, — тихо сказала я, далеко улетая в облака, стараясь представлять потрясающий мамин ужин. Она закажет суши разных видов, и мы сядем за стол, возьмём палочки и медленно начнём их кушать, наслаждаясь каждой секундой. Это было приятнее, чем видеть в нескольких десятках сантиметров его лицо и думать о том, что я могла сделать такого, чем вызвала такую ненависть к себе.

— Не ври мне, ты сама сказала маме, что будешь до вечера гулять, — Антон достал опять пачку сигарет, и я протянула руку за одной. Парень удивлённо посмотрел на меня, но промолчал и дал сигарету, поджигая ее. Я курю лишь изредка и стараюсь делать это в одиночестве, потому что я всегда была хорошенькой в глазах друзей, родителей, а курение – моя вредная привычка, от которой избавляться я пока не хочу. Немного двуличная, раз скрываю себя настоящую.

— Не надо проводить со мной время только из-за сказанных маме слов. Ты не моя нянечка, — я сделала затяжку и подняла глаза, встречаясь со взглядом Антона. На языке появилась приятная горечь.

— Я думал, ты не куришь, — сказал Антон, совсем отойдя от темы.

— Не курю, — кивнула я и смахнула пепел.

— Если рассуждать так, то мы можешь сейчас идти домой и отказаться от мороженого…

Уговаривать меня долго не пришлось, да и сам Антон был слишком настойчив, а спорить с ним не хотелось, особенно вспоминая неприятную боль в плече. Не думаю, что он оставил синяки. Как оказалось позже, Антон привёл меня в парк, куда я обычно ездила на автобусе, наблюдая, как люди ходят по тротуарам, а машины, мигая фарами, гоняют по улицам, ревя, словно металлические звери, за окном. Здесь мы обычно подкармливали жирного кота, который жил при закусочной, довольный бродячей жизнью. Несмотря на то, что его хорошо подкармливали по вечерам, в конце рабочего дня выбрасывая остатки пищи, этот жирный и довольный кот продолжал выпрашивать еду, делая вид измученного и хорошо потрёпанного этой жизнью зверя. Мы ему не верили, но за красивые глазки и отдельную любовь (он с тем же успехом мог любить других) давали покушать. А вот голуби в этом парке были наглыми и эгоистичными, позабыв о всех приличиях, которые только могут быть у людей и животных, садились на руки и почти изо рта клевали пищу.

Но самое лучшее в этом парке было небо. Вроде бы оно в городе везде одинаковое, но только в этом месте я начинала его замечать, поднимать глаза вверх. Иногда я минуты три стояла посреди тропинки, создавая препятствие для движущихся людей. Воздушные облака, почти невесомые на взгляд (их лёгкость была опровергнута наукой), окрашивались в желтые, розовые цвета одновременно. Солнце создавало что-то новое, ещё невиданное никем, смешивая привычные цвета разными способами и разными консистенциями. Художник создаёт то же самое, кисточкой делая резкие мазки одной краской, а потом более мягко другой, производя на свет очередной шедевр. Но даже пятилетний ребёнок согласится, что никакому Пикассо или Моне не превзойти само Солнце. Неужели это возможно? Создать что-то прекраснее, чем закат? Воссоздать в точности рассвет, не упустив это маленькое волшебство? Магия пропитала воздух, приготавливаясь к чему-то действительно невозможному, чем репродукции современного искусства.

Именно так заканчивался мой день, проведённый с Антоном в этом парке. Сначала наш разговор никак не мог завязаться, потому что я все ещё злилась за его вспышки гнева, за то, что он нагло затащил меня в парк. Он, по всей видимости, ещё не очень остыл и старался молчать. И все же мы начали говорить после купленного мороженого. Мы много говорили, хотя я и не могу припомнить всего, о чем, но теперь Антон слишком много знает, и мне необходимо его как-то убрать или доверять. Мы навестили кота, но не накормили и оставили бедняжку обиженного. Голубей Антон разогнал, признаваясь, что не любит птиц.

Перед тем, как разойтись нам в разные стороны по домам, он крепко меня обнял, на секунд тридцать лишив меня дыхания. Возвращаясь домой, я только и думала об Антоне, который сегодня показал себя со всех сторон. Он был общительным и интересным, иногда весёлым, а ещё может быть слишком жестоким.

Поздно вечером я зашла в квартиру и сбросила кроссовки, только потом заметив, что передо мной стояла заспанная мама, которую я, видимо, разбудила.

— Я просто хочу спать… — сонно произнесла женщина и исчезла у себя в комнате. Ну, и ладно, не очень-то и хотелось с ней говорить.

Я не была в свой комнате от силы сутки, но было ощущение, что целую вечность, и я, обрадованная её видом, упала на кровать, уже доставая свой телефон. Уроки были сделаны, поэтому можно было посидеть немного в интернете. Верно? В социальной сети «ВКонтакте» у меня было аж четыре сообщения. Кому я вообще оказалась нужна?

Первое сообщение было от подруги, которая в очередной раз скидывала мне смешные картинки, отчего я была не в силах сдержать улыбку. Второе от близкого друга, который был заинтересован моим отсутствием. Обычно мы с ним не переписываемся, а просто звоним. Третье какая-то беседа с классом, которая раз в год становилась активной, часто перед какой-нибудь контрольной, чтобы скинуть всем ответы. Да-да, мы дружный класс, помогающий каждому. Исключение из правил.

Но сообщение от Антона меня очень удивило…

— Ты дошла?

— Ты беспокоишься?

— Вдруг на тебя нападет маньяк.

— Например… Ты?

— Ахах

Дважды так повезти с красавчиком не может.

Я засмеялась и перевернулась, готовая строчить сообщения весь вечер. Самодовольный и высокомерный… Я даже слов не нахожу. Он действительно думает, что красивый? Ну, может быть, есть что-то такое…

========== Пахнешь, как мечты воплощаемые с нуля ==========

Утро выдалось… как обычно. Я проспала будильник, поэтому проснулась спустя час, а это значит, что через пять минут у меня будет автобус, на который опоздать я не должна, иначе придется ждать добрых полчаса, либо минут сорок идти пешком. За две минуты я успела накинуть приготовленную одежду, которая аккуратно поглаженная висела на спинке стула, схватить полупустой рюкзак и выбежать на улицу. Я постоянно опаздываю, поэтому привыкла с вчера собирать свой рюкзак, готовить одежду, а также закинуть в рюкзак что-нибудь перекусить, иначе просто буду умирать и ныть два урока, спустя которые я обычно иду в столовую.

В переполненный автобус я успеваю заскочить в последнюю секунду, случайно толкнув стоящего мужчину, который тоже хотел попасть в автобус. Прости, но на войне каждый сам за себя, особенно в понедельник, когда первым уроком у тебя физика. В школе меня уже ждали друзья, которые совсем не удивились моему потрепавшемуся виду. Катя, могу в какой-то мере назвать ее лучшей подругой, пошла со мной в туалет, где я обычно успевала причесаться, накраситься, привести потрепанный вид в нормальное состояние, а она мне лишь с этим помогала. Я была той девушкой, которая успевала быть шикарной за пять минут.

— Математичка сегодня озверевшая, блять, — послышалось в столовой, как только закончился второй урок, и я, уже приободрившаяся общением с Катей, сидела за столом и жевала яблочко. На подобные феерические бомбежки уже никто из учеников не обращал внимания, а я уже начала улыбаться во все тридцать два зуба, встречая Илюшеньку, моего самого близкого друга, который у меня когда-либо был.

— Она сегодня заставила меня решать пример дважды! — тут же вставил слово Макс, который шел позади Ильи. Они были одноклассниками и хорошими друзьями.

— Чтоб ей мужик не давал, — Илья сел… Нет, не сел. Он плюхнулся рядом, почти на меня, маленькую и беззащитную девушку, будто пытаясь раздавить. Я тут же прижалась поближе к стене, а Илья крепко меня обнял, прижимая к себе.