Стокгольмский синдром (СИ)

Солнышко светило в окно, ярко освещая комнату. Я почувствовала тёплый пол под ногами и довольно улыбнулась, подставляя лицо солнцу.

— Кис-кис, — позвал Антон, появляясь на пороге. Я оглянулась на парня, а потом глазами начала искать кошку.

— У тебя есть кошка? — удивлённо произнесла я, а он усмехнулся, широко улыбаясь.

— Я звал тебя, — ответил парень, и я улыбнулась, не зная даже: хорошо это или плохо. Когда называют кошечкой, должно быть приятно, но немного обидно, если тебя называют животным.

— И тебе доброе утро, — ответила я.

Антон развернулся и вышел из комнаты, напоследок кинув мне:

— Надеюсь, ты умеешь готовить яичницу, яйца в холодильнике!

Дверь в ванную хлопнула, и я, покорившись человеку, который меня благородно приютил, заглянула в холодильник. Мой «рыцарь», а также «насильник» был либо очень беден, либо почти не питался, потому что внутри были только яйца и молоко. Учитывая то, как он выглядит, я предположу, что просто не питается.

Пока я готовила яичницу, Антон успел принять душ. Поэтому, когда я повернулась, на кухне стоял переодевшийся в футболку парень. Его мокрые волосы были весело взъерошены на голове, что мне захотелось запустить туда руку и взъерошить их сильнее, но я сдержалась. Только сейчас, с хорошим освещением, я смогла заметить на его шее маленькую татуировку. Нет, это не ванильная цитата или глупый знак бесконечности. У него на шее была необычная когтистая лапа.

— Ты сейчас сожжешь все к собачьим чертям, — шикнул парень, поддаваясь вперёд и быстро выключая печку, поднимая сковороду и переставляя на холодное место. — Мда… Готовить не умеешь, целоваться тоже, кому ты будешь нужна?

— Вот найдётся такой, — обиженно буркнула я, немного краснея. Вот точь-в-точь моя мама по утрам!

— Мне искренне жаль парня, — произнёс Антон и улыбнулся мне. Я ударила его не очень больно в плечо. — Ты мужа бить тоже будешь?!

— Его я буду целовать, а потом больно кусать, — сказала я и на один миг представила, как буду оставлять заметные засосы на шее, нежно и ощутимо покусывая кожу. Антон сделал шаг вперёд, что не укрылось от меня, ведь он практически вдавил меня в столешницу. Я чувствовала запах его геля и мятное дыхание.

— Тогда мне хотелось бы попробовать, — прошептал Антон, а я невольно сжала кулаки, поднимая голову и встречаясь с его взглядом. Я почувствовала, как его рука медленно начала подниматься от моего бедра, немного задирая мою футболку, а вторая нежно прикоснулась к щеке, заставляя чувствовать мурашки в местах, где он только что прикасался. Это было чертовски приятно, что моя голова сама немного наклонилась в бок, прижимаясь к его руке, но как только Антон начал склоняться к моим губам, что-то заставило меня спросить:

— Ты знал, что тебя нельзя разбудить, когда ты спишь? — прошептала я, совсем смутно понимая смысл сказанных слов. Его близость и тепло тела очень странно на меня действовали, одурманивая голову и не давая отголоскам разума достучаться до меня. Но я чувствовала не только желание его близости, а ещё и что-то смутно похожее на страх. Возможно, что именно страх сейчас заставил произнести эту глупую фразу. Антон усмехнулся и отстранился, отвернувшись от меня и решив положить яичницу на тарелку.

— Что же ты со мной делала? — поинтересовался парень, а я глубоко вздохнула, пытаясь немного успокоить сердцебиение.

— Что же я могла делать?

— Скажу сразу, что не сексом занималась, или тогда секс с тобой не очень, — покритиковал Антон, покачивая головой. — На самом деле, я просыпаюсь при каждом шорохе. Я слышал твой разговор с мамой.

— Ты не показался мне бодрствующим, — с сомнением произнесла я. Конечно, вполне вероятно, что все так и было, я не могу отрицать то, в чем не уверена. Немного неприятно осознавать то, что за тобой практически следили, а ведь ты мог делать что-то не очень приличное.

— Я умею притворяться, — Антон поставил тарелку на стол, а я села напротив парня.

— И зачем же?

— Полезный навык и не более, — равнодушно ответил парень, закидывая кусочек яичницы себе в рот. Бедная частичка желточка исчезла в этой бездонной яме…

— Ну, да, трусам всегда необходимо быть готовыми бежать от опасности, — сказала я, при этом я говорила это серьёзно, без каких-либо глупых шуток, даже немного с издёвкой. Меня немного задело, что он притворялся спящим и что его чрезмерная вседозволенность заставляет чувствовать меня легкодоступной, и, к тому же, трусы обычно не убегают в подворотнях от парней.

— Прости, что? — Антон нахмурился и положил вилку, практически желая сжечь меня взглядом. И все же моя упёртость, чрезмерная гордость не позволили так быстро сдаться.

— Знаешь, обычно парни не прячутся за спинами девчонок, обсасывая их без разрешения, — тем же тоном произнесла я и пожала плечами. Антон медленно встал и обошёл стол, намеренно подходя ко мне. В этот момент моё сердце пропустило удар, почувствовав что-то неладное в его походке, сжатым губам и недобром взгляде. Я неосознанно встала, пристально наблюдая за его движениями, за каждым новым твёрдым шагом. Невольно я сделала шаг назад, чувствуя, как бёдрами упираюсь в стол. Антон резко схватил меня за плечо, до синяков сжимая в своей руке.

— Не говори о том, чего не знаешь, — медленно произнёс парень, а я мне захотелось аж скулить от боли.

— Отпусти меня, ты совсем больной, что ли? — прошипела я, пытаясь высвободиться, но Антон сделал ещё один шаг ко мне. Я начала слышать и его сердцебиение, которое гулом отзывалось в голове. Парень совсем не хотел выпускать моей руки, но я все же попыталась высвободить ее, вцепившись когтями в его оголенную ключицу. Чувствуя, как мои ногти уже достаточно неприятно повредили Антону, я постаралась вырвать руку из хватки.

— Больно? А меня будто комарик кусает, — прошептал Антон. Я смотрела ему в глаза, видя расширенные от злости зрачки и невыносимую ненависть ко мне. Я понимаю, что сказала не совсем приятную вещь, но настолько оскорбить человека не могла. Он начинал меня пугать, в особенности мне была страшна сама ситуация: я и он в пустой квартире.

— Антон, — тихо прошептала я, действительно сильно боясь его. Хватка ослабла, он практически выпустил моё плечо из своей руки, а взгляд стал более менее ясным. Я опустила взгляд, чувствуя себя не только униженной, но и слабой.

— Не нужно больше злить меня, — бросил парень, совсем грубо и резко. Он отпустил меня и отошёл к окну, открывая его настежь. Я осталась стоять около стола, боясь сделать лишние движения, я ведь не знаю, что в его ненормальной голове происходит.

Возможно, что уйти сейчас было бы самым правильным, но я поняла, что оставлять его в таком состоянии как-то неправильно. Может, ему плохо? Он медленно курил и даже не смотрел на меня, а я продолжала стоять и через плечо наблюдать за ним. Наверное, я человек без инстинкта самосохранения, раз не убежала сразу.

— Прогуляемся? — спросил Антон, когда я сделала шаг к нему.

========== Пахнешь, как цветы ==========

Я боялась произнести слово. Было неловко расспрашивать его об этой непонятной вспышке ярости, но и сделать вид, что ничего не было, продолжая шутить, нельзя. Я это чувствую. Мы молча шли по улице, он скурил три сигареты, одну за одной, будто семечки щёлкал. Плечо немного ныло, но я почему-то не боялась его теперь, когда он казался совершенно обычным парнем. Наверное, я правда дура, слишком самонадеянная и без инстинкта самосохранения вообще. Когда-нибудь меня это погубит.

— Прекрати уже курить! — я не выдержала и вырвала – пятую? – сигарету прямо у него изо рта. Я тут же сжалась, вспомнив, что у парня не совсем устойчивая психика. Он резко остановился и повернулся, я подняла глаза и встретилась с его прожигающим взглядом.

— Почему ты не убежала? — Антон был серьёзен, как никогда, отчего любые шутки были попросту неуместны, но избавиться от некой дерзости в голосе я никак не могла.

— Почему ты не выгнал?

— Нет, Даша, я мог тебя ударить, почему ты не убежала? — спросил парень, понижая голос. Я начала теребить прядь волос, чувствуя непривычный холодок по спине.