Человек дождя (СИ)

   Изу было жалко его и одновременно смешно от этих потуг. Рен никогда не умел драться. Пытался конечно мнить, как и любой пацан, но в драке кроме бессмысленного маханья кулаками со всей дури, ничего из себя не представлял, а против Сато и подавно ничего не смог бы сделать. Изумо скрутил любовника не прилагая усилий. Аккуратно завернул руки за спину взяв на болевой и почти бережно... Самому с себя делалось смешно ...Затащил Рена в спальню, толкнул на кровать. Навалился сверху, разрывая рубаху, зажал в захвате, расстёгивая ремень, не слушая воплей, содрал брюки с трусами.

   Аллен умолял, просил, но Изу заставил себя ожесточиться. Управляясь с любовником словно с барахтающимся щенком, раздел до нитки, стянул даже носки выбрасывая за спину.

   - Я тебе сейчас что - то расскажу, - прошептал он, заключая рычащего Аллена в свои объятия, и зафиксировав подбородок поцеловал в губы.

   - Я это узнал рядом с тобой. Когда любишь, не имеет значения, кто из двоих будет подчиняться. Я подчинялся тебе Рен, потому что люблю тебя. А теперь, ты подчинишься мне. Сейчас, я тебя сделаю своим. По настоящему. Как мужчина. Не борись со мной, Рен. Это бессмысленно. Я не хочу тебе причинить боль.

   - Изу...Пожалуйста. - Рен перестал сопротивляться. А мог ли он сопротивляться ему? Любимым не сопротивляются. На любимых рука никогда не поднимется по - настоящему. Всё внутри мутиться и протестует, а этот запрет не преодолеть. Легче причинить боль себе. И плакать хочется от бессилия. От того, что не можешь ударить. Ни ударить, ни оттолкнуть. Разум не хочет, а тело само тянется навстречу. Телу плевать.

   - Пожалуйста, не надо. Отпусти. Я люблю тебя, но я никогда не прощу...Не смогу.

   - Не могу отпустить, Рен, - тихо отозвался Изумо, со светлой мукой всматриваясь ему в лицо - Прости...

   Он невесомо провёл пальцами вдоль его щеки, убирая пряди с лица.

   - Всё очень далеко зашло. Ты расслабься, Ренди. Хочешь глаза закрой. Да вот так. А теперь просто прими это. Я с тобой, ты со мной - всё, что между - выбросим.

   - Изу...

   - Шшш, - Сато наклонился и забрал его ответ губами, так и не узнав, каким же он был.

   ***

   - Ки...Изу. Неужели нет выхода...Абсолютно никакого?

   Рен сидел рядом с Изумо на кровати, поджав под себя босые ноги. Голова Изумо покоилась у него на плече, рука расслабленно обнимала за талию. Как бывало всегда у них. Сато был гораздо сильнее, взрослее, опытнее, а вот держался за Аллена, словно ребёнок за любимую маму. Нуждался в нём. В его доброте, в его ласке, в его заботе, мифическом спокойствии и уверенности, что всё будет хорошо. Теперь казалось, что это всё разбито вдребезги, но в тоже время словно склеилось вновь, заново наперекосяк, иррационально и неправильно, минуя все понимания, разумные надо или неприемлимо, минуя всё. Аллен наверное никогда бы не смог стать другим. А может он и был каким - то другим, точно таким же шибанутым на всю голову как его подружка Морен. Или любовь творит с людьми странные вещи чудеса, потому что сострадание Рена пересилило всё остальное. Осталось только сочувствие, страх за него, беспокойство, понимание, что он не может причинять Изумо боль, обладая пониманием, что ему и так больно, а дальше болеть просто некуда. Хреново, паршиво и вот так филосовски никак. Обычно в этом состоянии слабые личности пускают себе пулю в висок, а сильные как - то продолжают продолжать. Без веры, без надежды, без понимания. Просто потому что они не умеют иначе.

   А Рен наверное и вовсе не умел. Сломай он себе руку, в тот момент когда Изумо порежет палец, ведь забудет про всё на свете, ринется спасать, перевязывать, забудет про собственную боль, начнёт хлопотать как наседка, и это смешно временами, смешно и паскудно понимать. Знать, что нельзя этим пользоваться. Должен был отпустить, а отпустить не может и вот теперь...Ничего и не изменилось особо. Изу готов был в ход все уловки и приёмы пускать, а тут даже и пускать не приходилось. И непонятно, что содержится в голове Рена. Какая лава внутри кипит, что за компот там сейчас вариться? Не расскажет, не объяснит, не продемонстрирует.

   Точно так же как Изумо, каждый из них жил своими пониманиями, как справляться со всем этим. Чем могли, делились, всё остальное предпочитали не вываливать.

   - Я не знаю, Рен, - с тяжёлым вздохом отозвался Изу.

   Он курил и стряхивал пепел на ковёр, но теперь и ему и Рену было на это наплевать. Они сидели, обнявшись, странно близкие, странно далёкие, перехватывали друг у друга затяжки.

   На тумбочке стояла початая бутылка вина к которой оба прикладывались из горла, без желания бежать за бокалами, пепельница оказалась доверху полна хабариков и в спальне было не продохнуть от дыма. Даже открытое окно не спасало.

   - Откажусь работать на организацию, меня уберут. Но перед этим доберутся до тебя. Я всегда ходил по лезвию бритвы, просто теперь это лезвие стало очень тонким.

   - Это из - за меня? - глухо спросил Рен.

   Изу затушив сигарету, привлёк его к себе.

   - Из - за меня. Наёмный убийца не должен иметь близких связей. Это делает его уязвимым. Я нарушил это правило. Во всём только моя вина.

   - Ты сожалеешь?

   - О чём? О том, что мы вместе? Нет. Повторись всё снова, мой выбор не измениться. Сожалею только о смерти Азуми. Это то, о чём я буду скорбеть, имею на это право или нет, но...

   Рен закрыл его губы поцелуем.

   - Не надо, - попросил он. - Не говори об этом. О ней...Не надо.

   - Я люблю тебя, Изу. Даже если это так больно, любить тебя. Господи, как бы я хотел изменить всё! - простонал он. - Но когда ничего нельзя изменить, надо принять... И от этого мне больно. Потому что я не могу это принять. И изменить не могу.

   - И я не могу. Мечтал подарить тебе весь мир, а всё что способен дать, только боль. И сейчас продолжаю причинять её тебе. - проговорил Изу потерянно. - Так паскудно...Голову отключить нельзя.

   - Могу по башке дать и вырубить... - мрачно пошутил Аллен и закрыл ему рот ладонью. - Хватит. Не будем поднимать... Попробуем. Мы встряли... Надо думать как выбираться. Тебя как из этого вытащить.

   Изу коснулся губами его ладони, и мягко перехватив, бережно перецеловал пальцы, один за другим, от костяшек до каждой фаланги.

   - Вытащимся, Рен. Я нас вытащу. Обещаю. Я придумаю способ. И когда придумаю, знаешь, что сделаю самым первым...

   - Что?

   - Встану перед тобой на колени. И буду стоять столько дней, сколько понадобиться, что бы ты смог меня простить.

   - Шутишь?

   - Нет. Я втянул тебя в жуткие вещи, причинил много зла. Я ничего не могу изменить сейчас. Ни компенсировать, ни исправить, только сожалеть и просить прощения, но ...Это слова. Без поступков - слова ничто. Поэтому я не скажу, я сожалею сейчас. Скажу это позже, когда придёт время. И не буду ожидать, что ты сможешь меня простить, но я постараюсь сделать всё возможное для этого.

   Рен молчал несколько томительных долгих секунд.

   Сато не ждал ответа, он знал, что Аллен понимает. Но ему было важно донести до него, что понимает и он сам.

   - Ты прав, - медленно проговорил Рен, не сразу, видно было, что он действительно думает над этим. - Не знаю, придётся ли тебе стоять на коленях. Может и придётся. Я мог бы сказать, не говори подобных вещей, но я так не скажу. Рад, что ты это понимаешь. Ты сделал мне больно. Настолько больно, Изумо, что возможно однажды я пожелаю, что бы ты за это расплатился со мной. Не знаю, что станет ценой, которая меня удовлетворит. Может быть, на свете не будет такой цены, и я никогда не смогу тебя простить. Мы будем вместе, но смерть Азу, всегда будет стоять между нами. Возможно со временем, смогу простить, но не раньше, чем перестану болеть внутри...Я знаю, что ты сожалеешь, Изу. Знаю. Поэтому не надо оправдываться передо мной. Для меня это всё равно ничего не изменит. Ты просто это прими и я приму. Так как есть.