Сборник коротких эротических рассказов

— Hу, я же не тебе так сказал. Его я знаю давно, у нас с ним свои отношения…

— Все равно…

Сашка встал с дивана и застегнул штаны. Hа душе было гадко. Часы показывали без десяти восемь: еще чуть больше часа. Отсюда до части — минут двадцать хорошим ходом. «Пойду, — решил он. — Лучше пройтись медленным шагом, чем потом мчаться галопом». Он даже открыл рот, чтобы попрощаться с Егором, но вдруг вспомнил о Кобе — с ним ведь тоже надо попрощаться! Сашка открыл дверь в другую комнату, куда ушел смуглый хозяин. В маленькой темной комнатке, служившей, видимо, спальней, горел только красивый розовый ночник. Коба стоял у большого зеркала, висевшего на стене. Стоял он так, что Сашка видел в зеркало его лицо. Коба плакал — тихо, беззвучно… Увидев Сашку, он повернулся и быстро провел по глазам руками. А Сашка, увидев это, совсем забыл, что пришел прощаться. Он подошел к Кобе и сказал:

Почему ты позволяешь ему так говорить с тобой?

— Я не могу больше… — сказал Коба, и из его глаз опять покатились слезинки. — Это продолжается уже давно… Ладно бы, когда мы одни, а то и при людях…

— Hу, а что ж ты терпишь? — Да не тот у меня характер… — При чем здесь характер? Тебе грубят, а ты молчишь. Кто он тебе такой — брат, родственник, друг?..

— Другом его не назовешь. Так… прошлое связывает… Совратил он меня… Я тогда еще ребенком был. Понимаешь?

— А, вот оно что… — нахмурился Сашка.

— Hу, а ты что, устал от этого человека? Или и дальше ему будешь все позволять?

— Hе знаю… Hо все это так противно каждый раз… Видеть его не хочу!..

Сашка наклонил голову набок:

— Хочешь, я его выгоню, если тебе неудобно?

— Как выгонишь?

— Элементарно. Корректно, спокойно.

— Насовсем?

— Hу, это уж как ты захочешь. Надо же его в конце концов проучить!

— Ты думаешь?..

— Уверен.

— А как ты будешь это делать?

— Это уж моя забота. Ты даешь мне добро? А то ведь не я тут хозяин…

— Ой, не знаю…

— Hе будь тряпкой, решай! Да или нет? Коба чуть заколебался, но потом все-таки выжал из себя: — Да… Сашка вышел в гостиную. Егор, развалясь, сидел на диване и листал журнал, показывая, что ему на все наплевать. В комнате раздался низкий и твердый голос Сашки: — Егор, хозяин просит тебя освободить помещение. Егор медленно повернул голову и уставил на Сашку ничего не выражающий взгляд. После довольно долгой паузы он ответил:

— А у хозяина что, язык отсох?

— Он просто не может выйти.

— Паралич разбил?

— Пока нет. Просто не хочет.

— Вот как?.. Hу, придется попросить его захотеть. Коба! Слышишь?! Выйди сюда, Коба!

Коба вышел в гостиную и встал рядом с Сашкой. Hа лице Егора появилась улыбка, от которой Сашке стало просто жутко. Егор сразу стал старше лет на пятнадцать…

— Мне сказали, что ты просишь меня освободить помещение. Это правда?

— Да, — довольно твердо сказал Коба.

— Чем же я так прогневал ваше величество?

— Я больше не могу переносить твое хамство.

— Хамство? То, что я называю вещи своими именами, ты считаешь хамством? Скажи уж проще, что я мешаю тебе покувыркаться с этим солдатиком.

— Заткнись, — буркнул Сашка.

— Э-э, да тут, похоже, запахло большим лямуром! Hу что ж… надо удалиться…

— Егор встал и направился к двери.

— Только поторопись, грузинское дитя, — сказал он, обуваясь, — времени-то у вас осталось всего ничего. Уже девятый час. Вообще-то говорят, что солдатская любовь скорая, но это не тот случай. Хотя… попробуй позвонить дядьке. Желаю всего самого доброго и чистого. Счастливо, служивый!

Егор так хлопнул дверью, что потом было слышно, как соседи открывают свои двери и выглядывают на лестничную площадку, спрашивая друг у друга: «Что случилось?» — Дурак! — сказал Сашка. Коба задумчиво смотрел на дверь: — Нет, он не дурак. Просто очень одинокий и несчастный… Они вернулись в комнату. Сашка понимал, что у Кобы сейчас нелегко на душе, но время поджимало:

— Я уж скоро пойду, Коба.

— Да, я понимаю. И опять я останусь один. Hе хочу!

— Я с удовольствием остался бы, но не могу — служба…

Коба тревожно и умоляюще посмотрел на Сашку: — Скажи мне честно…. Обещай, что сейчас откровенно ответишь на мой вопрос. Мне это очень важно.

— Обещаю.

— Ты действительно хотел бы остаться или ты говоришь так просто для того, чтобы поскорее уйти? Только скажи правду. Я не обижусь.

— Да… я действительно… не хотел бы уходить от тебя.

И вдруг у Кобы мгновенно изменились глаза. Сашка сразу заметил это: они стали влажными и добрыми. Коба улыбнулся: — До конца я не уверен, но, похоже, я смогу сделать так, что тебе не нужно будет торопиться в часть. Тогда ты останешься?

— А каким образом?

— Слышал, Егор говорил про дядьку?

— Да.

— Спасибо ему, мне бы это и в голову не пришло. Командир вашей части — мой родной дядя…

— Шерикадзе?! — изумился Сашка.

— Да, Дато Георгиевич. Он — родной брат моего отца.

— И что же ты хочешь сделать? Я позвоню ему и попрошу разрешить тебе вернуться в часть утром.

— Как же ты это объяснишь?

— Да очень просто. Скажу — компания тут у нас… девочки…

— Он же не разрешит!

— Я никогда не просил его ни о чем подобном. Hо, думаю, он мне не откажет. Тогда ты останешься?

— Hу, тогда можно… Hо вряд ли у тебя получится.

— Попробую. Должно получиться!

Коба опять улыбнулся и снял телефонную трубку. Он уже начал набирать номер, но вдруг нажал на рычаг и… расхохотался. Сашка очень удивился:

— Ты чего?

— Ты сейчас тоже будешь смеяться, — сказал Коба.

— Я ведь не знаю, как тебя зовут!

— А я что, не представился?

— Нет. Наверное, забыл.

— Извини! Саша.

— Прекрасное имя — простое и ласковое. Так… В часть звонить бесполезно, он уже дома, — Коба набрал номер. — Добрый вечер, Георгиевич! Узнал любимого племянника?.. Как дела?.. У меня тоже… Послушай, дядя, я к тебе с просьбой. Я тут познакомился с одним твоим солдатиком… Hу, понимаешь, хорошая компания подобралась… Короче, посодействуй, как бы ему до утра остаться свободным, а то у него увольнительная уже заканчивается… Да, у меня. Hу мне это надо, понимаешь? Я очень прошу тебя… Что? Фамилия? Саша, как твоя фамилия?

— Скворцов, — ответил Сашка.

— Скворцов Александр… Так, ясно. Саша! Рота, взвод и отделение? — Вторая рота, первый взвод, третье отделение.

— Дядя, вторая рота, первый взвод, третье отделение… Хорошо. Жду!

Коба повесил трубку и радостно повернулся к Сашке:

— Сейчас он позвонит в часть и перезвонит сюда.

— Думаешь, получится?

— Теперь уже не думаю, а уверен.

— Как он быстро согласился!

— Понимаешь… Я в общем-то не должен тебе этого говорить, но уж ладно, только между нами… Дело в том, что он мне кое-чем обязан. У него с женой чтото не ладится, и у него есть одна женщина. Родители частенько уезжают на несколько дней, и я их пускаю сюда, а сам ухожу. Об этом никто, кроме меня, не знает. Так что я очень прошу тебя…

— Конечно, ну что ты!..

Зазвонил телефон. Коба снял трубку, и через минуту все проблемы были решены.

— Все в порядке, — сказал Коба. — Ты должен быть в части завтра в девять утра.

— Здорово! Даже не верится! Сашка почувствовал прилив свежих сил. Еще двенадцать лишних часов! Коба весь светился каким-то внутренним сиянием:

— Так… Сегодня мы отдыхаем!

Он протянул руку Сашке. Сашка хлопнул по ней своей рукой:

— Отдыхаем!

— И гуляем. Я ухну на это все запасы шампанского!

— Hе обязательно.

— Обязательно! Живем один раз! А сейчас ты залезешь в ванну…

— Да я уже купался сегодня…

— В ванне?

— В ванне.

— Где это? — В бане, в номере.

— Это ерунда! Я тебе сейчас организую такую ванну, которую ты будешь долго вспоминать.

Коба вышел. Сашка чувствовал себя так, словно он напился крепчайшего кофе. Усталость исчезла, на душе было легко-легко. Немного погодя Коба вернулся: — Все готово. Пошли! Когда Сашка вошел в ванную, у него просто челюсть до пола отвисла! Прекрасный, сверкающий чистотой импортный кафель, голубой с черным; два громадных зеркала, на полочках полным-полно заграничных пузырьков; но главное — аромат… Ванная благоухала свежей клубникой. Да-да, клубникой! А из ванны чуть не через край переваливала яркорозовая пена.