Сборник коротких эротических рассказов

Ванна наполнилась, и Сашка плюхнулся в нее. Какое блаженство! Все тело задрожало, затрепетало, упиваясь лаской теплой воды. Он закрыл глаза и расслабился. А ведь многие люди получают это удовольствие каждый день, да еще любят наливать в ванну пенный душистый шампунь… Какие же они счастливые! Может быть, и у него, у Сашки, когда-нибудь будет своя благоустроенная квартира с такой вот ванной, с чистым блестящим кафелем и большим красивым зеркалом. А он подолгу будет принимать такое сказочное удовольствие и представлять себя западным миллионером…

Сашка размечтался — люди его склада очень мечтательны по натуре. Он весь опустился под воду, оставив над ней только лицо, и от всей души отдыхал. Потом он сел и открыл глаза. С наслаждением тер Сашка ноги — ступни, колени… Когда он дошел до ляжек, ему стало особенно приятно. В этот момент Сашка ощутил, как его член встрепенулся и стремительно вытянулся. Еще мгновение — и он затвердел и налился. «Hу вот, — подумал Сашка, — опять встал!» Последнее время, весной, это случалось особенно часто, по нескольку раз в день, аж до боли. А по утрам — вообще хоть караул кричи! Сашка изо всех сил старался не дрочить. Отец однажды застал его за этим занятием и здорово отругал, сказав, что это чрезвычайно вредно. Слова отца прочно укоренились в Сашкином сознании, и он отчаянно старался забыть эту науку. Hо иногда терпению приходил конец, и бедный парень срывался. После этого у Сашки всегда было ужасно мерзкое настроение. Потом опять следовали долгие дни воздержания, но в конце концов рука отказывалась подчиняться голове и делала свое дело…

Сашка потрогал пальцами головку. Она вздрогнула и как бы просила: «Хозяин, ну не мучь ты себя…» Сашка поморщился. Господи, как надоели эти муки! Он постарался переключиться на какие-нибудь другие мысли — думал о доме, о матери, о службе, но проклятая рука никак не хотела отпускать напряженный член. Пальцы сами собой мяли головку, ствол, поглаживали яички. Hу что делать — ничего не помогало. Большим усилием воли Сашка все-таки убрал руку от члена. Он набрал полные легкие воздуха и громко, отчетливо, вслух произнес: — Нет! Дрочить не буду! В такие минуты от проявления собственной силы воли он получал большое удовольствие. Он понимал, что это отнюдь не навсегда, что не сегодня-завтра он снова предастся своей слабости. Ho все же как приятно хоть ненадолго почувствовать себя хозяином самого себя, как отрадно сознавать, что ты — сильный человек! Сашка почувствовал, как эрекция постепенно слабеет и член опадает. Головка грустно наклонилась вниз, так и не получив желаемого удовлетворения. Сашка решил, что сейчас было бы хорошо сполоснуться холодной водой, чтобы окончательно победить возбуждение. Он уже хотел выпустить воду из ванны, как вдруг взгляд его упал на стену, которая была прямо перед ним. Его внимание привлекла маленькая светящаяся и мерцающая точка. «Что это такое?» — подумал он.

Сашка подался вперед и понял, что это небольшая дырочка, кем-то проделанная в стене, а мерцание — свет в соседнем номере. С замиранием сердца Сашка припал глазом к этому отверстию. Как видно, тот, кто его делал — сверлил или ковырял — сделал это с умом. Как нельзя более точно была выбрана высота и угол: просматривался почти весь номер. То, что Сашка увидел, заставило его оцепенеть от неожиданности и противоречивых ощущений.

Ничего подобного он раньше не видел и не имел об этом представления. В номере находились два подростка — мальчишки лет 14–15, не больше, оба с возбужденными членами. Они о чем-то весело трепались и хихикали. Слов их Сашка не слышал, но видно ему было отлично. Между тем один мальчишка взял другого за член и стал играючи подрачивать его. А тому, вероятно, это было уже не в диковинку, потому что он сам протянул руку и тоже ухватил друга за член. «Вот это да! Hy и страдают пацаны!» — подумал Сашка. А мальчишки продолжали свои игривые развлечения. Их руки орудовали все энергичнее и разнообразнее. Они то обнажали головки членов, то щелкали пальцами по стволам, то ласково мяли друг другу яички.

Как бы то ни было, Сашка не мог оторваться от такого зрелища. Какая-то непонятная сила никак не позволяла уйти, отвернувшись от маленькой дырочки в стене. Он чувствовал, как его член опять набухает, словно весенний бутон. Его правая рука сама собой обняла ствол члена и начала плавно скользить — вверх-вниз, вверх-вниз… Потом Сашка увидел, как один мальчишка опустился на колени и приблизил свое лицо к члену друга. К горлу Сашки подкатил комок: зачем это?! А мальчишка закрыл глаза, приоткрыл рот, и головка другого пацана плавно вошла ему в губы. Сашка все понял и инстинктивно еще сильнее заработал своей рукой. А мальчишеские губы, розовые и влажные, все скользили по члену, ласкали его и нежили. А иногда высовывался язычок и щекотал своим кончиком головку и отверстие в ней. Через пару минут пацаны поменялись ролями. Уже другой член трепетал в других губах, еще более энергичных. Сашка дрочил самозабвенно. Еще никогда в жизни это занятие не доставляло ему такого острого удовольствия. Он всецело предался рукоблудию, забыв обо всем на свете. Он даже не помышлял о том, чтобы как-нибудь присоединиться к этим мальчишкам — какое там! Это не могло ему и в голову прийти. Просто само зрелище настолько возбудило его, что член бесновался, словно нечистая сила, а рука строчила не хуже швейной машинки. А пацаны все продолжали сосать друг другу. Они менялись ролями все быстрее и быстрее, становились все изобретательнее. Сашка видел каждую капельку слюны, сорвавшуюся с губ, каждую жилочку на члене — и дрочил, дрочил, дрочил… Вдруг один из пацанов схватил другого за голову и всадил ему свой член до самых яиц. Тот пытался сопротивляться, но сильные руки другого не позволяли ему выплюнуть член изо рта. Так продолжалось несколько секунд. Потом руки отпустили голову и устало повисли на бедрах. Сашка увидел, как мальчишка, который стоял на коленях, выпустил изо рта очень много мутной жидкости. Сашка только успел понять, что это совсем не слюна… Сознание его затуманилось, все окружающее куда-то поплыло. Бешеные порции спермы выплескивались из Сашкиного члена и падали в воду, тут же превращаясь в бесформенные сгустки. Его колени неистово тряслись, словно находились под электрическим током. Он зажмурил глаза и уже ничего не видел, сотрясаемый жесточайшим оргазмом, который уже граничил с болью. А сперма все продолжала стекать по его руке к локтю и застывала, словно свежесваренный клей.

Когда Сашка опомнился, мальчишек в соседнем номере уже не было и вода не лилась: то ли они закончили свои игры и отправились в предбанник передохнуть, то ли совсем ушли — так или иначе, соседний номер был пуст. Сашка постоял еще немного, сполоснул руку, смыл с члена остатки семени и взял кусок мыла. Мылился он очень медленно, как бы в полусне. В мозгу висел тяжелый туман, в ушах звенело. А воображение все еще продолжало рисовать недавно увиденные картинки. Сашка пытался осознать происшедшее и вспомнил свое недавнее детство. Могло ли такое быть в его подростковом возрасте? Вряд ли… До такой степени, пожалуй, нет. Ему вспомнился его друг Славка. У самого Сашки был крупный член, но у Славки — еще больше. Несколько раз они были вместе в бане, и однажды член у Славки встал вовсю. Сашка улыбнулся, припомнив, как его дружок сел на скамейку и зажался, тщетно пытаясь скрыть свой «торчок». И сейчас Сашка признался себе, что в ту минуту ему очень хотелось потрогать Славкин член, ну хотя бы в шутку. Hо он, конечно, не сделал этого. А придя домой, перед тем как заснуть, он с наслаждением подрочил, представляя, как бы они проделали это со Славкой вдвоем, как бы он дрочил Славке, а Славка — ему. Однако этого так и не случилось ни разу.

Hо дело не в этом. Теперь Сашка понимал, что он хотел этого. Чего уж душой-то кривить — хотел! Да, все это могло бы быть реальностью, но судьба распорядилась иначе. Сашка пришел к выводу, что все повторяется из поколения в поколение. Просто об этом не принято рассказывать. Может быть, так и надо? А он, Сашка, чего-то не добрал… При этой мысли его посетила такая душевная горечь, что он даже сплюнул: «Да, елки-палки, пацаны тут аж сосут друг другу вовсю, а через годик-другой начнут по бабам шастать, а я в свое время и не подрочил-то ни с кем ни разу — все в одиночку да в одиночку! Hу почему у меня все не как у людей?»